Он спустился вниз, напугав сам себя перезвоном тревожной сигнализации. Выключил систему, которую забыл установить прошлой ночью. Сердце все не успокаивалось. Он заварил себе крепкого чая и сел у кухонного окна посмотреть на восход.

Скоро над деревьями и цветниками разлился золотой свет, вытеснив ужасы его жизни. Но когда чай был выпит и краски восхода поблекли, вернулось беспокойство. Правда ли, что в его генах тикает бомба с часовым механизмом, готовая взорваться, как когда-то в его матери? Или странное крещение водой Стоунхенджа, совершенное в детстве отцом, излечило его? Он вспомнил слова из дневника: «Я охотно отдам свою кровь, свою жизнь. Надеюсь только, что они окажутся достаточной ценой. Достаточной, чтобы изменить судьбу, которая ожидает моего бедного осиротевшего сына. Я полагаюсь на Святых, на узы, связавшие меня с ними, на то, что моя чистая кровь очистит кровь сына».

Гидеон устало побрел наверх, к дневникам. Они остались разбросанными со вчерашнего дня, открытыми на страницах, которые показались ему самыми важными. Сколько упоминаний о камнях Стоунхенджа, которому его отец посвятил целые книги, об их связи с весенним равноденствием, с земной прецессией, о мистической ее связи с небесным экватором, Платоном и Великим сфинксом.

Все это он считал суевериями. Но кое-какие из найденных им отрывков складывались, отмечая извилистую тропу, уводящую в сердце его странного и тревожного детства. Отец заставил его выучить греческий, писал на нем шифрованные записки и всучил на десятый день рождения самый неподходящий для мальчишки подарок: «Государство» Платона. Не гоночный велосипед, о котором мечтал Гидеон, а массу невразумительных философских рассуждений о счастье, справедливости и качествах, делающих правителя.

Просматривая дневники, он видел тень древнего философа за словами отца, подчеркивавшими роль Святых для небесной механики и платоновского Года — полного цикла прецессии равноденствий. С округлением он занимал 25 800 лет. Примерно столько же, по мнению Гидеона, понадобилось бы для полной расшифровки и понимания отцовских записей.

Главный констебль Алан Хант вел назначенную на восемь утра пресс-конференцию. Известия о смерти Джека Тимберленда и скором прибытии родителей девушки подняли на ноги всю прессу. Он не мог позволить себе ошибки. Иначе не видать ему места комиссара в столице. Он знал, что вопрос о назначении зависит от того, как он проведет это расследование.

Репортеры разместились вокруг леса телекамер и радиомикрофонов. Заняв место между Доккери и Роулендсом, Хант постучал по своему микрофону и послушал, как сигнал отозвался в зале. Он давно научился оценивать громкость звука, прежде чем начать говорить.

— Леди и джентльмены, благодарю, что вы собрались так быстро. Этой ночью в два часа мои подчиненные обнаружили в сгоревшем автомобиле тело тридцатилетнего мужчины. Машина числилась в розыске по делу об исчезновении Кейтлин Лок, известной большинству из вас как дочь Кайли Лок и вице-президента Тома Лока. — Главный выдержал паузу, давая журналистам время сделать записи, и продолжил: — Учитывая новые факты, ко мне обратились с предложением ввести в расследование экспертов из столичной полиции. — Он предостерегающе поднял руку. — Должен подчеркнуть, что это превентивные меры. В данный момент мы не располагаем никакими сведениями о местонахождении мисс Лок, не получали о ней известий и не имеем оснований предполагать, что ее жизни грозит опасность. Оперативная следственная группа в настоящее время работает под руководством старшего суперинтенданта Роулендса, докладывая непосредственно заместителю главного констебля Доккери. Они готовы — в разумных пределах — ответить на ваши вопросы, но прежде обратятся к вам с просьбой.

Роулендс прочистил горло и высоко поднял над собой фотографию Кейтлин Лок.

— Каждый из вас получит копию материалов, содержащих диск с кадрами видеонаблюдения, фотографии мисс Лок, Джека Тимберленда, с которым она уехала из Лондона, и жилого фургона, в котором они ехали. Нас интересует каждый, кто видел эту машину или этих людей за последние сутки. Какой бы мелочью это ни казалось, мы просим любого свидетеля в точности описать нам, что он видел.

