— Да, это, конечно, возбуждает, — саркастически сказала Маргарет.

Зазвучала музыка в исполнении небольшого оркестра, пары направились на площадку, оживленно начиная танец, который назывался «Техасский Томми». Батлер и Маргарет весело закружились, словно на площадке никого, кроме них, не было. Марион чувствовала смущение от того, что танцует в объятиях своего босса. За все годы работы на него он пригласил ее на подобное мероприятие впервые. Он был великолепным танцором, и она грациозно двигалась вместе с ним.

Оркестр несколько раз изменял ритм, «Турки Трот» сменялся «Бани Хаг». Вскоре танцующие начали потеть в замкнутом помещении, которое не проветривалось. От шампанского голова у Марион закружилась. Она попросила у Кромвеля разрешения сделать перерыв и отдохнуть несколько минут.

— Не возражаешь, если я оставлю тебя на некоторое время? — любезно спросил Кромвель. — Я хочу подняться наверх и сыграть несколько партий в фаро.

Марион почувствовала огромное облегчение. Она ужасно устала, а новые туфли были неудобными.

— Да. Пожалуйста, мистер Кромвель. Я немного отдышусь.

Кромвель поднялся по деревянной лестнице и медленно прошел через шумную часть помещения, отведенную под азартные игры. Он подошел к столу, за которым не было никого, кроме сдающего карты. Два верзилы стояли за спиной сдающего и отпугивали всех желающих сесть за стол.

Их хозяин выглядел так, словно его породил бык. Голова, подобно обломку скалы, сидела на шее, толстой, как пень. Волосы, выкрашенные в черный цвет, лоснились от помады и были причесаны на прямой пробор. Нос, неоднократно сломанный, распластался на щеках. Прозрачные глаза выглядели очень странно и не соответствовали лицу, которому пришлось не раз принимать удары кулаков. Торс мужчины напоминал пивную бочку, круглый и огромный, но крепкий, без жира. Паук Ред Келли был борцом и когда-то на ринге сражался с Джеймсом Дж. Корбеттом, дважды отправив в нокдаун бывшего чемпиона в тяжелом весе, но потерпел поражение в двадцать первом раунде. Он взглянул на приближающегося Кромвеля.

— Добрый вечер, мистер Кромвель. Я ждал тебя.

Кромвель открыл крышку своих часов и взглянул на циферблат.

— Прости, что опоздал на восемь минут, мистер Келли. Задержался, потому что не мог оставить то, что отвлекло меня.

Ред Келли улыбнулся, показывая ряд золотых зубов.

— Да, я бы тоже увлекся, если бы оказался в компании такой милой леди. — Он кивнул на стол. — Не хочешь испытать удачу?

Кромвель вынул бумажник и отсчитал десять пятидесятидолларовых банкнот Национального банка, выпущенных по контракту с федеральным правительством. Келли небрежно сложил банкноты в небольшую пачку на краю стола и подвинул стопку медных фишек с рекламой салуна. На зеленом сукне стола был нарисован типичный расклад фаро, состоящий из тринадцати карт. Карты достоинством от туза до короля были масти пик. Туз находился слева от сдающего карты.

Кромвель сделал ставки на валета и между пятеркой и шестеркой — переходящую ставку. Келли сбросил верхнюю карту из колоды, открывая следующую, которая называлась проигрышной картой. Это была десятка. Если бы Кромвель поставил на нее, он проиграл бы: все ставки, сделанные на проигрышную карту, выигрывает заведение. Затем Келли открыл выигрышную карту. Это была пятерка. Кромвель выиграл все ставки.

— Новичкам везет, — сказал он, когда Келли подвинул к нему через стол выигрыш.

— Что желаете, мистер Кромвель?

— Ничего, благодарю.

— Ты просил о встрече со мной, — сказал Келли. — Чем я могу отблагодарить тебя за всё, что ты сделал для меня за многие годы, за щедрые займы и за помощь в том, чтобы не допускать полицию в мои заведения?

— Мне необходимо кое-кого устранить.

Кромвель произнес это так, словно заказывал пиво.

— Здесь в городе? — спросил Келли, сдавая карты на следующую игру.

— Нет, в Денвере.

— Надеюсь, это мужчина, — сказал Келли, не отрывая взгляда от колоды. — Сделай ставку.

Кромвель кивнул и подвинул фишки на место между дамой и валетом.

