– А какие же цветы растут в вашей оранжерее? – поинтересовался маркиз.

Одрианна описала луковицы, которые они высаживали ранней весной, увядающие амариллисы, множество видов гераней, которые они разводили и даже скрещивали.

– Полагаю, вашим садовникам дел хватает, – промолвила леди Уиттонбери.

– Мы там все делаем сами, мадам. Точнее, большую часть работ выполняют Дафна и Лиззи, а мы с Селией помогаем им, – сказала Одрианна.

– Лиззи? Еще какие-то молодые леди? Это похоже на аббатство!

– Именно так говорит и моя кузина, – кивнула Одрианна. – Точнее, она называет это не аббатством, а жилищем для бегинок [3], которые жили в средневековой Франции. Они были мирянками и жили вместе, как и мы. Некоторые из них работали за пределами жилища, но замуж они не выходили, а жили коммуной.

– Ваша кузина чудесно распорядилась своей собственностью, – одобрительным тоном промолвил Морган.

Маркиза встала. Теперь, возвышаясь над Одрианной и маркизом, она выглядела еще более внушительно.

– Рада была познакомиться с вами, мисс Келмслей, и узнать так много о вас и вашем необычном доме, – проговорила она. – Мне все это кажется слишком радикальным и независимым, но я – женщина старомодная. А теперь я вынуждена извиниться. Мне нужно уйти по неотложному делу. – Наклонившись, она поцеловала маркиза в голову, словно он был ребенком. Затем, взглянув в глаза лорду Себастьяну, маркиза удалилась.

– Я провожу вас, – сказал он. – Мисс Келмслей, мой брат с удовольствием потолкует с вами, пока меня не будет, если вы согласитесь составить ему компанию.

– Да, останьтесь, прошу вас, – промолвил Морган. – Расскажите мне побольше о винограднике.

– Что она здесь делает? – Этот вопрос прозвучал как резкий, но тихий щелчок, едва дверь за ними закрылась.

– Она здесь потому, что я пригласил ее, – ответил Себастьян.

– Не испытывай мое терпение! Своими сардоническими увертками ты так напоминаешь мне своего отца! – Маркиза направилась не к своим покоям, а в библиотеку. Там она принялась ходить взад-вперед, то и дело бросая на Себастьяна недовольные взгляды.

– Ты ведь не совершил какого-нибудь безрассудного поступка? – спросила маркиза. – Одно дело, когда ты развлекаешься с дочерью человека, о делах которого известно всем, но совсем другое, если ты пытаешься исправить допущенную неосторожность путем…

– Путем чего? – перебил ее Себастьян.

Остановившись, она посмотрела ему в лицо.

– Я была шокирована, узнав, что ты привел ее сюда! Это вызовет новую волну сплетен. Она невыносима, причем во всех отношениях. Даже если бы не было этого унизительного скандала, даже если бы не было истории с ее отцом, ты не должен был приводить ее сюда! И сейчас не та ситуация, когда честь вынуждает тебя поступить правильно. Более того, что бы там ни связывало тебя с этой женщиной, это должно прекратиться. Даже продолжение вашей связи причинит вред нашей семье и твоему влиянию.

– Если я так напоминаю тебе отца, то это потому, что ты, как обычно, в своем репертуаре, – сказал Себастьян. То, что мать так плохо отнеслась к мисс Келмслей, очень сильно задело его. Он даже не ожидал от себя такой реакции.

– Я просто напоминаю тебе о твоем долге.

– Я не потерплю грубого отношения к моим друзьям, – заявил Себастьян.

– К друзьям?! Так ты теперь считаешь ее своим другом? Ты что, поставил себе целью довести меня до апоплексического удара?

– Если я что и поставил себе целью, так это напомнить тебе, что я действительно похож на отца и не потерплю твоего вмешательства в свои дела, – проговорил лорд Себастьян. – По крайней мере в этом я не занял место Моргана.

Маркиза прищурилась, ее бледное лицо побагровело.

– Можно подумать, ты можешь хоть в чем-то занять его место! – бросила она.

– Разумеется, не могу, потому что я – не он.

– Это уж точно!

