— Этот немного больше, — произнёс офицер на борту несущего вахту АВАКСа. Он считал знаки с буквенно-цифрового дисплея. — Полковник, — обратился он по командной связи, — я вижу самолёт, похожий на чартерный «Боинг-737», летящий из Мехрабада в Багдад, курс два-два-ноль, скорость четыре-пять-ноль узлов, высота двадцать тысяч футов. Из «Пальмы» поступило сообщение о том, что с того направления ведутся шифрованные голосовые переговоры с Багдадом.

Командир самолёта, находящийся в хвостовой его части, проверил дисплей. Лейтенант, сидящий перед экраном в носу, был прав. Полковник включил радио, чтобы доложить об этом в командный пункт, расположенный в военном городке короля Халеда.

Остальные генералы прибыли одновременно. Им бы лучше подождать, подумал Бадрейн, и приехать в аэропорт, когда самолёт уже совершит посадку, чтобы… но нет, они спешат.

Он с улыбкой посмотрел на них, этих вчера ещё могущественных людей. Неделю назад они важно расхаживали повсюду, уверенные в своём положении и своей власти, их мундиры цвета хаки украшены наградными планками, говорившими о многочисленных героических подвигах владельцев. Это было несправедливо. Некоторые из них действительно раз-другой вели своих солдат в бой. Может быть, один или два генерала и впрямь убивали врагов. Иранцев. Тех самых людей, которым сейчас они доверили свою безопасность, потому что боялись соотечественников ещё больше. И вот теперь они стояли маленькими группами, испуганные люди, не решающиеся доверять даже своим телохранителям. Особенно им. У телохранителей было оружие, и они стояли рядом, и генералы не оказались бы в столь сложном положении, если бы на телохранителей можно было положиться.

Хотя и его жизнь находилась в опасности, Бадрейн счёл это забавным. Он потратил всю свою жизнь на то, чтобы приблизить вот такой момент. Сколько раз он мечтал, как увидит высокопоставленных израильских офицеров, стоящих в аэропорту подобно вот этим генералам, улетающими в другие страны, оставляя позади свой народ, который ждёт неопределённая судьба, побеждённых его… но ирония судьбы вовсе не столь забавна, правда? Прошло больше тридцати лет, и ему удалось добиться лишь одного — уничтожить арабскую страну. Израиль по-прежнему существует, Америка все ещё защищает его, а он занимается тем, что меняет центры власти вокруг Персидского залива.

Он бежит точно так же, как вот эти генералы, подумал Бадрейн. Потерпев неудачу в деле всей своей жизни, он сумел успешно выполнять работу наёмника, и что дальше? У генералов хотя бы есть деньги, и впереди у них шикарная жизнь. У него нет впереди ничего, а позади одни неудачи. Подумав об этом, Бадрейн выругался, откинулся на спинку кресла и тут же увидел тёмную тень, промчавшуюся по ближней посадочной дорожке, замедляя свой бег. Телохранитель в комнате дал знак генералам. Через две минуты все увидели «Боинг-737». Дозаправки не требовалось. Механический трап поехал к самолёту и остановился одновременно с ним. Когда дверь открылась, трап был уже на месте, и генералы со своими семьями в сопровождении телохранителей, а некоторые и любовниц, поспешно вышли из здания терминала под только что начавшийся холодный моросящий дождь. Бадрейн вышел последним. Даже ему пришлось ждать. Иракцы подошли к трапу толпой, толкая друг друга, забыв о своей важности и достоинстве в стремлении как можно быстрее подняться на борт самолёта. На верхней площадке трапа стоял член экипажа в мундире иранского лётчика, механически улыбаясь людям, которых ненавидел. Али подождал, пока трап опустел, прежде чем поднялся сам. На маленькой площадке перед входом в самолёт он остановился и оглянулся назад. Вообще-то в такой спешке не было надобности. Не было никаких приближающихся зелёных грузовиков, полных солдат. Оказалось, вполне можно было подождать ещё час. Но ещё немного, и они приедут сюда и не найдут ничего, кроме пустого терминала. Бадрейн покачал головой и вошёл внутрь самолёта. Член экипажа закрыл за ним дверь.