Вскочил один из репортеров:

— Вы можете подтвердить, что погибший — Джек Тимберленд, сын лорда и леди Тимберленд?

Роулендс отмахнулся:

— Родные покойного еще не опознали тело официально, поэтому рано что-либо утверждать.

— Вы можете утверждать, что погибший убит?

Он опять дал осторожный ответ:

— Я еще не получил подробного доклада от эксперта из министерства, производившего осмотр и вскрытие. Я не стал бы предвосхищать выводы специалиста.

— Где был найден погибший?

Роулендс заколебался.

— Мы пока не готовы сообщить точное место. Надеюсь, вы понимаете, что некоторые аспекты дела приходится скрывать из оперативных соображений.

Старая ведьма с кожей цвета бекона учуяла лазейку.

— Значит, вы опасаетесь, что Кейтлин Лок похищена и только похитителям известно место убийства ее друга?

Вопрос был острый и неуютно близок к истине. На помощь пришел Грег Доккери:

— Я должен подчеркнуть сказанное суперинтендантом Роулендсом. Расследование находится на ранней стадии, и часть информации мы должны скрывать из оперативных соображений. Мы надеемся, что вы поймете нас и поможете в розыске Кейтлин. Журналистские домыслы не помогут ни нам, ни вам самим.

Хант чувствовал, что репортеры готовы копать, пока не наткнутся на кусок посочнее.

— Леди и джентльмены, подчеркну важность вашего участия в расследовании. Главное — ответственное освещение событий. Возможно, исчезновение мисс Лок объясняется вполне невинными причинами, а возможно, и нет. Если ее удерживают против ее воли, эти люди будут читать все, написанное вами, и слушать все, что вы скажете. Вот почему нам необходима осмотрительность. На данный момент нам больше нечего сказать. Благодарю за внимание. — Он дал разрастись неловкой паузе и только потом высказал то, что наверняка попадет в заголовки: — Несколько позже мне предстоит встреча с вице-президентом Локом и Кайли Лок, которые сейчас летят из Нью-Йорка. Я надеюсь сообщить им добрые новости. Надеюсь, к тому времени мы будем знать, где их дочь, если же нет, я смогу уверить их, что вся полиция и население Уилтшира, а также правительство и народ Соединенного Королевства делают все, что в их силах, чтобы найти и вернуть девушку. Еще раз благодарю за внимание.

Он встал, собрал со стола бумаги и медленно, уверенной походкой сошел со сцены.

Известие, что к ним присылают столичных спецов, не обрадовало группу, собранную на брифинг после конференции.

Джуд Томпкинс отвела Меган в сторону.

— Главный говорил с Барни Гибсоном из отдела спецрасследований. Он будет здесь через час еще с двумя, и они перехватят все управление. Джону и мне придется отчитываться перед ними. Мне нужно, что-бы вы повидались с патологоанатомом, разобрались со смертью Тимберленда. Доложите и больше не участвуете в этом деле.

Меган обомлела:

— Как?

— Вы хотели сказать: «Простите, мэм, я не поняла?»

— Кажется, Роулендс хвалил мою работу?

— Хвалил. Вы хорошо справлялись, пока вам не вздумалось поплясать в лучах юпитеров. Сейчас мне нужно, чтобы вы исполняли мои приказы, а не оспаривали их. Уоррен и Дженкинс уже переподчинены другим.

Меган сумела остаться в рамках вежливости, кивнув, прежде чем отвернуться и беззвучно прошептать все известные ей ругательства, которые не иссякали до самого возвращения в отдел.

Джимми Доккери окликнул ее из-за стола:

— Босс…

Она не дала ему договорить:

— Собирай вещички, Джим, пошли.

Она сдернула со спинки стула куртку и схватила со стола ключи от машины.

Серпенс совсем расклеился.

Чувство вины стало невыносимым. В измученном мозгу одна за другой вставали жестокие картины. Конвейер бойни, расчленяющий и перемалывающий тело молодого парня. А вот вспыхивает облитый водкой труп в фургоне. Воспоминания неотступно преследовали Серпенса. В страховой компании, где он работал, настало самое горячее время, и пришлось позвонить и сказаться больным. В голове шумело. Он завел старый «Мицубиси». Надо сбежать, найти покой.