— Сколько времени до первого боевого контакта? — спросил президент.

— По крайней мере двенадцать часов, может быть, восемнадцать. Всё зависит от того, куда направляется армия ОИР.

Джек кивнул.

— Арни, ты проинформировал Кэлли о происходящем?

— Нет, она ничего не знает.

— Тогда займись этим. Я хочу выступить перед нацией.

Алахаду надоело, наверно, заниматься торговлей без единого покупателя, подумала Лумис. Он рано встал, подошёл к припаркованному поблизости автомобилю и поехал. Следовать за ним по пустым улицам было просто. Через несколько минут ей доложили, что он остановился у своего дома и вошёл в квартиру. После этого Лумис и Селиг вышли из дома, в котором находились, пересекли улицу и подошли к заднему ходу. На двери лавки было два замка, и молодому агенту понадобилось десять минут, чтобы справиться с ними, что вызвало у него немалое раздражение. Затем пришлось заняться системой охранной сигнализации, но с этим справиться было проще. Система сигнализации была старого образца с торцевым ключом и очень простым кодом. Внутри агенты ФБР обнаружили ещё несколько фотографий, причём на одной был, по-видимому, сын владельца. Первым делом они проверили картотеку на письменном столе и обнаружили там карточку на мистера Дж.Слоуна с телефонным номером 536-40-40, но без адреса.

— Что ты думаешь об этом? — спросила Лумис.

— Мне кажется, что это новая карточка, не истрёпанная, и я вижу над первой цифрой «четыре» едва заметную точку, напоминающую ему о том, какую цифру следует изменить.

— Этот парень — иностранный агент, Донни.

— Думаю, ты права. В этом случае Ареф Раман относится к той же компании.

Но как это доказать?

Скрытность перехода конвоя кончилась. Впрочем, может быть, и нет. Нельзя было сказать что-то определённое. Кемпер попытался оценить создавшуюся ситуацию. По-видимому, ракетному катеру дали по радио команду открыть огонь… А может, молодой командир катера решил действовать по собственной инициативе… Нет, вряд ли. В странах с диктаторским режимом военным командирам не разрешают, как правило, совершать самостоятельных действий. Иначе всякий диктатор гарантированно рано или поздно окажется спиной к стене перед дулами винтовок. Пока счёт в матче между США и ОИР был 1:0 в пользу американского военно-морского флота. Обе группы конвоя, продолжая двигаться на северо-запад, теперь входили в расширяющееся горло залива, они по-прежнему сохраняли скорость двадцать шесть узлов, несмотря на окружение транспортных кораблей разных стран, спешащих в обоих направлениях.

Эфир был полон радиопереговорами между кораблями, все ещё пытающимися понять, что только что произошло к северу от Абу-Муса. В море вышли патрульные катера Омана, которые тоже вели радиопереговоры с кем-то, может быть, с ОИР, спрашивая, в чём дело.

Такая неразбериха, решил Кемпер, только на пользу. Было темно, а опознать суда в темноте всегда непросто.

— Когда наступают навигационные сумерки[121]?

— Через пять часов, сэр, — ответил вахтенный офицер.

— За это время мы пройдём почти полтораста миль. Продолжаем движение, как и раньше. Пусть сами разберутся в случившемся, если смогут. — Если конвою удастся добраться до Бахрейна, не будучи обнаруженным, это станет своего рода чудом.

Они положили все на стол инспектора О'Дея. «Все» состояло из трех страниц заметок и двух фотографий, снятых «поляроидом». Наиболее важной уликой была распечатка телефонных звонков, повторяющая заметки, нацарапанные Селигом. Это была также единственная улика, добытая без нарушения закона.

— Не скажу, что это такие уж убедительные доказательства, — заметил инспектор.

— Но ведь ты сам приказал действовать побыстрее, Пэт, — напомнила ему Лумис. — Они оба замешаны в грязном деле. Я не могу доказать этого присяжным заседателям, но этих улик достаточно, чтобы начать всестороннее расследование, конечно, при условии, что у нас есть такая роскошь, как время. Впрочем, времени-то у нас, пожалуй, и нет.

