– Я нанес визит твоему приятелю-художнику.

Элинор на мгновение замерла и подняла на Себастьяна испуганные глаза.

– Что? Надеюсь, ты ходил к нему без оружия? Он медленно наклонился к ней.

– Думаю, у меня есть оправдание. Так поступил бы любой мужчина, окажись он на моем месте. Вполне естественно столкнуться лицом к лицу с типом, который домогается твоей жены.

– Значит, и я была бы права, если бы стала стрелять в женщин, которые во время твоего отсутствия приходили в наш дом, ища с тобой встречи?

– Какие еще женщины? О чем ты?

– В самом деле, Себастьян. Не думаешь же ты, что я поверила, что не было ни одной женщины, которая пыталась затащить тебя в постель?

– Я этого не говорил, – холодно сказал он. – Но я уверяю тебя в том, что, обойди хоть полсвета, ни в одном уголке земли ты не найдешь мой портрет, написанный изнывающей от любви ко мне поклонницей.

– Значит, ты на самом деле видел тот портрет?

– Его трудно не заметить.

– И он тебе не понравился?

– Напротив. Он прекрасен. Мне все стало ясно, когда я рассматривал его. А ты сама его видела?

– В законченном виде – нет. Нейтан Беллисант показывал мне только эскиз, который он сделал в самом начале. Он не любит демонстрировать картины, над которыми работает. Художники щепетильны в таких вопросах.

– Ну еще бы, ведь они такие тонкие натуры, – недовольно заметил Себастьян. – Мне показалось, что он гордится плодом своих трудов. Чувствует себя Рембрандтом.

Несколько минут оба молчали.

– Опасаюсь спрашивать, что ты сделал с портретом и с его автором, – осторожно сказала Элинор.

Себастьян поджал губы.

– Успокойся: твой обожатель жив и здоров. А что касается картины, она принадлежит мне. Точно так же, как и женщина, послужившая моделью для этого портрета.

– Какой же ты собственник! Себастьян нежно поцеловал Элинор в губы.

– Совсем как ты.

Она улыбнулась:

– И ты не имеешь ничего против?

– Нет.

Элинор вздохнула и слегка подтолкнула Себастьяна, тот упал на подушки. Прежде чем она сняла с него галстук, он успел расстегнуть лиф ее платья. Словно стремясь опередить мужа, Элинор игриво провела рукой по его рубашке и расстегнула ему брюки.

– А теперь ты должен сказать мне, что я первая женщина, которую ты сюда привел, – прошептала она.

– Нет… – Себастьян улыбался, снимая с нее платье.

– Ты хочешь признаться…

Он снова поцеловал ее.

– Ты – единственная женщина. Если бы я сказал, что ты первая представительница прекрасного пола, которую я сюда привел, это означало бы, что за первой последуют другие.

– Ах! – тихо восхитилась она. – Мне нравится такой ответ.

– Элинор, – прошептал Себастьян, осыпая горячими поцелуями ее шею, плечи и грудь. – Я сегодня покинул столовую голодным.

– Тебе был предложен десерт.

Он скривил красиво очерченные губы и погладил соски Элинор.

– Позволь мне вернуться с извинениями. Завороженная его ласками, она ответила:

– Я и сама пришла, чтобы помириться с тобой.

– Как я рад это слышать!

Себастьян поднял ее юбки и скинул с себя брюки, а затем прижался своим мускулистым телом к ее бедрам. Она откинулась на кушетку и захватила ногами его ягодицы. И приподнялась, приглашая его. Он тут же откликнулся.

– Я рад, что ты ждала меня, – прошептал Себастьян.

– Ты имеешь в виду сегодня или вообще?

– И то и другое, – ответил он, войдя в нее, двигаясь толчками и заставляя жену потрясенно ахать от наслаждения. Ее тело крепко сжимало его. Несколько раз он выходил из нее на несколько дюймов, заставляя ее задыхаться от желания и просить продолжать.

– Как мне хорошо с тобой! – выдыхала она, когда он основательнее входил в ее пульсирующую горячую плоть.

– О Господи… – вырвалось у него через несколько мгновений, когда они оба повалились в изнеможении на кушетку. – Как хорошо, что я не избавился от этой яхты…

– Я бы предложила назвать это судно «корабль наслаждения», – тяжело дыша, пробормотала Элинор.

