— Сначала скажите, почему, на ваш взгляд, эта вещь попала к Антону?

Джек смутился — возможно, гадал, с какой стати она задает такой вопрос, если хорошо знает Херцога.

Он осторожно ответил:

— Видите ли, у Херцога были свои гипотезы относительно Тибета и истории человечества…

Нэнси молчала и ждала продолжения.

— И мы оба, каждый по своим собственным причинам, ищем доказательств…

Она посмотрела на Кришну, затем перевела взгляд обратно на Адамса и сказала:

— Доказательств того, что теория Чарльза Дарвина ошибочна?

— Что до меня — вроде того, — уклончиво ответил Адамс.

— А Антон? Он ведь не археолог и не палеонтолог.

Адамс помедлил, прежде чем ответить.

— Нет. Просто у нас совпадают интересы, вот и все. Время от времени мы обсуждаем наши исследования.

Нэнси выгнула бровь.

— Какого рода исследования?

Адамс опять взял паузу, по-видимому не желая откровенничать. Нэнси не хватало совсем чуть-чуть — тоненькой ниточки, которая помогла бы разгадать, чем на самом деле был увлечен Херцог все эти годы.

— Вот что, мистер Адамс, — настойчиво проговорила она. — Мне нужна ваша помощь. Я только что приехала, а Антона в городе нет. Если вы расскажете мне, что за исследование он вел, возможно, я отдам вам кость на пробы.

Адамс окинул ее подозрительным взглядом и кивнул.

— Ладно. Расскажу то, что знаю, хотя знаю я немного.

Он умолк, явно размышляя, с чего начать. Как представить Антона Херцога человеку, ничего не знающему о Тибете.

— Гипотезы Антона были довольно… странными. — Адамс глянул на костяную трубу. — И это делало его похожим на охотника за сокровищами.

— Вы вроде бы сказали, что он не археолог.

— Не археолог. Сокровища, которые он ищет, совершенно иного рода. — Он обвел рукой комнату. — Он охотится за носителями древних тайных знаний. Ламы называют их «терма».

— Что же это за терма?

— Честное слово, понятия не имею. Храмы, Священные Писания, живописные долины, врата в иные миры — не знаю. Ламы написали целые книги об этих терма, но неизвестно, можно ли воспринимать их буквально. Все очень туманно, как обычно бывает с эзотерическими традициями. Лично я определенно не понимаю ни одной из них, да и, если честно, особого желания понимать нет. Может статься, еще живы те, кто знает, где находятся эти штуки, как отыскать их и сделать достоянием человечества.

Нэнси смотрела на Адамса с недоверием. Судя по его словам, Херцог был чудаком, а его тайна с каждым часом становилась все более непостижимей.

Явно желая отделить себя от странных увлечений Херцога, Джек Адамс продолжил:

— Должен сказать, безумные идеи Антона были мне не по душе. Мы с ним их даже не обсуждали… Порой я слушал Херцога и думал: он больше похож на ламу, чем сами ламы. Он таскал мне кости и просил определить их возраст, приносит молельные колеса, еще какие-то священные штуковины. Я всегда охотно ему помогал. Он хотел, чтобы я проверил, в каких районах Гималаев стоит искать — на верном ли он пути. Его интересовали места древнейших поселений человека. Терма, которые он разыскивал, датируются многими тысячами лет. Они страшно древние.

Нэнси нахмурилась и принялась размышлять вслух.

— Невероятно. Невероятно настолько, что я совсем ничего не понимаю. Ведь все утверждают, что Херцог — умный человек…

— Еще какой умный. Слушать его — одно удовольствие. Никто столько не знает о Тибете, но он хорошо осведомлен и в десятках других областей. Антон много пожил, много читал, много думал. Он настоящий эрудит, вот что невероятно.

— Но он всерьез верил, что найдет в Тибете то, что ему нужно?

— Именно в Тибете. Он далеко не первый, как вы выразились, умный человек, посвятивший себя поискам потаенных райских мест или источников древней мудрости в горах Гималаев. И, уверен, не последний. Есть целая плеяда исследователей Тибета, объединенных эзотерическими интересами: Свен Гедин, [25]Аурель Стейн… [26]Даже нацисты направляли экспедиции в Тибет в поисках бог знает чего.

