— Закрой глаза и прислонись к моему плечу, — велел он.

Они резко повернули и зашагали в противоположном направлении. Карлос извинился: он сам не знал, как они оказались рядом с улицей Мясников, и вовсе не хотел приводить ее сюда.

Трейси стало лучше, но аппетит пропал надолго… вплоть до этой минуты, когда она почувствовала, что проголодалась.

— Сможешь подождать еще часок? — спросил Карлос.

— Думаю, да.

И вот они уже вышли из армянского квартала через Сионские ворота, на которых видны были многочисленные следы от пуль, оставшиеся после их штурма в 1948 году, во время Войны за независимость. Карлос подошел к известняковому зданию и заплатил служащему за входные билеты.

— Что это? — спросила Трейси.

— Один из старинных домов этого района — в древности он назывался Верхний город.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я внимательно слушаю, — пожал плечами Карлос.

— А почему ты хотел привести меня именно сюда?

— Профессор Хавнер сказал, что одна из надписей в гробнице, возможно, имеет отношение к Каиафе.

— Верно…

— Понимаешь, эти камни, эти ступени, по которым мы поднялись сюда… по ним наверняка шел Иисус.

— Не может быть! Именно сюда?

— Не сюда, а в это место, каким оно было тогда.

— Что же это было за место?

Трейси изобразила нетерпение.

— Дом Каиафы.

И Карлос обвел рукой окружающие стены. [46]

«Рамат-Рахель»

Рэнд мерил шагами вестибюль в ожидании Мири Шарон. Разговор с ней получился неловкий, особенно когда он объяснил, что Трейси нет уже несколько часов.

— Когда вы обнаружили, что ее нет?

— Я вернулся в номер отеля сегодня утром, в одиннадцатом часу.

— Ее уже не было?

— Да. Но я не придал этому значения, решил, что она пошла позавтракать или что-нибудь в этом роде.

— Когда вы поняли, что это не так?

Рэнд стал объяснять, что он увлекся работой, потерял счет времени, а потом побежал искать дочь по всему отелю… и окончательно запутался. Чем больше он говорил, тем сильнее становилось чувство, что он никудышный отец. Судя по молчанию Мири в телефонной трубке, было ясно, что и она так думает.

Наконец к гостинице подъехала патрульная машина. Мири припарковалась на разворотном круге, позади автобуса, из которого выходили туристы. Рэнд встретил ее в дверях.

— Спасибо вам огромное, что приехали.

Мири оглядела вестибюль и показала на несколько отдельно стоящих кресел. А когда они сели, скрестила загорелые ноги и слегка наклонилась вперед.

— Я хочу помочь вам, но я не следователь, — сразу предупредила она.

— Это ничего. Я просто хотел, чтобы это были именно вы.

— Почему?

— Почему? — эхом отозвался Рэнд.

— Почему? — не отступала Шарон.

— Ну, наверное… потому что мы знакомы. Я не знал, кому звонить.

— Ладно, — кивнула Мири. — У вас есть ее фотография?

Рэнд потянулся к бумажнику и замер.

— Нет… Думаю, что нет.

— Может, в компьютере?

— Нет. — Рэнд был удручен.

— Но вы же фотографировали на раскопках?

Рэнд наклонил голову, задумался.

— Нет. Все фотографии, с тех пор как Трейси приехала, делала только она сама.

— Вы можете предположить, куда Трейси могла направиться?

Рэнд отрицательно помотал головой.

— Вы знаете, во что она одета?

Он провел рукой по волосам.

— Нет. Понятия не имею.

— О чем вы говорили с ней в последний раз?

Рэнд задумался.

— Мы особенно не разговаривали… с того момента, как расстались с вами.

Мири удивленно подняла брови.

— Но ведь это было почти двое суток назад…

— Когда я вечером вернулся в номер, она уже спала. Всю субботу я работал, с утра до вечера. А она почти все время спала.

Рэнд вдруг понял, что не может поднять глаза на Мири.