— Это детектив агентства Ван Дорна.

Келли помедлил, прежде чем вытащить карту из колоды.

— Нападение на агента Ван Дорна может иметь серьезные последствия.

— Последствий не будет, если сделать всё правильно.

— Его имя?

— Исаак Белл.

Кромвель передал Келли фотографию, полученную от сестры.

— Вот он.

Келли быстро взглянул.

— Почему тебе необходимо устранить его?

— У меня свои причины.

Келли сбросил проигрышную карту и затем открыл выигрышную, которой оказалась дама. Снова выиграл Кромвель.

Келли посмотрел через стол на Кромвеля.

— Насколько я знаю, каждого, кто убил агента Ван Дорна, выследили и повесили.

— Это были преступники, которые глупейшим образом допустили чтобы детективы агентства схватили их. Если все сделать правильно, Ван Дорн никогда не узнает, кто убил Белла и почему. Сделай так, чтобы это выглядело как убийство по ошибке или даже несчастный случай. Если не оставить никаких следов, то агенты Ван Дорна не смогут нанести ответный удар.

Келли медленно откинулся на спинку стула.

— Должен признаться тебе, Кромвель, мне это не нравится.

«Мистера» уже не было.

Кромвель мрачно улыбнулся.

— Тебе понравится, если за работу я заплачу двести тысяч долларов?

Келли выпрямился и посмотрел на собеседника с сомнением.

— Говоришь, двести тысяч долларов?

— Хочу, чтобы это сделал профессионал, а не какой-то случайный убийца с улицы.

— Где это должно произойти, по-твоему?

Сомнений в том, что Келли возьмется за работу, не было. Владелец салуна погряз в преступлениях. То, что Келли соблазнится деньгами, обещанными Кромвелем, было предрешено.

— В Денвере. Белл работает в офисе Ван Дорна в Денвере.

— Чем дальше от Сан-Франциско, тем лучше, — тихо сказал Келли. — Ты заключил сделку, мистер Кромвель.

«Мистер» вернулся, сделка была заключена. Кромвель поднялся со стула и кивнул в сторону фишек на столе.

— Для сдающего карты, — сказал он, широко улыбаясь. — Завтра к полудню тебе доставят десять тысяч долларов наличными. Остальные получишь, когда Белл умрет.

Келли продолжал сидеть.

— Понял.

Кромвель направился быстрым шагом вниз по лестнице, через толпу на площадке. Все перестали танцевать и смотрели на его сестру, исполнявшую на сцене волнующий непристойный танец, к удовольствию каждого из присутствующих. Она расшнуровала корсет, распустила волосы, уложенные в красивую прическу. Бедра чувственно извивались и пульсировали в такт музыке, исполняемой оркестром. За столиком Батлер напился до полного бесчувствия, Марион в ужасе смотрела на Маргарет.

Кромвель направился к одному из менеджеров, который одновременно работал вышибалой.

— Сэр?

— Пожалуйста, отнесите джентльмена в мою машину.

Вышибала кивнул, одним привычным движением поставил пьяного Батлера на ноги и поднял его себе на плечи. Затем начал подниматься по лестнице. Он нес тяжелого Батлера так легко, будто это был мешок с овсом.

Кромвель нагнулся к Марион.

— А ты дойдешь до машины?

Она бросила на него возмущенный взгляд.

— Конечно!

— Тогда пора уходить.

Он взял ее за руку и помог встать. Марион неуверенным шагом, но самостоятельно пошла по лестнице. Затем Кромвель перевел взгляд на сестру. Его нисколько не забавляло ее скандальное поведение. Он так сильно схватил ее за руку, что непременно останется синяк, и потащил со сцены и дальше из салуна к машине, ожидающей перед тротуаром. Батлера усадили на переднее сиденье рядом с водителем, Марион с остекленевшим взглядом — на заднее. Кромвель грубо толкнул Маргарет на заднее сиденье и последовал за ней, отпихнув ее в угол. Он оказался между двумя женщинами; Абнер сел за руль, завел машину и поехал по улице, сверкающей разноцветными огнями.

Кромвель медленно обнял Марион за плечи. Она смотрела на него туманным, бесчувственным взором. Шампанское ввело ее в состояние летаргии, но пьяной она не была. Ее разум оставался ясным. Кромвель сжал рукой ее плечо — она затаила дыхание. Марион чувствовала, как он всем телом прижимается к ней.