— Мам? — спросила я, выбираясь из машины вслед за ней. — А мы не можем все отменить?

— Что отменить?

Водитель открыл багажник и достал нашу сумку.

— Я знаю людей, которые владеют этим рестораном. Кое-кто из нашей школы работает здесь.

Она рассмеялась.

— Все еще стыдишься своей старушки?

— Мам, пожалуйста! Дело не в этом…

— Вот и хорошо. Ты поможешь мне с сумкой?

Внутренний голос подсказывал мне, что нужно бежать. В худшем случае, пара вибраторов не найдет своих счастливых владельцев. Но все равно я помогла ей дотащить сумку, словно моя судьба была предрешена. На двери висела табличка: «Добро пожаловать на вечер Ассоциации женщин-поваров». Под ней помещалась фотография, на которой примерно пятьдесят женщин, одетых в поварские колпаки, стояли в несколько рядов и улыбались. Мои будущие коллеги. Просто великолепно! Атмосфера в зале была оживленной. Поварихи уже поели и выпили достаточное количество вина. Все с воодушевлением восприняли появление Коко, и официанты стали споро убирать столы, чтобы ей было где танцевать. Мистер Гласс, белобрысый мужчина с красноватой кожей, одетый в белые штаны и белую тенниску подошел поздороваться с Коко.

— Мое почтение! Спасибо, что пришли!

— Не за что!

— Это мероприятие спланировала моя дочь… — Он, похоже, нервничал. — Я просто хотел убедиться, что… вы не думаете, будто мои гости и вправду начнут раздеваться.

— Ах, не беспокойтесь. Мои ученицы всегда довольно застенчивы, но зато сама я компенсирую это с лихвой.

Когда моя мама заняла место в середине комнаты, в толпе раздались смешки, люди улыбались и пялились на нее. Похоже, поварихи будут хорошей публикой.

Раскладывая свой столик, я заметила Тома в числе четырех поваров (все они были мужчинами). Они убирали блюда и готовились к представлению. Каждый вибратор, который я доставала и ставила на стол, был как гвоздь в крышку гроба. «Пожалуйста, не смотри сюда!» Но Тара уж точно постарается, чтобы он обратил на меня внимание. Я быстро оглянулась и заметила ее возле двустворчатых дверей на кухню. На лице ее красовалась довольная ухмылка.

Все притихли, и Коко начала выступление. Комната была довольно большой, так что я чувствовала себя скрытой от посторонних глаз в этом огромном пространстве. Все взоры были обращены только на Коко, словно здесь взошла новая звезда. Вскоре после начала Том и другие повара направились в кухню. Может, Том уедет? Наверное, он устал. И думает о своей кровати в Астории.

Но нет. Он снова появился в зале. И прислонился к стене рядом с Тарой и другими поварами возле то и дело открывающихся кухонных дверей. Ну, конечно. Кто же такое пропустит? На лице Тома застыла довольная улыбка. Раньше я не видела его таким. Похоже, он жаждал увидеть представление, а «Сорок вторая улица» не шла с ним ни в какое сравнение.

Коко не стала распространяться о гигиене и других вещах, а сразу перешла к самой зрелищной части программы. Многие из этих женщин приехали издалека, и сегодня, происходило что-то вроде девичника.

— Вы не болельщицы из группы поддержки, — говорила Коко. — Не надо танцевать под ритм. Это не хореографическая постановка. Главное в танце — вы и ваше тело.

И действительно, всеобщее внимание было приковано к Коко и ее телу. Я съехала спиной по стене и уселась на ковре, скрестив ноги.

С этой точки я видела, как Том вожделенно глядит на мою мать. Я пыталась убедить себя, что это ничего не значит, все это в шутку и не нужно обижаться по пустякам.

— Вы же не можете просто сорвать с себя одежду и швырнуть ему в лицо, верно? Конечно, не можете. Раздеваться — это отдельное искусство, дамы. Сначала снимите верх. Делайте это медленно. Прикоснитесь к пуговице. Посмотрите ему в глаза.

Том смотрел, как зачарованный. Похоже, сейчас он попал на самую интересную экскурсию: парень из провинции приезжает в большой город и видит свою первую стриптизершу.

— И когда вы уже хотите его снять… повернитесь к мужчине спиной. Посмотрите на него через плечо. И пусть ваша одежда медленно… упадет на пол.

