– Он появится в нужный момент.

– Ты…

– Об Уилле потом. Лучше скажи, что случилось с тобой. Элинор съежилась под пристальным взглядом мужа.

Она увидела искреннюю заботу в его глазах, поняла, что Себастьян о ней волновался, и почувствовала, что может немного расслабиться. Муж крепко обнял ее, и Элинор позволила ему это, понимая, что заслужила его гнев, и сознавая, что сейчас нуждается в его поддержке.

– С тобой все в порядке? – прошептал Себастьян, когда Элинор положила голову ему на грудь.

Она кивнула, кусая губы. Ах, как бы ей хотелось как-то обойти в разговоре тему ее провала!

– Как тебе удалось убежать?

– Я бы не назвала это побегом. Скорее, меня выдворили, – пряча глаза, призналась Элинор.

– Так, значит, ты так и не забрала письмо?

– Не удалось. – Она высвободилась из объятий Себастьяна. Качая головой, Элинор сказала: – Я разыскала там сразу два письма, но меня поймали.

– Охранники? – спросил Себастьян, оглядываясь на улицу.

– Нет…

Из дома неподалеку раздались мужские голоса. Себастьян взял жену за руку и повел по улице. Его теплая рука дарила Элинор утешение.

Уилл, одетый в плащ из верблюжьей шерсти и высокую бобровую шапку, нервно вышагивал возле экипажа. Его белокурые, с рыжим отливом волосы были в беспорядке. А когда Элинор подошла ближе, она почувствовала, что от кузена сильно пахнет бренди.

– Твой муж, – сообщил Уилл, покосившись на стоявшего рядом Себастьяна, – сущее чудовище. Я думал, что он… что он собирается…

Тот не дал ему договорить, встав между ним и Элинор.

– Хватит чесать языком, как торговка на рынке. Твое дело – управлять экипажем.

Уилл молча кивнул и послушно занял место кучера.

Через пару минут Элинор сидела в экипаже напротив своего супруга, а гнедые рванули с места и понесли так резво, словно принимали участие в скачках.

– Не хочешь объяснить мне, что случилось? – спросил Себастьян, испытующе глядя в лицо притихшей жены.

– Одри Уотсон поймала меня с поличным, но потом отпустила.

Себастьян нахмурился, а потом потер лоб.

– Почему же она проявила великодушие?

– По-моему… Мне кажется, она понимает, почему я этим занимаюсь.

– Тогда, может, она и со мной поделится этим? – съязвил Себастьян, а затем грозно спросил: – Зачем тебе все это, Элинор? Почему ты ввязалась в такую авантюру?

Та резко отвернулась, чтобы не видеть его сердитую физиономию.

– Я задал вам вопрос, мадам.

– Ты в самом деле хочешь узнать?

– Да.

– Потому что мне очень нравится это занятие.

– Тебе доставляет удовольствие тайком проникать в чужие спальни и ускользать, рискуя покрыть свое имя позором в случае разоблачения?

– Это помогает мне развеять скуку.

– Миссис Уотсон известно о том, кто ты такая? – помолчав, спросил Себастьян.

– Пока нет.

– Вы раньше встречались? – удивленно поинтересовался он.

– Прошлым летом я видела ее мельком на аукционе в королевской академии, где проходила выставка акварелей Беллисанта.

– Нуда, разумеется, – согласно кивнул Себастьян.

Элинор сжалась в комок. Она чувствовала, что заслужила неодобрение мужа. Одри Уотсон может легко узнать, кто она такая. Это просто вопрос времени. Герцогине придется пережить двойное унижение – не только от разглашения якобы опрометчивых связей герцога, но и от того, что их разоблачит самая известная в Лондоне хозяйка борделя.

– А еще у меня забрали мой любимый пистолет, – пробормотала Элинор.

– Ну, это не самая высокая цена за свободу. Я был готов разнести весь дом в щепки, чтобы вызволить тебя оттуда.

– Представляю, что это была бы за сцена, – грустно улыбнулась Элинор.

– Если бы хоть волосок упал с твоей головы, я бы устроил им светопреставление, – мрачно проговорил Себастьян.

Она вздохнула. То, что муж о ней тревожился, растрогало Элинор и растопило остатки льда в ее сердце. У нее пропало желание прятаться в надежную броню, которая до этого не позволяла ей снова влюбиться в своего мужа.

