– Потому что наша Полин превратилась в Мэрилин Монро.
– Ты шутишь? Маленькая худышка Полин, с торчащими зубами и вся в веснушках? Бог мой! – Мелани была шокирована.
Она легонько похлопала ладошкой по руке брата.
– Ты справишься, братишка. Я тобой горжусь. Должно быть, это тяжелая работа – воспитывать двух подростков.
Антуан ощутил, как на глаза набегают слезы, и резко встал.
– Что скажешь об утреннем заплыве? – с улыбкой предложил он.
Через несколько часов, искупавшись и пообедав, Мелани вернулась в свой номер, чтобы дочитать рукопись. Антуан решил подыскать себе местечко в тени и устроить сиесту. Было не так жарко, как он ожидал, но окунуться в бассейн, чтобы освежиться, все же придется. Он устроился на террасе в шезлонге из тикового дерева, в тени большого зонта, и попытался начать роман, который дала ему Мелани. Написал эту книгу один из ведущих авторов их издательства – одетый по последней моде молодой человек двадцати лет с обесцвеченными пероксидом волосами и неискренней улыбкой. После нескольких страниц интерес Антуана к книге пропал.
Вокруг бассейна сновали семьи. Наблюдать за ними было намного интереснее, чем читать роман. Внимание Антуана привлекла одна пара. Им было между сорока и пятьюдесятью: он – худощавый мужчина с красивым рисунком пресса и мускулистыми руками, она – не в лучшей форме, немного полновата. Антуан улыбнулся, невольно сравнивая эту пару с собой и Астрид. Двое детей-подростков были такого же возраста, как Марго и Люка. На лице девочки, чьи ногти были выкрашены чернильно-черным лаком, застыло недовольство всем и вся. В ушах у нее были наушники. Мальчик увлеченно играл в «Nintendo». На вопросы родителей дети отвечали пожатием плеч или невнятным бормотанием. «Добро пожаловать в клуб!» – подумал Антуан. Но этой паре повезло, ведь они были вместе. В отличие от них с Астрид. Они – одна команда и вместе встретят грядущие грозы. А ему приходится справляться с ними в одиночку.
Когда они с Астрид в последний раз говорили о детях? Он не мог вспомнить. Как они ведут себя с ней, с Сержем? Такие же несносные, как с ним? Или еще хуже? Или, наоборот, ведут себя хорошо? И как она реагирует на их выходки? Случается ли ей выходить из себя? Кричать на них? А Серж? Как он общается с тремя подростками, которые даже не его родные дети?
Антуан перевел взгляд на другую семью, более молодую. Им было около тридцати, и у них было двое малышей. Мать сидела на траве с дочкой, терпеливо помогая ей складывать пластмассовые пазлы. Каждый раз, когда ребенок находил нужную деталь, мать хлопала в ладоши. Антуан тоже любил возиться с детьми… В те счастливые времена, когда они были маленькими и милыми. Когда он еще мог ласкать их и щекотать, играть с ними в прятки и догонялки, притворяться ужасным чудовищем, крепко обнимать и носить, перекинув через плечо, как какой-то мешок. Время криков и лепета, нежных колыбельных, которые поются у детских кроваток… Долгие минуты, когда на ребенка смотришь, как на чудо, восхищаясь совершенством его маленького личика…
Антуан наблюдал за тем, как отец дает бутылочку младенцу, бережно держа его на руках и поправляя соску в маленьком ротике. Внезапно Антуану стало грустно. Ему больше не доведется испытать всего этого… Счастливое время, прожитое с Астрид, когда все было прекрасно… Он вспомнил, как они всей семьей ходили в Малакоффе на рынок. Люка был тогда еще в коляске. Двое других детей весело шагали, и каждый держал его за руку. Соседи и торговцы кивали и махали в знак приветствия. Антуан был так горд, чувствовал себя в полной безопасности в мире, который сам для себя построил. И ни за что бы не поверил, что этот мир может разрушиться в одночасье.
Когда это началось? Если бы он вовремя ощутил перемену, что-нибудь бы изменилось? Или то была судьба? Он не мог больше смотреть на эту милую семью, отражение своего прошлого. Антуан встал, втянув живот, и скользнул в бассейн. Прохладная вода подействовала освежающе, и он плавал до тех пор, пока не выбился из сил, а ноги и руки не начали болеть. Вернувшись к шезлонгу, Антуан взял полотенце и расстелил на траве.
На солнце было очень жарко. Именно это ему и было нужно. Сильный аромат розы напомнил о послеполуденных часах, когда на этой самой лужайке они с дедом и бабкой пили чай, а рядом цвели розы. Вкус мелкого песочного печенья, которое Антуан окунал в свой «Darjeeling» [4]с молоком, острый запах сигареты деда, бархатные интонации, почти сопрано, бабки, резкий и хриплый смех тетки… Улыбка матери и то, каким светом озарялись ее глаза, когда она смотрела на своих детей.