Себастьян широко улыбнулся:

– Теперь именно так эта яхта и будет называться.

– Нам надо бы одеться, – лениво проговорила она, но даже не пошевелилась.

– Разве мы не продолжим?

– Я велела Тильдену вернуться сюда в полночь. На тот случай, если бы ты не пришел.

Элинор высвободилась из объятий Себастьяна и, не зажигая света, стала одеваться. Пока Себастьян застегивал рубашку, она взяла пистолет со стола, а затем поспешно положила его обратно. Через окно каюты она заметила весельную лодку с двумя влюбленными. Себастьян подошел к Элинор сзади и обнял ее.

– Полагаю, ты идешь со мной домой, – сказала она, прильнув к мужу.

– Конеч… – Себастьян осекся на полуслове и замер, услышав, как невдалеке заскрипели доски.

Минуту-другую они с Элинор ждали, прислушиваясь к каждому шороху. Затем он, обняв жену за плечи, повел ее в угол каюты.

– Здесь, за картой морей, есть потайная комната, – прошептал он, взяв со стола пистолет. – Иди туда.

Помня про его сомнительные связи, Элинор даже не думала возражать. Сейчас стали отчетливо слышны чьи-то приглушенные шаги по палубе. Элинор прошмыгнула за карту и вошла в темную и пыльную комнатушку. На ее двери был расположен глазок, позволяющий вести тайное наблюдение за происходящим в каюте.

Почти не дыша, Элинор смотрела, как ее муж, проявляя завидное хладнокровие, ждал, в то время как кто-то осторожно открывал дверь. Она поморщилась, когда услышала, как Себастьян зарядил пистолет. Но вместо того чтобы выстрелить и убить незнакомца на месте, ее муж обругал его:

– Проклятый тупица! Сукин сын с куриными мозгами!

– Не стреляй в меня!

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Уилл? – ахнула Элинор, выходя из своего укрытия.

В дверях каюты она увидела своего кузена. Себастьян спрятал пистолет за пояс. Элинор сердито посмотрела на Уилла и смела паутину со своего рукава.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, еще до конца не придя в себя от удивления.

– Я пришел, чтобы тебя защитить, – возмущенно ответил Уилл. – Твоя служанка Мэри все ахала, как опасно тебе оставаться одной на реке. И теперь, когда сам побывал ночью в порту, я понимаю ее беспокойство. Я видел тут крысу размером с маленькую собаку. Она только что выбежала у меня прямо из-под ног.

Себастьян вздохнул.

– Ну вот, я счел своим долгом сопровождать Элинор, чтобы уберечь ее, – продолжал Уилл. Он посмотрел на Себастьяна, словно ища у него поддержки: – Я правильно поступил?

– Да, – спокойно согласился тот. – Молодец. Я ценю, что ты присматриваешь за Элинор. – Так это ты преследовал меня в том экипаже?

– Да, я.

– Тогда какого черта ты не дал мне знать, что это ты? – Я заблудился в порту, – застенчиво признался Уилл.

– Извини меня, – нахмурившись, сказала Элинор. – Я бы сама попросила тебя составить мне компанию, если бы считала, что сегодня в этом есть необходимость.

Наступило молчание. Уилл посмотрел на растрепанные волосы Элинор, а затем перевел взгляд на расстегнутую рубашку Себастьяна и развязанный галстук. Не было нужды объяснять юноше, что своим неожиданным появлением он прервал любовное свидание, все и так было ясно.

Чтобы соблюсти приличия, той ночью лорд и леди Боскасл, вернувшись из порта в свой дом на Белгрейв-сквер, сразу же отправились спать, а на следующий день рано встали. Закончив утренний туалет, они оделись и сели за стол, чтобы не спеша позавтракать и задушевно побеседовать. Со стороны они выглядели обычной супружеской парой. Как добропорядочный господин со склонностью к домоседству, Себастьян просматривал газеты, пытаясь обнаружить любое упоминание о подозрительной политической активности кого-то из влиятельных людей Лондона. Когда супруг начал пересказывать ей последние новости о Мейфэрском незнакомце, Элинор – с темно-рыжими волосами, уложенными мягкими волнами, в скромном голубом платье из муслина – взволнованно комментировала ситуацию.