В кокпите пилоты связались с башней управления полётами и запросили разрешения на рулёжку. Оно поступило автоматически. Авиадиспетчеры уже передали по телефону имеющуюся у них информацию, но, не получив никаких инструкций, просто делали свою работу. У них на глазах самолёт вырулил на взлётную полосу, двигатели его взревели, он промчался по дорожке и исчез в темноте, в которую скоро погрузится вся их страна.

— Прошло немало времени, мистер Кларк.

— Это верно, мистер Хольцман, — согласился Джон. Они сидели в той же кабинке, что и в прошлый раз, в самом конце зала, рядом с музыкальным автоматом. «Эстебан» по-прежнему был хорошим семейным рестораном рядом с Висконсин-авеню и по-прежнему оставался популярным среди студентов и преподавателей Джорджтаунского университета, расположенного поблизости. Кларк отметил, что никогда не называл журналисту своего имени.

— Где ваш друг?

— Он сегодня занят, — ответил Кларк. Вообще-то Динг пораньше уехал с работы и направился в Йорктаун с намерением поужинать с Пэтси, но журналисту вовсе не обязательно это знать. Судя по его лицу, он и так знал слишком много. — Чем могу быть полезен? — спросил оперативник.

— Как вы помните, у нас была договорённость.

— Да, помню, — кивнул Кларк. — Мы говорили о пяти годах. Время ещё не истекло.

Ответ ничуть не удивил его.

— Ситуация изменилась. — Хольцман взял меню и начал читать его. Ему нравилась мексиканская пища, хотя последнее время его желудок принимал её неохотно.

— Договорённость остаётся договорённостью. — Кларк не взял меню. Он смотрел на корреспондента, сидевшего напротив. Редко кто выдерживал его пристальный взгляд.

— Пошли слухи. Екатерина обручена с каким-то молодым человеком, увлекающимся охотой на лис в Винчестере.

— Я не знал об этом, — признался Кларк. Впрочем, обручение Екатерины Герасимовой мало его интересовало.

— Я и не думал, что вам известно об этом. Вы ведь больше не служите в охране. Вам нравится оперативная работа?

— Если вы собираетесь говорить об этом, то не можете не знать, что я…

— Тем хуже. Я следил за вами последние пару лет, — признался журналист. — У вас чертовски впечатляющая репутация оперативного агента. К тому же говорят, что и у вашего напарника многообещающее будущее. Это же вы были тем парнем в Японии, — с улыбкой заметил Хольцман, — вы спасли Когу.

Кларк постарался скрыть беспокойство за презрительной усмешкой.

— Откуда, черт побери, вы это взяли?

— Я беседовал с Когой, когда он приезжал сюда. Его спасли двое, сказал он. Один высокий, второй — небольшого роста. Кога описал ваши глаза — синие, с жёстким и пристальным взглядом, сказал он, но тут же добавил, что вы показались ему разумным человеком. Неужели нужно быть таким уж проницательным, чтобы догадаться, кто был этот высокий мужчина? — Хольцман улыбнулся. — Когда мы с вами разговаривали в прошлый раз, вы сказали, что из меня вышел бы хороший разведчик. — Официант принёс два стакана пива. — Приходилось пробовать этот сорт? Гордость Мэриленда, выпускается маленьким заводом на восточном берегу.

Когда официант ушёл, Кларк подался вперёд.

— Послушайте, я отдаю вам должное, после нашего разговора прошлый раз вы сдержали своё слово, этого я тоже не могу не уважать, но мне хотелось бы напомнить вам, что, когда я принимаю участие в операции, моя жизнь зависит от…

— Я не раскрою, кто вы. Этого я не сделаю никогда по трём причинам: во-первых, это нечестно, во-вторых — противозаконно, а в третьих — я не хочу иметь такого врага, как вы. — Журналист сделал несколько глотков пива. — Мне чертовски хотелось бы когда-нибудь написать о вас книгу. Если даже половина слухов соответствует истине…

— Отлично, пусть в кино меня играет Вэл Килмер.

— Нет, он слишком симпатичный. — Хольцман ухмыльнулся и покачал головой. — У Ника Кейджа более проницательный взгляд. Ну ладно, вот почему я захотел встретиться с вами… — Он сделал паузу. — Её отца вывез из Москвы Райан, но подробности мне не известны. Вы высадились на берег и забрали Екатерину и её мать, доставили на подлодку. Не знаю, какую именно, но мне известно, что это была одна из наших атомных субмарин. Однако речь не об этом.