— Наверное, сказалась разница в часовых поясах, — добавил он смущенно.

— Если у вас нет фотографии, если Трейси не обсуждала с вами, куда пойдет, если вы не можете даже предположить, где она… тогда что у нас есть?

Рэнд облокотился о колени и опустил лицо в ладони.

— Не знаю. Извините, я действительно не знаю, что сказать…

Мири дотронулась до его руки. Несколько минут они сидели молча, потом она заговорила.

— У нее есть друзья или родственники в Израиле? Кто-то, к кому она могла пойти?

Рэнд покачал головой, не показывая лица.

Мири откинулась в кресле. Им оставалось только помолчать. Наконец Рэнд поднял голову.

— Извините, что заставил вас приехать сюда. Я просто не знал, что делать.

Иерусалим, Старый город

Трейси и Карлос вошли в армянскую таверну в доме номер 79 на улице, где находится патриархат Армянской апостольской церкви. [47]

Спустившись на несколько ступеней, они оказались внутри. Трейси снова охватило чувство, которое сегодня она испытывала уже не раз. Словно из XXI века она попала в далекое прошлое. Куполообразный потолок говорил о том, что это здание — один из храмов, построенных крестоносцами. С потолка свисала огромная люстра, посреди зала журчал старинный фонтан, выложенный красочной армянской мозаикой. Разномастные столы и стулья выглядели так, словно были сработаны вручную столетия назад…

Официант помог им выбрать в меню блюда армянской кухни, и Трейси наклонилась к Карлосу.

— Объясни, что это такое.

— Понимаешь, многие армянские блюда похожи на турецкие, так что их можно спутать, если, конечно, ты не армянин и не турок.

— Я не про меню. Я про дом Каиафы.

— А! И что ты хочешь узнать?

— Этот дом действительно принадлежал Каиафе?

— Весьма вероятно. — Карлос пожал плечами. — В разные времена разные дома в этом районе называли домом Каиафы. Не так давно во время строительства были обнаружены развалины дома, где мы сегодня были.

— Как при строительстве наткнулись на гробницу…

— Здесь это часто случается. Иерусалиму тысячи лет. За это время город не однажды был разрушен, и всякий раз его восстанавливали. У нас под ногами, слой за слоем, лежат свидетельства существования разных цивилизаций. Если начать копать прямо здесь, скорее всего, наткнешься на останки людей, живших много веков назад.

Официант налил в стаканы воды из стеклянного графина.

— Но как же удалось установить, что именно этот дом принадлежал Каиафе? — не унималась Трейси. — Так решили просто потому, что в этом районе когда-то жила семья Каиафы?

— Нет, просто археологи нашли еще и развалины древней церкви, так называемой Церкви Апостолов, про которую в исторических источниках говорилось, что она возведена на месте дома первосвященника. Об этом писали многие паломники, посещавшие Святую землю примерно два столетия спустя после завершения земной жизни Иисуса. Они бывали в этой церкви и свидетельствовали, что она построена на месте дома, в котором когда-то жил Каиафа.

— Повтори еще раз, что ты мне рассказывал, когда мы спускались там по каменной лестнице…

— Это темница, в которой держали Иисуса в ту самую ночь, когда Каиафа и члены Синедриона допрашивали его.

— Но лестница туда не ведет?

— Да, в темницу нет лестницы, и окон в ней нет. Скорее всего, узника спускали вниз через отверстие в потолке камеры и точно так же поднимали обратно.

Им начали приносить блюда, одно за другим, пока стол не был сплошь уставлен чашками и тарелками. На время Трейси и Карлосу пришлось прервать разговор, поскольку официант стал перечислять названия блюд. Он говорил с очень сильным акцентом, так что Трейси понимала с трудом. Когда официант ушел, Карлос накрыл руку Трейси своей ладонью.

— Ты не возражаешь, если перед едой я произнесу благодарственную молитву?

Трейси смущенно улыбнулась, и Карлос благодарно пожал ей руку. Она опустила глаза и стала слушать.