Адам вздохнул с видом пресыщенного лондонца:

— Вы не можете спасти их всех, самое большее — нескольких. До тех пор, пока существуют нищета и отчаяние, будут существовать молодые девушки, которые становятся на этот путь.

— Думаете, я этого не понимаю? — прошептала Аделаида.

— Ваши налеты дали отличную пишу для газетных сенсаций, — сказал Пирс, — но вы бы спасли гораздо больше женщин, если бы распустили на улицах слухи о благотворительном доме и вашей академии.

Аделаиде хотелось возразить, но она понимала, что логика не на ее стороне. Возможно, Пирс и Адам правы, и ей больше не стоит искушать судьбу.

— Я подумаю над этим вопросом, — пообещала она.

Пирс удовлетворенно кивнул.

— Я вижу, ваш кучер вас нашел — вон он, на той стороне улицы, отчаянно машет рукой. Мы пожелаем вам спокойной ночи.

Аделаида посмотрела туда, куда показал Пирс, и увидела экипаж, который она наняла на этот вечер.

— Спокойной ночи.

Она плотнее запахнула на себе плащ и быстро пошла к экипажу, лавируя в толпе. Наконец-то она вышла из духоты театра. Аделаида подумала, что ей полагалось бы испытывать некоторое облегчение, освобождение оттого изматывающего ощущения, которое мучило ее весь вечер. Но почему-то сейчас она чувствовала еще большую тревогу. Будь она сейчас в Америке, на Диком Западе, она бы стала коситься по сторонам, высматривая пуму, или гремучую змею, или вооруженного стрелка. Но она находилась в Лондоне, и ее окружали респектабельные, хорошо одетые люди. В Лондоне хорошо одетые люди не носят оружие, кроме нее, конечно.

Она подумала, что, возможно, ее волнение и беспокойство связаны с обещанием поработать для Гриффина Уинтерса с Горящей Лампой. С самого начала было ясно, что эксперимент будет опасным для них обоих. Интуиция подсказывала ей, что неудача может иметь катастрофические последствия.

«Будь у меня хоть капля здравого смысла, — думала она, — я бы поймала его на слове, когда он блефовал. И пусть бы он искал другую женщину, способную читать сносвет».

Но она сказала правду, заявив ему, что вряд ли он найдет другого человека, способного контролировать энергию Лампы и управлять ею так же хорошо, как она. Отослать его прочь, заставить его искать другого человека, способного работать с Лампой, — это было бы практически то же самое, что предоставить Гриффина Уинтерса его судьбе.

И он это знал, думала она. Знал, но все-таки готов был уйти, а не согласиться на ее условие. Подобная галантность, да еще у криминального лорда, должна вызывать восхищение. Аделаида встречала немало так называемых джентльменов, которые в подобной ситуации повели бы себя не столь благородно.

«Чушь! — сказала себе Аделаида. — Не стоит обольщаться романтическими фантазиями!» Гриффин Уинтерс уходил с чердака вовсе не потому, что он такой галантный мужчина. Истина в том, что это он поймал ее на блефе! И поделом ей, думала Аделаида. В будущем нельзя позволять ему манипулировать ею. Она будет работать для него с энергией Лампы, как они договорились, но больше не позволит ему играть на ее сочувствии. А самое главное, нельзя показывать ему, что ее влечет к нему. Если он узнает, он использует ее влечение самым безжалостным образом.

Аделаида протиснулась сквозь группу престарелых матрон, ожидающих свои экипажи, и пошла через улицу. Ее тревога усилилась. Аделаида редко включала свои способности, когда вокруг было много людей. Во-первых, в таких общественных местах на тротуаре может быть сколько угодно наслоений тревожных энергетических отпечатков. А во-вторых, в людном месте она рисковала кого-нибудь задеть, и это означало бы неприятный, резкий укол энергией чужого сносвета. Аделаида до сих пор не вполне оправилась от столкновения с охранником Латтрела, не хватало ей только новой дозы чужих снов.

Она была так напряжена, что едва не завизжала, когда заметила краем глаза какое-то движение. Она круто развернулась лицом к возможной угрозе, так что плащ взметнулся от движения. Рядом с лошадью, впряженной в экипаж, стоял молодой человек. Он поклонился с виноватым видом.

