Вдвоем они направили лучи своих фонарей в темноту открывшейся перед ними громадной прямоугольной пещеры с несметными сокровищами; пораженная Алета прикрыла рот рукой. В пещере находились сотни бесценных нефритовых артефактов. Вдоль стен стояли закрытые крышками сосуды на трех ножках, на которых были выгравированы изображения бога дождя и бога солнца, бакланов и черепах. Посредине пещеры виднелась большая каменная гробница, увенчанная массивной, выкрашенной красной киноварью плитой с вырезанными на ней календарями Хааби Цолькин. Вокруг гробницы были разложены украшения — бусы и браслеты для рук и ног, сделанные из нефрита всевозможных видов и оттенков.

О’Коннор и Алета осторожно подошли поближе, и у нее вырвался еще один сдавленный стон.

— Что-то не так? — Даже в полумраке О’Коннор заметил, что в лице Алеты не было ни кровинки.

— В этой гробнице находится тело принцессы Акхуштал, — ответила Алета, наводя свой фонарик на иероглифы, вырезанные под искусно сделанной нефритовой посмертной маской, лежащей на верхней плите гробницы. — Она была дочерью царя Яш-Айина II, а дата, которую показывают календари на могильной плите, — пятница, 21 декабря 2012 года.

— Центр управления Ванденберг, я — «Зеркало», мы готовы.

— «Зеркало», вам разрешается немедленный взлет с полосы 30; доложите, когда окажетесь в воздухе.

— Я — «Зеркало», спасибо и удачного дня.

Полковник ВВС Билл Глассик взял управление «Боинга 707» «Е-6 Меркьюри» на себя, вывел самолет на центральную полосу, включил тормоза и установил рычаг тяги на шестьдесят процентов мощности, позволяя двигателям поработать на оборотах. Удовлетворенный результатом, он отпустил тормоза и дал всем четырем двигателям газ.

— СПД [126]установлена, восемь узлов, — доложил первый офицер. — Скорость один.

Глассик убрал руку с рычага газа и сконцентрировался на взлетной полосе перед ним. «Зеркало» миновало точку, где взлет еще можно было отменить.

— Отрыв… Скорость два…

Глассик повел вверх переднее колесо «Боинга 707» и подождал, пока барометрический высотомер покажет набор высоты. С глухим ударом шасси оторвалось от бетонной полосы, и «Зеркало» начало свой подъем на высоту 29 000 футов для управления полетом ракеты.

О’Коннор скользнул лучом фонаря по стенам. На множестве нефритовых табличек, вставленных в каменную кладку, были вырезаны иероглифы. Живописные фрески, выполненные яркими пурпурно-красными, изумрудно-зелеными, бирюзово-синими и радужно-желтыми красками, изображали сцены дароприношения шкур ягуаров царям майя из далекого прошлого. Через равные интервалы к стенам были прикреплены шесты с масляными лампами. Шесты были сделаны из тинто — растущего на болотах дерева, имеющего очень долговечную и стойкую к износу древесину. О’Коннор снял один из них и пощупал фитилек наверху. Тот прекрасно сохранился, и О’Коннор, вынув из кармана коробку спичек, поджег его. Поначалу фитиль лишь слабо тлел, но, когда масло из глиняного сосуда стало подниматься по нему вверх, лампа разгорелась и осветила своим неровным призрачным пламенем бесценные артефакты. С помощью этой лампы О’Коннор зажег фитили на четырех других ближайших шестах.

— Куртис! Смотри! — Алета направила луч своего фонаря в центр дальней стены.

Там находилась ниша, сиявшая оттенками красного, зеленого и синего; в ней был расположен пьедестал из полированного черного обсидиана. Наверху стояла великолепная полуметровая урна, отделанная мозаикой из редкого дымчатого нефрита. Ручки крышки были искусно вырезаны в форме двух ягуаров, самца и самки. О’Коннор медленно двинулся в ту сторону, но его остановил резкий голос.

— Поднимите руки за голову. Оба! — прорычал Уайли. Заместитель директора ЦРУ по операциям выступил из темноты коридора; в мерцающем свете ламп холодно поблескивала вороненая сталь его пистолета. Держа О’Коннора и Алету под прицелом, он поднял с пола две винтовки и отшвырнул их назад, в сторону коридора. — Ваш пистолет, О’Коннор. Подтолкните его сюда. Одно неверное движение, и я снесу этой сучке голову.