Теперь она осталась только в короткой юбке и почти незаметном черном лифчике. Поварихи замерли на месте.

— Посмотрите на него через плечо с таким видом, словно говорите: «Хочешь, чтобы я продолжала? Я подумаю над этим. Если ты будешь хорошо себя вести».

Парень, стоящий радом с Томом, выкрикнул:

— Я буду вести себя хорошо, очень хорошо! — Вот козел. По крайней мере, Том держит себя в руках.

Но тут Том разочаровал меня. Он наклонился к этому парню и сказал, если я правильно прочитала по губам, что-то вроде: «Ого! Смотри, какие у нее сиськи». Затем засунул два пальца в рот и свистнул. У меня сердце кровью обливалось. Я почти чувствовала, как оно разбивается на мелкие осколки.

И этот человек говорил мне, что Памелла Андерсон выглядит неестественно? Ну, да. И этот же человек не хотел заниматься со мною любовью. И чего же тут удивляться? По сравнению с таким роскошным блюдом, как моя мама, я выглядела просто холодной закуской.

— Теперь юбка. Расстегните молнию. Не торопитесь. Покрутите бедрами. Пусть она упадет. Как ни в чем не бывало выступите из нее и пойдите прочь. Только не смейтесь. Вы должны оставаться серьезной, как никогда, или заклинание перестанет действовать.

Я больше не могла смотреть на эту эротическую комедию. Ведь я была в ней главным объектом для насмешек.

— И вот вы остались в лифчике и трусиках.

Толпа уже теряла над собой контроль, и Том не отставал от остальных. Поварихи забыли, что они сегодня праздновали. А моя мама купалась в их взглядах. Впитывала их в себя.

— Он уже погибает, — взволнованно сказала она. — Ему невмоготу. Он готов взорваться.

Ну а в моем случае он пытается объяснить, почему ласки не обязательно должны заканчиваться сексом…

— Он хочет увидеть вашу грудь. Но вы поворачиваетесь к нему спиной. Спускаете одну бретельку. Затем другую. Расстегиваете лифчик. Бросаете на пол. Поглядите на него так, словно это произошло случайно. «Ах, какая я неловкая! Неужели он упал?»

Том застыл с улыбкой до ушей.

— Скрестите руки на груди. Повернитесь к нему лицом. Распахните руки. Вуаля!

Она без стыда предстала перед ними. Все были в экстазе. И Том вместе со всеми.

— Раздевайся! — кричал он. — Раздевайся совсем!

Да как он мог?

— А теперь, дамы, дело дошло и до трусиков!

Секундочку. Она что, собиралась раздеться полностью? Этого в сценарии не было. Но ликование толпы подстегивало ее. Может, она думает, что вернулась в один из своих клубов?

— Сначала немного поиграйте с ними. Приспустите резинку. Снова поднимите ее. И еще раз. Пусть ткань тесно врежется в вашу задницу и «киску». И пусть он представит, какие ощущения вы испытываете. Если хотите, можете сесть на корточки, прогнуться, сомкнуть ноги и разведите их в стороны, как русалка. Затем перекатитесь и поднимите ноги буквой V. Так ему будет хорошо видна ваша промежность. И от этого он окончательно заведется.

Стоящий рядом с Томом повар начал бить себя кулаками в грудь. Тоже мне, Тарзан. Хоть Том вел себя приличнее. Ах нет, смотрите-ка, теперь в зале было два Тарзана.

— Встаньте. Повернитесь. Пусть посмотрит на вашу попку. Прогнитесь вперед, не сгибая ног. Да-да, так ему будет лучше видно.

Не прекращая свой монолог, Коко наклонилась вперед. У собравшихся женщин отвисли челюсти. Я не могла заставить себя посмотреть на Тома. Сделает ли она это? Поразит ли всех в самое сердце? Толпа, естественно, жаждала продолжения.

— И пусть они… — В комнате вдруг повисла театральная пауза. Все молчали. — …Упадут к вашим ногам.

Трусики скользнули к ее лодыжкам. Круглая попка приветствовала собравшихся.

— Выступите из них, расставьте ноги и посмотрите на него, — прогнулась она. — Привет!

Все восторженно хлопали. Том снова свистнул. Коко повернулась, взмахнула копной своих волос, поклонилась и рассмеялась, выходя из образа. Она снова надевала лифчик и трусики. Не пыльная работенка.