Исчезло. Улетело. Всего этого больше нет. Антуан задумался о том, что сулит ему грядущий год. И что ему делать, чтобы прогнать надоедливую, изматывающую тоску. Никогда она не проявляла себя так остро, как после их приезда сюда, в Нуармутье. Быть может, ему стоит больше путешествовать? Брать отпуск и ехать далеко, как можно дальше, туда, где он бывал давным-давно, но только один раз, например в Китай или в Индию? Но при мысли о том, что ехать придется одному, накатывало отчаяние. А если попросить кого-нибудь из друзей составить ему компанию? Эллен или Эммануэля? Или Дидье? Нет, это смешно. Кто сможет взять вот так, с бухты-барахты, две недели отпуска, а тем более месяц? У Эллен трое детей, которые в ней нуждаются. Эммануэль работает в пабе, совмещая бизнес с досугом. Дидье – архитектор, как и он сам, и вкалывает без остановки. Нет, никто не сможет собрать чемодан и махнуть с ним в Азию.
Завтра день рождения Мелани. Антуан заказал столик в одном из лучших ресторанов Нуармутье «l'Hostellerie du Chateau». Они никогда там не были, даже в достопамятную эпоху Робера и Бланш.
Переворачиваясь на живот, он подумал о предстоящей неделе. Люди вернутся в город. Праздники закончатся. На улицах Парижа появится множество загорелых лиц. В его кабинете будут выситься горы папок. Ему придется решиться и найти-таки себе новую ассистентку. У детей начнутся занятия. Август непоправимо перетекал в сентябрь. Зима тоже не заставит себя ждать. А он не чувствует в себе смелости встретить ее в одиночестве.
Письмо пятое
Во время грозы, которая разразилась в день рождения моей малышки, я, как обычно, испугалась. Но когда они все собрались за освещенным свечами столом в столовой, со мной рядом уже была моя любовь – ты… Электричество отключили, но твои руки казались мне лучами света, движущимися ко мне. Твои лучащиеся страстью руки. Благодаря тебе я испытала блаженство, которого ни мой муж, и никто – ты слышишь, никто! – мне никогда не дарил. Я присоединилась к ним, когда включили свет. В эту минуту как раз подали торт, и я вернулась к роли матери и примерной супруги. Но я все еще сияла твоим желанием, оно проникло в каждую клеточку моего тела. Она снова посмотрела на меня так, словно что-то подозревала, словно что-то знала. Но я не испугалась, слышишь? Я их больше не боюсь. Я знаю, что скоро мне придется уехать, вернуться в Париж, к моей рутинной жизни на авеню Клебер с ее спокойной и благопристойной атмосферой, вернуться к детям и их воспитанию…
Я слишком часто говорю тебе о своих детях, правда? Это потому, что они – мое сокровище. Они для меня все. Ты знаешь выражение «зеница ока»? Это о них, о моих драгоценных ангелочках. Они – зеница моего ока. Если мне суждено жить с тобой, чего я желаю больше всего на свете, любовь моя, они должны быть с нами. Мы будем жить вчетвером. Настоящая маленькая семья… Но возможно ли это? Возможно ли?
Мой муж не приедет к нам на выходные. Это значит, что ты сможешь еще раз прийти ко мне, в мой номер, поздно ночью. Я буду тебя ждать. Я дрожу при мысли о том, что ты мне подаришь и что подарю тебе я сама.
Обязательно уничтожь это письмо.
Глава 10
В этот вечер Мелани была великолепна: волосы собраны с помощью ленты, точеная фигура подчеркнута маленьким черным платьем. Она была так похожа на их мать, что Антуану казалось, будто это Кларисс смотрит на него главами Мелани. Однако он не стал ей этого говорить. Это касалось только его самого и самых сокровенных воспоминаний. Он был доволен тем, что выбрал именно этот ресторан, расположенный в двух шагах от замка Нуармутье, хотя в первую минуту декор заведения его разочаровал: снаружи узкий козырек над входом и оливково-зеленые ставни, а внутри, в просторном главном зале с высокими потолками и кремового цвета стенами, – деревянные столы и большой камин. Но он и будут ужинать не тут, поскольку Антуан заказал столик на маленькой террасе под тентом. И столик действительно ждал их под благоухающей смоковницей, которая росла у разрушенной стены. Антуан отметил, что здесь нет ни шумных семей, ни орущих детей, ни капризных подростков. Идеальное место, чтобы отпраздновать сороковой день рождения Мелани. Он заказал два бокала розового шампанского, ее любимого, потом они молча просмотрели меню. Жареная foie gras [5]в клубнично-дынном соусе. Горячие устрицы в аквитанской черной икре с соусом из лука-порея. Голубые омары в «Арманьяке». Тюрбо, [6]выловленная в океане, на картофельной лепешке с чесноком.
