Хит, как и ожидалось, не высказал никакого собственного мнения о поведении Элинор Боскасл.

Он поблагодарил Одри за ее доверие и взял письма, которые искала Элинор в доме миссис Уотсон. А затем ушел. Сохраняя свою обычную невозмутимость.

Точнее сказать, то, с какой сдержанностью Хит выслушал то, что сообщила ему Одри, заставило ее засомневаться в том, что это было для него новостью. Может быть, он с самого начала знал, кто такой этот Мейфэрский незнакомец?

Если она права, то Элинор Боскасл в самом деле работала ради блага Англии. И Одри была рада, что, следуя интуиции, позволила этому коварному возмутителю спокойствия уйти.

Приняв теплую ванну и выпив чашку горячего шоколада, Элинор сидела за письменным столом в китайском шелковом халате. Подняв глаза от листа бумаги, она увидела, как из гардеробной вышел Себастьян – в вечернем костюме и в накинутом сверху плаще, словно собирался выйти в свет.

Окинув взглядом его элегантный шерстяной фрак, Элинор спросила:

– Я забыла о каком-то светском рауте?

– У меня назначена деловая встреча. Себастьян не сообщил жене подробности. Она положила перо в чернильницу.

– На улице темно и моросит дождь. Куда ты направляешься в такой поздний час?

– Не волнуйся. Я возьму на прогулку Тега. У тебя есть час на то, чтобы разобраться с письмами.

Элинор опустила глаза.

– Мы с тобой не обсудили, как разыскать последние из них в замке Итон. – Она посмотрела на Себастьяна. – В том, который стоит на берегу.

– Я знаю, где находится замок.

Элинор рассеянно перебирала письма на подносе, ожидая, что Себастьян что-то скажет, но он молчал. Тогда она повернулась к нему и сказала:

– Граф – человек эксцентричный. Говорят, его нынешняя жена хитростью женила его на себе и вертит им как хочет. Вот уже лет пять она полностью управляет его жизнью. Можно предположить, что графиня не захочет избавляться от крамольных писем, которые когда-нибудь можно будет использовать с целью шантажа. Они – залог сохранения ее положения в будущем. На ее месте я бы держала их под надежным замком.

– Слава Богу, что ты не она. И к тому же ты уже не тот нарушитель спокойствия, кто причинял столько хлопот всем вокруг. А у меня есть свой метод розыска того, что спрятано. Даже если оно находится под надежным замком.

– О да, конечно. Твой особый подход…

Элинор положила письмо на колени.

– Ты уже разработал план проникновения в замок?

Себастьян сел в кресло напротив.

– Возможно, – осторожно сказал он.

– Без моего участия?

– Нет, что ты. Но ведь теперь Мейфэрский незнакомец ушел в отставку. – Себастьян принял задумчивый вид. – Надо подумать над новой стратегией дальнейших действий. С тщательной разработкой образа правдоподобного персонажа.

Элинор усмехнулась и сказала с ноткой сарказма:

– Ты собираешься выдавать себя за другого человека?

– Я могу отрастить усы…

– Ну уж по этой части я не смогу с тобой соперничать, – съязвила Элинор.

– …и бороду. К тому же я сносно говорю по-итальянски.

Элинор опустила глаза. Ей было трудно удержаться от того, чтобы немного не подразнить Себастьяна.

– Представляю себе эту картину: этакий ловкий мошенник на пирушках в замке в плаще, цитирующий при случае Шекспира. Очень тонко, ничего не скажешь. Неотразимый негодяй. Может быть, ты еще станешь драться на шпагах?

Слова Элинор не произвели никакого впечатления на Себастьяна.

– Мы же с тобой договорились, что отныне риску буду подвергать себя я, а не ты.

– А что, если тебя узнают?

– Этого не будет, – твердо заявил он, растянувшись в кресле. – Но самое главное – ты перестанешь подвергать себя опасности.

Элинор поднялась с места и бросила письма на стол.

– Полагаю, ты прав. План Ловриджа все равно бы не сработал.

– В чем он заключался? – с любопытством поинтересовался Себастьян.