– Вы сами доводите себя до припадка ярости. Я ухожу, так что томитесь в ней тут одна, – сказал Себастьян. – Если хотите, засыпайте брата своими советами, но меня в будущем от них избавьте.

Выйдя из библиотеки, он вернулся наверх. Мать испортила ему настроение, серьезно испортила. Им обоим было известно, что он во многих делах занял место Моргана. Именно это и вызывало гнев матери.

А порой и его гнев – тоже.

Морган и мисс Келмслей даже не заметили, как Себастьян вошел, потому что оба были слишком заняты: они смеялись.

Звук смеха был настолько непривычен для этой комнаты, что Себастьян от удивления замер в дверях.

– Как хорошо слышать, что милорд чему-то рад, – тихо проговорил Фенвуд.

Оглянувшись, Себастьян заметил Фенвуда рядом с собой.

Хорошее настроение изменило Моргана. Даже его лицо раскраснелось, когда он смеялся над какой-то шуткой мисс Келмслей. Он казался более оживленным, более живым, чем был в последние несколько месяцев.

Неужели одно лишь присутствие женщины так изменило его? Ведь за исключением матери и нескольких служанок ни одна женщина давным-давно не пересекала порога его покоев.

Себастьян отступил назад, чтобы еще раз хлопнуть дверью, но тут Морган заметил его.

– А ты не предупредил меня, что мисс Келмслей настолько остроумна, – сказал он.

Себастьян подошел к ним.

– Знаю, что мои слова прозвучат резко, но зато они правдивы, – вымолвил он. – Я завидую тому, что ты получил возможность насладиться остротой ее языка. Я, к сожалению, получал от нее лишь щелчки.

– Я бы с радостью поделился с тобой ее остроумием, но пересказывать шутки – дело неблагодарное, они часто теряют при этом весь свой блеск, – произнес Морган. Его глаза вспыхнули блеском, когда они с мисс Келмслей обменялись заговорщическими взглядами.

– Но почему мне кажется, что вы смеялись надо мной? – спросил Себастьян.

Они снова расхохотались.

– Мы так хорошо провели с вами время, мисс Келмслей, – сказал Морган. – Пообещайте, что снова придете ко мне.

Казалось, его просьба застала Одрианну врасплох.

– Я постараюсь, – пообещала она. – И благодарю вас.

Она и не подумает «постараться». Себастьян знал, что она полна решимости никогда больше не приходить в этот дом.

– Я бы хотел, чтобы перед уходом вы осмотрели дом и сад, – сказал Морган. – Придется моему брату сопровождать вас, если уж я не в состоянии это сделать.

– Очень жаль, потому что день сегодня чудесный и вы могли бы развлечься подольше, – заметила она. – Но может, вы хотя бы будете наблюдать за нами, когда мы спустимся в сад?

– Пожалуй, это вполне возможно, раз уж вы сделали мне такое предложение. Я исполню роль компаньона, приглядывающего за вами сверху, а брату не придется просить маму сопровождать вас. Позову доктора Фенвуда, и он подвинет меня ближе к окну.

– Я сам подвину тебя, – сказал Себастьян. И, не говоря больше ни слова, он приподнял брата. Лишь когда на удивление легкий Морган оказался у него в руках, Себастьяну пришло в голову, что ему не следовало так поступать с маркизом с присутствии мисс Келмслей.

Правда, Себастьян не раз проделывал такую манипуляцию, так что сам Морган не выразил недовольства или смущения. Да и мисс Келмслей никак не отреагировала на это. Более того, она пододвинула кресло Моргана к окну, и Себастьян усадил в него брата.

– Открой окно, пожалуйста, – попросил Морган.

Себастьян уж и не помнил, когда брат в последний раз рисковал подышать морозным свежим воздухом.

– Ты уверен? – удивился он.

– Открой, – настойчиво повторил маркиз.

Мисс Келмслей открыла шкаф. Себастьян отыскал в нем несколько одеял, которыми обычно накрывали ноги брата, и завернул в них плечи Моргана.

– Я пришлю к тебе Фенвуда. Пусть проследит за тем, чтобы ты не простудился, – вымолвил Себастьян.

– Не надо. Он закроет окно, даже если я соглашусь закутаться в десять одеял и в меховую шубу. Скажи ему, что я запретил входить ко мне в ближайшие полчаса.