— Точно. Ну хорошо. — О'Дей встал из-за стола. — Следует поговорить с директором.

Нельзя сказать, что у Мюррея было сейчас много свободного времени. Правда, ФБР не стояло во главе расследования, связанного с применением биологического оружия, зато его агенты были по горло заняты, собирая доказательства этого. Вдобавок Федеральному бюро было поручено расследовать недавнее нападение на детский сад «Гигантские шаги», которое, будучи как уголовным, так и террористическим актом, велось с участием нескольких федеральных спецслужб. И вот теперь ФБР получило указание — третье за последние десять дней — отложить все в сторону и заняться новым расследованием. О'Дей махнул рукой в сторону секретарей и вошёл в кабинет директора, даже не постучавшись.

— Только собирался справить нужду… — проворчал Мюррей.

— Не думаю, что у тебя будет время на это. Во всяком случае у меня его нет, — заметил Пэт. — Мне кажется, Дэн, что в Секретной службе всё-таки есть «крот».

— Вот как?

— Вот так, черт побери. Пусть Лумис и Селиг расскажут тебе о том, что они обнаружили.

— А я смогу сообщить о результатах Андреа Прайс, так чтобы она меня не застрелила? — спросил директор ФБР.

— Думаю, сможешь.

Пока не было оснований для торжества, но уже второй день число случаев заболевания лихорадкой Эбола сокращалось. Более того, примерно в трети случаев, когда в крови пациентов были обнаружены антитела, отсутствовали симптомы лихорадки. Центр инфекционных болезней в Атланте и военные медики в Форт-Детрике дважды проверили данные, прежде чем уведомить об этом Белый дом, одновременно предупредив, что ещё слишком рано информировать о том же общественность, поскольку данные являются предварительными. Судя по всему, запрет на переезды и впечатление от этого резко сократили контакты между людьми и дали должные результаты.

Нападение на «Гигантские шаги» тоже продолжали расследовать, этим занималась сейчас лаборатория ФБР. Там тоже использовались электронные микроскопы, но для идентификации не вирусов Эбола, а цветочной пыльцы и других крошечных частиц. Дело осложнялось тем, что все произошло весной, когда воздух полон цветочной пыльцы.

Было точно установлено, что Мордекай Азир являлся своего рода призраком, который внезапно появился лишь с одной-единственной целью, выполнил свою задачу и снова исчез. Однако в его доме остались фотографии, а ФБР знало, как работать с ними, доложили Райану. Он надеялся, что к концу дня могут появиться какие-нибудь новости. Однако его надежде не суждено было сбыться.

— Привет, Дэн. — Президент вернулся в свой кабинет, поскольку ситуационный центр угнетал мыслью о необходимости посылать в бой американских солдат.

— Здравствуйте, господин президент. — Директор ФБР вошёл в кабинет в сопровождении инспектора О'Дея и Андреа Прайс.

— Что это вы так радостно улыбаетесь?

И они рассказали ему обо всём.

Нужно быть отважным человеком, чтобы осмелиться до рассвета разбудить аятоллу Махмуда Хаджи Дарейи, так что приближённым понадобилось два часа, дабы набраться храбрости, пока они решились на это. Впрочем, промедление не помогло бы делу. И вот в четыре утра по тегеранскому времени аятоллу разбудил звонок телефона, стоящего на столике рядом с кроватью. Через десять минут аятолла появился в гостиной своих личных апартаментов, готовый покарать — его тёмные глубоко посаженные глаза искали виновного.

— Получено сообщение, что американские корабли вошли в Персидский залив, — доложил начальник разведывательной службы.

— Где и когда? — негромко спросил аятолла.

— Это произошло сразу после полуночи в проливе. Один из наших патрульных катеров-ракетоносцев обнаружил корабль, похожий на американский эсминец. Командующий морским районом дал командиру катера приказ атаковать эсминец ракетами, но после этого с катера ничего не поступало.