– Я появляюсь на вечеринке в качестве новой горничной. Эта должность облегчает доступ…

– …в постели джентльменов, которые мечтают, чтобы молодая красотка согрела их холодной ночью, – с угрюмым видом проговорил Себастьян. – Я не в восторге от идеи, что моя жена будет присутствовать на вечеринке, где пьянство и распущенность – не такая уж редкость.

– Мягко сказано, – с иронией заметила Элинор. – Скорее, они являются нормой, – сказала она, подавая Себастьяну перчатки. – Более того, мне всегда казалось, что именно для этого и устраиваются такие увеселения. Но это не имеет никакого отношения к нашему делу.

Себастьян внимательно посмотрел на жену:

– Не хочу повторяться, дорогая, но после вчерашнего происшествия тебе ничего другого не остается, как позволить мне взять командование на себя.

– Может быть, я приняла все слишком близко к сердцу.

– Нет, милая, мне так не показалось, – спокойно сказал Себастьян и надел перчатки. – Мы обсудим мой план, когда я вернусь.

У Себастьяна оставалась еще уйма времени до начала встречи с его лондонским связным. Собака жалобно выла в саду. Слуги заперли ее и выскользнули на улицу, чтобы посмотреть спектакль итальянского кукольного театра. Войдя в дом с Тегом, Себастьян заметил мальчика, который сидел на скамейке у двери черного хода. В руках он держал небольшой мешочек.

– Ты кого-то ждешь? – спросил Себастьян.

– У меня лекарство для ее милости. Я стучал, но никого нет дома.

– Лекарство? – Себастьян забрал у него мешочек и вынул из него пузырек с зеленой жидкостью, какой-то странной на вид.

– Это снадобье для улучшения кровообращения, – поморщившись, объяснил мальчик. – Только не уроните его, пожалуйста. Оно, правда, неважно пахнет. Его нужно пить залпом.

«Все это очень странно», – с тревогой подумал Себастьян и стал рыться в кармане в поисках мелочи. В итоге он выудил из кармана гинею. Это много или мало для того, чтобы заплатить за это зелье? Себастьян ни разу в жизни не видел, чтобы Элинор когда-либо принимала лекарства.

Он с сомнением посмотрел на флакон. Неужели она заболела? Но его жена никогда не была обеспокоена своим здоровьем. Внезапно Себастьян вспомнил, что ее мать умерла в молодом возрасте – от какого-то загадочного заболевания у нее остановилось сердце.

Себастьян рассматривал флакон. С одной стороны склянки был изображен странный астрологический знак, а внутри, в маслообразном веществе янтарного цвета, плавали крошечные семена. Он прочитал надпись: « Agnus Castus».

– Что ты здесь делаешь, Алекс? – раздался недовольный голос Мэри.

Мальчик вскочил со скамейки и попятился назад.

– Я отнесу это снадобье в дом, милорд, – предложила Мэри. – Если пузырек заткнуть пробкой недостаточно плотно, неприятностей не оберешься.

– Это для моей жены? Горничная кивнула:

– Поверьте мне на слово: вы бы ни за что не стали принимать эту гадость.

– В таком случае почему я должен позволять принимать это зелье жене?

– Это лекарство помогает женщинам завести младенца и еще во многих случаях, о которых я не могу знать, – сказал мальчик, глядя с вызовом на Мэри, которая смотрела на него сердито, поджав губы. – Ну извините, – миролюбиво проговорил он. – О том, как это зелье влияет на мужскую силу, я вообще молчу.

– Ах ты, дерзкий болтун! Я пожалуюсь на тебя, – пригрозила Мэри вслед убегающему мальчишке. – Тебе платят не за то, чтобы ты трепал языком и раздавал рекомендации направо и налево.

Себастьян протянул склянку Мэри:

– Я опаздываю. Передайте это жене. Если, конечно, это средство не повредит ее здоровью.

– Хорошо, милорд.

– В таком случае спасибо.

– Оно с каждым разом все хуже на вкус, – поморщившись, сказала Элинор и протянула Мэри ложку.

– Доктор Уэнт – лучший аптекарь в городе, – заметила та, ставя пузырек со снадобьем в буфет.

– Ты думаешь, это лекарство поможет? – спросила Элинор.

Горничная, которая уже собралась уходить, задержалась у двери.