— Извините, мэм, я не хотел вас пугать, только хотел, чтобы лошадь стояла смирно. Видите ли, старина Бен нервничает, когда много народу.

— Значит, у нас с вашим Беном много общего, — сказала Аделаида.

Парень улыбнулся:

— Остерегайтесь карманников, мэм. В таких местах их всегда полно.

— Спасибо за предупреждение.

Аделаида улыбнулась, хотя парень не мог видеть ее лицо под вуалью, потом повернулась и продолжила путь. Теперь ее интуиция не шептала, а кричала. Аделаида перестала с ней бороться и включила свое особое восприятие. Мостовая и тротуар внезапно засветились зловещим ультрасветом, он перемежался со странными тенями, отбрасываемыми излучением сотен остатков энергетических следов. Отпечатки пальцев флуоресцировали и на стенах экипажей. Аделаида сосредоточилась на тех отпечатках, которые казались самыми свежими и больше всего ее будоражили. Это было устрашающее занятие. Когда Аделаида полностью погружалась в свое паранормальное состояние, пространство вокруг нее кипело энергией. В светящихся энергетических следах читались похоть, страх, тревога, боль и, что самое страшное, разящий гнев. Люди вроде нее, одаренные такими же необычными способностями, обычно знают о мире и человеческой натуре гораздо больше, чем им бы самим хотелось.

Особое внимание Аделаида уделила цепочке следов, которые излучали закрученные токи ярости. Их проложил через мостовую мужчина в шляпе с высокой тульей и длинном черном пальто. Его рука, затянутая в перчатку, сжимала трость. Аделаида невольно содрогнулась, понимая, что достаточно малейшего толчка, чтобы он взмахнул этой тростью и нанес удар. Она посмотрела, как мужчина запрыгнул в двуколку. Маленький экипаж тотчас тронулся с места, унося прочь рассерженного пассажира. Аделаида вздохнула с облегчением.

Ей осталось пройти совсем немного. Возница нанятого ею кеба уже спрыгнул с козел на землю и открыл перед ней дверцу. Она еле сдерживалась, чтобы не броситься бежать к кебу. Думая только о том, как бы поскорее оказаться в безопасности внутри кеба, Аделаида не обратила внимания на неестественную тень, скользнувшую в ее сторону, и спохватилась, только когда мужская рука обхватила ее талию. Мужчина с такой скоростью и такой силой повалил ее на тротуар, что она не успела даже вскрикнуть. В следующее мгновение она уже лежала на спине, а сверху на нее навалилось тяжелое мужское тело. Ее паранормальные способности были все еще включены, и она внутренне сжалась, инстинктивно приготовившись к взрыву энергии кошмарных снов. Но взрыва не последовало.

Эти горячие потоки контролируемой энергии она узнала мгновенно.

«Мистер Уинтерс».

Где-то в ночи прогремел выстрел. Гриффин неистово содрогнулся. А она еще думала, что респектабельные театралы не носят оружие!

Темноту прорезали крики и чей-то визг, лошади заржали от страха, копыта застучали о тротуар, колеса экипажа издали клацающий звук. Аделаиду почти полностью захлестнули потоки ледяной энергии, окатившей ее тело, она поняла, что это не ее собственная энергия.

— Гриффин! — выдохнула она. — Вы ранены!

— Ох уж эти социальные реформаторы, — пробормотал Гриффин. — Одна морока с вами.

Левое плечо было убийственно холодным. Однажды он уже был ранен, это было давно, когда он был моложе и безрассуднее. В те времена, когда он, как это свойственно двадцатилетним мужчинам, считал себя неуязвимым. Из того случая он извлек несколько уроков, один из которых — сознание, что он смертен. Другой урок состоял в том, что хотя сейчас он чувствует холод, довольно скоро за ним последуют жар и мучительная боль. А до тех пор ему надо было кое-что сделать.

Он посмотрел на Аделаиду. Она лежала под ним в ворохе смятой одежды: юбки платья, нижние юбки, бархатная накидка. Шляпка с вуалью слетела с головы, шпильки, которые ее удерживали, выпали из волос, свет фонаря стоящего неподалеку экипажа озарял ее потрясенное лицо. Темные глаза были полны тревоги. Атмосфера вокруг них была наполнена энергией — ее и его собственной, понял Гриффин.