— Нечего сказать, хорошо придумано! — раздраженно бросила Элайн Поттерсфилд. — Я в таком безумном напряжении, меньше всего мне нужны салонные разговоры за обедом…

— Сейчас все в напряжении, — перебил ее Найт. — У меня к тебе разговор. Питаться иногда тоже все-таки надо, отчего же не убить двух зайцев, встретившись в ресторане?

Они сидели в «Хакасанс» недалеко от Тоттенхэмкорт-роуд, любимом китайском заведении Кейт и ее сестры.

— Столько народа, — простонала Поттерсфилд, нехотя присаживаясь. — Целый час ждать придется, пока…

— Я уже сделал заказ, — сказал Найт. — Любимое блюдо Кейт.

Элайн Поттерсфилд опустила глаза, на секунду став просто старшей сестрой Кейт.

— Ладно. Зачем ты меня вызвал, Питер?

Найт коротко рассказал о сестрах Бразлик с их преступным прошлым. Когда он закончил, принесли обед — говядину по-сычуаньски.

Дождавшись, пока отойдет официант, Поттерсфилд спросила:

— Когда о них в последний раз что-нибудь слышали?

— В июле девяносто пятого, незадолго до прекращения огня под нажимом НАТО. Предположительно сестер задержала боснийская полиция, когда мать двух жертв опознала девушек на местном базаре, где они пытались купить еды. По ее словам, ночью девиц отвели в отделение полиции в маленькой деревушке к юго-западу от Сребреницы, чтобы передать силам НАТО, расследовавшим случаи кровавых бесчинств.

— И что, они сбежали? — спросила Поттерсфилд.

Найт кивнул.

— Жители деревни слышали стрельбу из автомата. Дело было глухой ночью, люди побоялись выйти на улицу, и только утром в отделении нашли тела семерых застреленных боснийцев, включая двоих полицейских. Сестер Бразлик разыскивают семнадцать лет, но до сегодняшнего дня ни одна не попадала в поле зрения полиции.

— Как они выбрались из полицейского участка? — спросила Поттерсфилд. — Их же, наверное, заперли в камере?

— Загадка, — отозвался Найт. — Но есть и другая странность. Бойцы Младича стреляли в основном советскими пулями с медными гильзами. Боснийская полиция тоже вооружалась советскими автоматами — нестреляными, с русских армейских складов, с полным боекомплектом. Но семеро боснийцев были убиты 6,5-миллиметровыми пулями, а карабины такого калибра выдавали вообще-то натовским миротворцам.

Поттерсфилд задумчиво подхватывала палочками куски говядины.

— Значит, кто-то из семерых убитых имел такой натовский карабин. Сестры завладели им и пробились к выходу.

— Возможно, но если им помог кто-то из миротворцев? Я склоняюсь к этой версии.

— Доказательства?

— Во-первых, пули, — сказал Найт. — Во-вторых, Деринг и Фаррел в это время находились на Балканах в качестве консультантов НАТО. Перед Дерингом стояла задача охранять культурные ценности от разграбления, а вот чем занималась Фаррел, для меня загадка. Я только видел ее на фотографии перед натовским грузовиком с автоматом в руках.

— Загадку решим, — пообещала Поттерсфилд. — Я обращусь в НАТО с требованием предоставить информацию.

— Военный прокурор этим уже занимается.

Инспектор Скотленд-Ярда кивнула, думая о другом.

— Значит, по твоей версии, их неизвестный благодетель — Деринг или Фаррел — и есть Кронос?

— Не исключено, — ответил Найт. — Это логически вытекает при любом раскладе.

— Ну если при любом!.. — скептически бросила Поттерсфилд.

Некоторое время они ели в молчании.

— Кое-что не стыкуется в твоей теории, Питер, — заметила инспектриса.

— А именно?

— Представим, что ты прав, — прищурившись, начала Поттерсфилд и наставила на него палочки. — Допустим, Кронос был тем человеком или одним из группы людей, которые помогли сестрам сбежать и сделали из них анархисток и ненавистниц Олимпиады. Но почерк преступлений указывает на людей не только беспощадных, но и прекрасно подготовленных. Им удалось дважды обойти одну из лучших в мире систем безопасности, совершить убийства и скрыться.

Найт понял, куда клонит Поттерсфилд.