О’Коннор толкнул свой пистолет по каменному полу к Уайли, и тот ногой отшвырнул его назад, к винтовкам.

— Так что же, по-вашему, может находиться в этой урне, а? — спросил Уайли, махнув стволом в сторону Алеты. Она ничего не ответила.

В замкнутом пространстве гробницы выстрел Уайли прозвучал оглушительно громко. Алета подскочила на месте, когда пуля пролетела у нее между ног и срикошетила от каменного пола.

— Я, кажется, задал тебе вопрос, грязная шлюха!

Она не видела его более тридцати лет, но в ее памяти навсегда запечатлелось лицо человека, командовавшего убийцами ее отца, матери и двух братьев, а также тысяч гватемальских потомков великих майя.

— Похоже, что на вашу долю выпала честь совершить величайшую археологическую находку со времен вскрытия гробницы Тутанхамона, мистер Уайли, — ответила она, с трудом сохраняя спокойствие в голосе.

Уайли мысленно представил себе заголовки центральных газет.

— Назад! — скомандовал он, взмахнув пистолетом и отодвигая О’Коннора и Алету к боковой стене. Уайли держал их на мушке, а сам боком двинулся в сторону ниши. Подойдя к урне, он поднял ее с места, где она простояла более тысячи лет.

— Аааггххх!

Освободившись от давления сверху, пластина под урной запустила еще один механизм, и из скрытых отверстий в стенах ниши вылетели шесть дротиков, наконечники которых были отравлены смертельным ядом американской копьеголовой змеи. Два из них попали в ноги Уайли, и он выронил свой пистолет на древние каменные плиты. Урна снова опустилась на свое место, как раз в тот момент, когда из темного коридора с пистолетом в руке появилась Эллен Родригес.

— Родригес, держите их на прицеле, — скомандовал Уайли, протянув руку, чтобы вынуть дротики, но зазубрины наконечников засели слишком глубоко. Яд начал действовать практически мгновенно, и Уайли рухнул на пол.

— Только не в этот раз, мистер Уайли. — Родригес спокойно подняла его пистолет и сунула в карман.

— Ах ты продажная сучка! За это ты у меня сгниешь в Сан-Квентине.

— Напротив, мистер Уайли. Когда наше руководство узнает, что вы здесь затеяли, это вы окажетесь за решеткой.

— Тупая корова, — тяжело дыша, выдавил Уайли, — эта операция была согласована на самом высоком уровне.

— Я уверена, что эта информация очень заинтересует Сенатский комитет по разведке. — Родригес повернулась к Алете. — Как вы считаете, безопасно ли теперь браться за урну?

— Она стояла там долгие столетия, ожидая того, кто будет способен сообщить миру о том, что в ней содержится.

Из коридора появился Хосе; его мудрое лицо цвета старой бронзы влажно блестело в отблесках пламени масляных ламп. Его сопровождали четыре воина, один из которых нес глиняный сосуд с противоядием; Хосе подал ему знак, чтобы тот дал снадобье Уайли, уже потерявшему сознание.

— Теперь это безопасно, — сказал Хосе, обращаясь к Алете.

Алета осторожно подняла бесценную урну и, сняв ее с пьедестала, поставила рядом с гробницей принцессы Акхуштал. С бешено стучащим в груди сердцем она попробовала отодвинуть крышку, но та была запечатана смолой.

Четыре исполнительных двигателя баллистической ракеты сработали одновременно, и в предрассветный воздух вырвались столбы выхлопных газов. Массивная железобетонная крышка пусковой шахты «Лима Фокстрот-26» тихо отъехала в сторону, открывая путь для восемнадцатиметровой модифицированной ракеты «Минитмен 3». В центре управления базы Ванденберг подполковник ВВС Дэн Уильямс быстро пробежал взглядом по бесчисленным консолям и мониторам, которым предстояло отслеживать выполнение миссии в Иране. Все системы давали операции зеленый свет.

О’Коннор предложил ей свой нож, и Алета вставила его лезвие под нефритовый ободок. Она осторожно приподняла крышку и отступила назад, когда из-под нее вырвался зловонный воздух. На дне урны лежал завернутый в кожу сверток. Когда Алета разворачивала его, руки ее дрожали.