– Ради чего весь этот риск, милая? Я все-таки не понимаю.

Себастьян сел рядом с ней.

Забота мужа подействовала обезоруживающе на Элинор. Она была растрогана до глубины души, и от этого ей захотелось плакать.

– Ради вознаграждения, разумеется.

– Какого именно? – Себастьян нахмурился. – Ты говоришь о деньгах? Герцогиня пообещала осыпать тебя золотом?

– Не совсем так. Ты же понимаешь, что рано или поздно герцог вернется в Англию и станет влиятельной политической фигурой?

– Разумеется.

– В преданности людям, облеченным властью, есть свой резон, – медленно сказала она. – Выгода для всей семьи.

Себастьян покачал головой:

– Так, значит, это не просто пустая болтовня за чаем? Герцогиня в самом деле обещала тебя вознаградить?

– Да. И тебя. И наших будущих детей, если они у нас будут. Это ты хотел от меня услышать?

– Не уверен. Но по крайней мере это ответ, который я мог бы хоть как-то понять. – Себастьян погладил Элинор по щеке. – Обещай мне, что ты больше не будешь подвергать себя опасности. Я знаю, что ты привыкла держать слово.

И все-таки муж был не до конца с ней откровенен. Интересно, признается ли он когда-нибудь, что его действия не имеют ничего общего с распоряжениями герцога?

– Да, я человек слова, – глядя Себастьяну прямо в глаза, тихо промолвила Элинор.

Муж взял ее за руку.

– Итак, ты покончила с этим опасным делом? Элинор была вынуждена признать, что после визита на Брутон-стрит ее занятие утратило для нее изрядную долю привлекательности. А может быть, к ней пришло осознание того, что главная опасность, к которой ее неудержимо влекло, сидит сейчас рядом.

– Ну так что ты мне на это скажешь? – спросил Себастьян, приближая свои губы к ее губам.

– Я не готова сейчас отвечать. Мне надо подумать.

– Очень советую. – Себастьян сплел ее пальцы со своими. – У нас будут дети, не забывай об этом, – сказал он.

– Но того, которого мы потеряли, уже не вернуть.

– Я сожалею об этом, Элинор. Поверь мне.

– Я знаю.

– Мейфэрский незнакомец не годится в отцы нашим детям.

– Вот тут ты абсолютно прав, – пробормотала Элинор.

Себастьян опустил глаза и покачал головой.

Он подумал, что на протяжении всего времени именно это было настоящей угрозой для их брака. Именно это, а не Беллисант или какой-то другой мужчина. Потеря ребенка – вот о чем постоянно вспоминала Элинор.

– Пожалуйста, – сказал он, – не позволяй мне потерять и тебя тоже.

На следующее утро Себастьян принес Элинор чай и утреннюю прессу в постель. Когда, держа газету под мышкой, он поднимался по лестнице с подносом, служанка его жены Мэри сказала, глядя на него укоризненно:

– Хозяйка просит оставлять поднос под дверью, если накануне она возвратилась поздно.

Это замечание прозвучало в ее устах как напоминание, что уж ей-то, преданной и верной, гораздо больше известно о привычках хозяйки, чем ее законному супругу.

– Я это учту, – подмигнув Мэри, сказал Себастьян. Та попыталась улыбнуться. Себастьян видел, что служанка его недолюбливает, и его это забавляло.

– Лорд Боскасл…

– Да, Мэри?

– Простите мне мою дерзость, но ее милость не любит, когда ее тревожат так рано.

– Мне это известно, – усмехнулся Себастьян. – Но предоставьте мне решать самому, когда я могу разбудить собственную жену.

Он принес поднос с чаем в спальню и осторожно тронул Элинор за плечо.

Весело насвистывая, Себастьян поставил поднос на тумбочку, не в силах скрыть радость от того, что его жена в конце концов станет принадлежать ему не только телом, но и душой.

– Нам нужно поговорить, – сказал он.

– Не сейчас. Я только что проснулась и плохо соображаю.

– Выпей чаю, дорогая. Дело срочное.

Через несколько минут Элинор развернула газету, которую дал ей муж, и ахнула:

– Ах, Себастьян, это ужасно!