Зашатавшись и попятившись, судорожно размахивая сотовым и тщетно пытаясь вырвать «Лезермен», который окончательно решил его судьбу, Лансер испустил вопль, леденящий кровь.

Найт испугался, что Лансер удержится на ногах, нажмет кнопку и вызовет взрыв.

Но небо раскололось от удара грома, и из туч ослепительно белым зигзагом вырвалась молния. Миновав громоотводы, укрепленные высоко над смотровой платформой, она ударила точно в ручку «Лезермена», который торчал из глаза Лансера, покарав самозваного посланца богов. Лансера отбросило назад, и он, потеряв равновесие, свалился в кратер раскаленной чаши, где его объял ревущий олимпийский огонь.

Понедельник, 13 августа 2012 года

Найт, сидевший в кресле-каталке, в палате на третьем этаже Тауэр-бридж, напряженно улыбался тем, кто собрался у кроваток Люка и Беллы. Головная боль — как оказалось, результат контузии — сменилась ощущением тупого давления, распиравшего череп, но сломанные ребра не давали покоя: при каждом вздохе в боках и груди начинали работать невидимые пилы.

Но он и дети были живы, и Олимпиада спасена и отомщена силами, находящимися за пределами человеческого понимания. Старший инспектор Скотленд-Ярда Элайн Поттерсфилд ввезла в палату маленькие шоколадные торты с тремя свечками.

Присутствующие дружно запели. Хулиган басил «С днем рожденья тебя», ему вторили медсестры и врачи близнецов, Джек Морган, Карен Поуп, Аманда и даже Гэри Босс, приехавший заранее, чтобы украсить больничную палату яркими шарами и гирляндами флажков.

— Закройте глаза и загадайте желание, — сказала тетка близнецов.

— Большое желание! — предупредила бабушка.

Изабел и Люк закрыли на секунду глаза, затем набрали воздуха в грудь и, вытаращив глаза, задули свечки. Все засмеялись и захлопали. Поттерсфилд разрезала торты.

Не в силах преодолеть репортерскую привычку, Поуп спросила:

— А что вы загадали?

Сын Найта с раздражением ответил:

— Люки тебе не скажет. Секрет.

Но Изабел подняла глаза на Поуп и деловито сказала:

— Я загадала новую маму.

Братишка насупился.

— Так нечестно! Я тоже загадал!

Вокруг послышались ободряющие возгласы. Сердце Найта разрывалось от этих признаний.

Дочь строго сказала, глядя на него:

— Пап, больше нянь не надо.

— Никаких нянь, — поклялся он, взглянув на мать. — Да, Аманда?

— Только если дети постоянно будут находиться под моим присмотром, — решительно откликнулась она.

— Или моим, — вставил Босс.

Присутствующим раздали тарелочки с тортом и мороженым. Проглотив несколько ложечек, Поуп сказала:

— Знаете, что с самого начала исключило Лансера из списка подозреваемых, не давая повода даже заподозрить его в убийствах? Одна из Фурий пыталась сбить его машиной.

— Точно, — согласился Найт. — Небось с самого начала спланировал. Я ведь там случайно оказался.

— А если пораскинуть мозгами, это была зацепка, — заметил Хулиган. — Кронос ни в одном письме не объяснил, почему Лансер должен умереть.

— Я не подумал об этом, — вздохнул Найт.

— Я тоже. — Джек Морган встал со стула, чтобы выбросить в корзину бумажную тарелку.

После того как угощение было съедено, а подарки открыты, вид у детей стал совсем сонный. Когда Изабел закрыла глаза, а Люк начал раскачиваться и сосать большой палец, Аманда и Босс вышли, шепотом пообещав вернуться утром и отвезти домой Найта и малышей.

За ними ушла Поттерсфилд со словами:

— Нанять военную преступницу няней было не самой удачной мыслью, Питер, но в конце ты проявил себя блестяще, выше всяких похвал. Кейт гордилась бы тем, как ты дрался за своих детей, за Олимпиаду, за Лондон, за всех людей…

— Я обнял бы тебя, Элайн, но… — ответил растроганный Найт.

Поттерсфилд послала ему воздушный поцелуй и сказала на прощание, что зайдет к Фаррел и Дерингу проверить, как у них дела.