— То есть, просчитав и предусмотрев все до мелочей, они совершают глупые ошибки, слюня конверт или хватаясь за пакет с письмом?

Поттерсфилд кивнула.

— Волос, клетки кожи, а теперь еще и отпечаток пальца.

— И парик, — подсказал Найт. — На нем что-нибудь нашли?

— Пока нет, но, возможно, новая версия о военных преступницах получит доказательства, если, конечно, у Бразлик брали образцы ДНК.

Найт проглотил еще пару кусков.

— Остается вопрос, были ли у Фаррел и Деринга средства и возможности подготовить теракты на Олимпиаде. Это стоит денег, и немалых.

— Я об этом тоже думала, — отозвалась Поттерсфилд. — Сегодня утром мы проверили банковские счета Деринга и выписки по кредиткам. Телешоу сделало его богатым человеком, но со счета в последнее время несколько раз снимали крупные суммы. Профессор Фаррел живет скромнее. За исключением неуемных покупок в модных бутиках в Лондоне и Париже и укладки волос в элитных салонах она ведет довольно аскетическую жизнь.

Найт вспомнил содержимое ящиков трюмо и дорогую одежду в спальне профессорши и снова попытался представить ее неухоженной, безвкусно одетой женщиной из Кингс-колледжа. Может, она прихорашивалась перед свиданиями с Дерингом? Между ними что-то было?

Он взглянул на часы.

— Слушай, я, пожалуй, расплачусь и пойду. Моя новая нянька уже работает сверхурочно.

Поттерсфилд отвернулась, когда он положил салфетку на стол и поднял руку, подзывая официанта.

— Как дети? — спросила она.

— Хорошо, — ответил Найт и посмотрел на свояченицу: — Они будут рады познакомиться с тетей Элайн. Ты не считаешь, что они заслуживают общения с сестрой своей мамы?

Элайн Поттерсфилд вмиг облачилась в невидимые доспехи и сухо ответила:

— Пока я к этому не готова. Не знаю, выдержу ли.

— Через неделю им исполнится три года.

— Думаешь, я могу забыть день их появления на свет? — бросила Поттерсфилд, вставая из-за стола.

— Нет, — ответил Найт. — Я тоже ничего не забыл. Но у меня есть надежда, что когда-нибудь я смогу простить себе тот день. И ты тоже.

— За обед платишь ты? — нетерпеливо спросила Элайн.

Найт кивнул.

— Элайн, я, наверное, устрою им день рождения, праздник какой-нибудь. Может, придешь?

Поттерсфилд бросила через плечо, едва повернув голову:

— Ты слышал, Питер: к этому я еще не готова!..

В такси по дороге домой Найт гадал, простит ли его когда-нибудь Элайн. Важно ли это? Да, важно. У него падало сердце при мысли, что дети так и не узнают единственную родственницу своей мамы.

Не желая поддаваться тоске, он стал обдумывать версии, возникшие за ленчем.

Неужели Селена Фаррел — подпольная модница?

Это не давало ему покоя, и в конце концов Найт позвонил Поуп. Она все еще дулась: в лаборатории Хулигана разгорелся спор, как быть с информацией о военных преступницах. Журналистка рвалась публиковать материал немедленно, а Найт и Джек Морган утверждали, что надо дождаться результатов независимой экспертизы из Гааги и от Скотленд-Ярда. Им не хотелось, чтобы газета ссылалась на «Прайвит».

— Ну что, подтвердила ваша свояченица совпадение отпечатка? — спросила Поуп.

— В лучшем случае это будет не раньше завтрашнего дня, — ответил Найт.

— Великолепно! — возмутилась журналистка. — А прокурор из Гааги не отвечает на мои звонки. Стало быть, для завтрашней статьи у меня ничего нет.

— Можете заняться кое-чем другим, — предложил Найт. Такси остановилось перед его домом. Заплатив водителю, Найт вышел, рассказывая Поуп о содержимом ящиков трельяжа и шкафов в доме Селены Фаррел.

— Одежда из бутиков? — изумилась журналистка. — У нее?!

— Вот и я точно так же отреагировал. А это многое значит. Получается, у нее были источники доходов, помимо колледжа. Значит, она вела тайную жизнь. Раскопайте информацию, и вы отыщете Фаррел.

— Легко вам говорить… — начала Поуп.