— Ясно. Это все, что вам известно?

Адамс отвел глаза.

— Я же вам сказал, подробности мы не обсуждали. Я занимаюсь поиском старых костей, кремневых орудий и древних поселений. Это в корне отличается от увлечений Антона. Ему не интересно исправлять чьи-то ошибки и искать доказательства существования древнего человека. Он считает это само собой разумеющимся. Он мечтает найти затерянные царства, поскольку верит, что в итоге они приведут его к цели. И его абсолютно не занимает, что думают на этот счет остальные. — Адамс неожиданно рассмеялся. — Даже вам не удастся переубедить его. Это умнейший человек, какого я встречал в своей жизни.

Нэнси горестно вздохнула.

— Спасибо вам за помощь.

С этими словами она поднялась. Адамс тоже встал.

— А кость? Могу я взять ее на время?

— Я подумаю.

Лицо Джека Адамса вытянулось, на нем отразилось отчаяние. Он не хотел заканчивать разговор. Нэнси подумала: удивительно, как все переменилось с того момента, когда она переступила порог этого странного помещения, заполненного артефактами и костями людей и животных.

С наигранной беззаботностью Джек спросил:

— А кстати, где сам Антон? Взял короткий отпуск и поехал с Майей отдохнуть на горную станцию? [27]

Краем глаза Нэнси заметила, как побледнело виноватое лицо Кришны. Она попыталась остаться невозмутимой и не выдать того, что понятия не имеет о Майе. Она взглянула на Адамса и невозмутимо ответила:

— Нет, просто отлучился из города. Готовит статью.

С этими словами она направилась к выходу.

Адамс, как тень, последовал за Нэнси и даже положил руку ей на плечо — грубовато, ей показалось. Он предпринял последнюю попытку.

— Послушайте, я готов подготовить путешествие в Пемако за десять тысяч, если вы позволите мне исследовать кость и скажете, где Антон взял ее.

— Я подумаю и позже перезвоню вам, — пробормотала Нэнси, стряхнула с плеча его тяжелую руку и выскользнула в душную делийскую ночь.

— Пещера магов.

С победно сияющими глазами полковник Жень ткнул пальцем в китайскую военную карту. Капитан вытянул шею; они были одни в старинной библиотеке. На карте Гималаи тянулись слева направо. Меж величественных гор несла воды река Цангпо, набирая силу близ священной горы Кайлас на западе и устремлялась на восток, петляя меж высокогорных долин, напитываясь талой водой с ледников. На полпути вдоль Гималайского хребта река резко поворачивала на юг и, низвергаясь через скалы ущелья Цангпо, выплескивалась в долины Пемако с высоты семнадцати тысяч футов до пяти тысяч на протяжении одиннадцати миль. В лесах Пемако она усмиряла свой нрав, но лишь до той поры, пока вновь не ныряла в неприступное ущелье. Еще двадцать миль на юг и три тысячи футов вниз, и Цангпо превращалась в священную реку Индии — Брахмапутру.

Полковник Жень убедился, что путь будет невероятно трудным. Горы, река и зеленое пятно, обозначавшее на карте джунгли Пемако, — по сравнению с этим районом остальная территории Китая и даже Тибета на карте были отражены куда более детально: обозначены были дороги, деревни, возможные места для посадки вертолетов и т. п. Но карта Пемако была безнадежна, как белое пятно, — она словно попала сюда с картинки из детской книжки сказок. Полковник Жень покачал головой.

— Монах говорит, они с незнакомцем на носилках направляются к Пещере магов. Там должен находиться вход в целую систему пещер.

Он постучал по карте рядом с точкой, обозначавшей гомпу Литанг.

— Если не доберемся туда раньше, потеряем шанс догнать их. Ужасно обидно. Мы разминулись с ними буквально на несколько часов.

Капитан тихо произнес:

— У меня тридцать один человек, они ждут приказа к выступлению. И, как вы просили, я передал армейскому офицеру ваш приказ охранять монастырь, чтобы он нам больше не мешал. Я приказал своим людям оставить здесь все снаряжение. Мы сможем передвигаться быстрее. Монахи опередили нас от силы часов на шесть-семь. Мы быстро нагоним их.