— Перед тем как уйти, Питер, я хочу сделать тебе подарок, — улыбнулся Джек. — Я до неприличия увеличу тебе зарплату, и поезжай с детьми куда-нибудь в тропики недель на шесть — за счет «Прайвит». Детали обговорим, когда я вернусь в Лос-Анджелес. А сейчас мне пора, скоро самолет.

За владельцем «Прайвит» засобирались Поуп и Хулиган.

— А мы тогда в паб, — сообщил Хулиган. — Посмотрим лучшие моменты футбольных матчей.

— Мы? — удивился Найт, глядя на Поуп.

Журналистка с улыбкой взяла Хулигана под руку.

— Оказалось, у нас много общего. Мои братья тоже помешаны на футболе.

Найт улыбнулся:

— Смотри-ка, симметрия.

Хулиган ухмыльнулся и обнял Поуп за плечи.

— В самую точку, приятель, черт тебя возьми!

— Точнее не бывает, блин! — добавила Поуп, и они вышли, смеясь.

За ними ушли медсестры, и Найт остался в палате с детьми. По телевизору передавали репортаж об олимпийском огне, который все еще горел над Лондоном. После смерти Лансера Жак Рогге попросил не гасить пламя несколько дольше обычного, и правительство охотно пошло ему навстречу.

Найт подумал, что это хорошо.

Он смотрел на Люка и Изабел, умиляясь прелести спящих детей, благодаря Бога за спасение от жестокой расправы, и вздыхал, вспоминая, как близнецы пожелали новую маму, а Кейт, по словам Элайн, гордилась бы им.

Кейт. Он по-прежнему тосковал по жене и считал себя однолюбом. Второй Кейт ему не встретить. Его судьба жить одному, растить детей и…

Кто-то негромко стукнул в косяк двери и весело спросил с американским акцентом:

— Мистер Найт, вы здесь?

Найт посмотрел на открытую дверь:

— Кто там?

Очень красивая спортивная женщина проскользнула в палату. Найт сразу узнал ее и попытался встать, прошептав:

— Вы Хантер Пирс.

— Да, — широко улыбнулась пловчиха, подойдя совсем близко и рассматривая Найта. — Не вставайте, я слышала, вы ранены.

— Немного. Мне еще повезло. Нам всем повезло.

Пирс кивнула, и Найт подумал, что в жизни она еще красивее, чем на телеэкране.

Он сказал:

— Я был на соревнованиях, где вы завоевали золото.

— Да? — удивилась она, прижав пальцы к ямочке на шее.

На глаза у Найта отчего-то навернулись слезы.

— Это был самый прекрасный пример стойкости и самообладания, какой я имел честь видеть. А как вы выступали против Кроноса — страстно, бескомпромиссно. Это было… просто замечательно, вам уже говорили об этом, наверное.

Чемпионка улыбнулась:

— Спасибо. Все наши — Боулт, Мидахо, другие участники отправили меня сюда сказать, что вчера вы превзошли всех нас.

— Ну что вы, я…

— Нет, это правда, — настаивала Пирс. — Я была на стадионе с детьми. Мы видели, как вы боролись. Вы рисковали жизнью, чтобы спасти людей и Олимпиаду, и мы, я… я хотела лично поблагодарить вас от всей души.

У Найта перехватило горло от волнения.

— Я… я даже не знаю, что сказать.

Американка посмотрела на его детей.

— Это и есть те храбрые близнецы, о которых мы прочли в утренней «Сан»?

— Люк и Изабел, — кивнул Найт. — Свет моей жизни.

— Прелестные малыши. Я бы сказала, что вы счастливый человек, мистер Найт.

— Питер, — попросил он. — Признаться, не могу передать, как я рад, что нахожусь тут, и они здесь. Слава Богу, что все так закончилось… и что вы пришли навестить меня.

Они засмотрелись друг на друга, словно узнавая в чертах что-то знакомое, давно потерянное.

Пирс чуть наклонила голову.

— Я думала зайти на минуту, Питер, но сейчас мне в голову пришла одна мысль…

— Какая?

Американка снова улыбнулась и спросила с утрированным британским акцентом:

— Что скажет досточтимый сэр, если я отвезу его кресло в кафе на первом этаже? Мы могли бы отведать чаю и приятно побеседовать, пока прелестные крошки пребывают в царстве Морфея.

Найт не мог скрыть радости.

— С удовольствием, — искренне сказал он. — Я очень этого хочу.