Конечно, в то время они были еще слишком молоды и не могли рассчитывать, что им удастся предъявить обвинение подпольным сетям, управляемым НАТО… Как бы то ни было, аналитики сохранили прекрасные отношения. Их объединяла общая неприязнь к административному произволу, и нередко они оказывали друг другу услуги. К тому же оба были знатоками и любителями хорошего виски и постоянно делились своими находками в этой области.

Но на этот раз Ари вынужден был признать, что требует от друга слишком многого.

— Так, держи рот на замке, а я просто сделаю свою работу, идет? — сказал Жером, открывая стеклянную дверь.

— Ты меня совсем за придурка держишь?

— Нет, но у тебя жуткий французский акцент.

— Еще не хватало, чтобы швейцарец учил меня французскому…

Они вошли в холл и направились к стойке, где ночной охранник, откинувшись на сцепленные за затылком руки, смотрел телевизор.

— Добрый вечер…

Малансон вынул удостоверение федеральной полиции.

— Добрый вечер. Майор Малансон. Мы расследуем смерть Сандрины Мани. Хотелось бы осмотреть ее рабочее место.

Охранник в замешательстве выпрямился.

— Но… Меня не предупредили, и…

— А с какой стати нам вас предупреждать? — отрезал агент, стараясь казаться внушительным. — Будьте любезны немедленно проводить нас в ее офис.

Поколебавшись, охранник ответил:

— Я… Как скажете…

Он встал, нашел в ящике ключи и подвел посетителей к лифту. Ари сдержал улыбку: блеф его приятеля был шит белыми нитками, и то, что им попался такой доверчивый охранник, — неслыханное везенье. Хотя как знать, возможно, в Швейцарии полицейское удостоверение производит более сильный эффект?

Они поднялись наверх, прошли по двум коридорам, и охранник открыл им дверь кабинета.

— Вообще-то ваши коллеги уже не раз сюда приходили…

— Да, мы в курсе, — сухо бросил Малансон. — Пока можете быть свободны, мы вас позовем, когда закончим.

Охранника не пришлось просить дважды. Он явно хотел убраться подальше от этих не слишком любезных легавых.

— Тонкая работа, ничего не скажешь, — прошептал Маккензи, наклоняясь к другу.

— Главное, сработало. Он из тех, кто боится за свое место. Таких легко запугать.

— Ну-ну…

Они осмотрели кабинет Сандрины Мани. Ее личные вещи, очевидно, забрал муж, но компьютер и документы остались на месте.

— Ты ведь у нас компьютерный гений, — объявил Маккензи, указывая на компьютер. — Поднатужься и откопай то, что мне нужно.

— Было бы проще, если бы ты сказал, что именно тебе нужно…

— Досье, составленное Сандриной Мани. Это отчет для ООН, в котором идет речь о напряженности в провинции Киву в Демократической Республике Конго, или о колтане, или же о МФП. Последняя версия, вероятно, датирована днем, когда она умерла. В компьютере наверняка остались следы поисков, записей, короче, сам не знаю…

— О’кей, о’кей, я попробую. Надеюсь, твое односолодовое того стоит!

— Японское. Семнадцать лет выдержки. Может, для тебя и крепковато.

Малансон покачал головой, сел за стол и включил компьютер.

Швейцарец с головой ушел в поиски, Ари же обыскивал комнату. Все это уже было. Он точно так же рылся в кабинете Чарльза Линча, пока Мари Линч копалась в компе. Ему вновь пришлось перебирать одну за другой картонные папки, перелистывать книги, изучать кучи бумаг, бегло их проглядывая.

— Смотри-ка, а у нее был объект, созданный в Линуксе, — вдруг прошептал Малансон.

— Чего?

Швейцарец улыбнулся.

— Такая штука, которую тебе все равно не понять, а вот я попробую в ней поковыряться.

Малансон вставил в компьютер диск и перезагрузил машину. Проделав несколько манипуляций, он обернулся к Маккензи:

— Я обнаружил скрытую директорию, названную «Проект Рубедо», тебе это о чем-нибудь говорит?

Присевший на корточки перед книжным шкафом Маккензи тут же вскочил.

— Еще бы! — воскликнул он. — Это оно!

«Проект Рубедо». Сомневаться не приходится. Теперь понятно, почему Доктор написал букву «П» на папке с бумагами. «П» — это проект.

— Ага! Тогда вынужден тебя огорчить. Папка совершенно пустая.

Ари бросился к монитору.

— Ты шутишь!

— Нет. Все файлы удалены.

— А их нельзя восстановить? Я слышал, что наши компьютерщики в Левалуа иногда так делают. Восстанавливают файлы, стертые с жестких дисков.

— К примеру, когда их стирают такие криворукие умельцы, как ты?

— Да. К примеру.

— Ясно… Так вот, кто-нибудь наверняка с этим справится… Но не здесь. И не я.

— Вот подстава. Ну что за отстой! Мы почти у цели! Должен быть выход!

— Посмотрим, что мне удастся сделать, Ари. Но я ничего не гарантирую. С пи-си никогда не знаешь. Вот если наше начальство однажды раскошелится на «макинтоши», все станет намного проще, уж поверь…

Он проделал несколько манипуляций, в которых Ари ничего не понял. Жесткий диск пронзительно запищал, а на мониторе с бешеной скоростью замелькали какие-то списки.

— Смотри, — Малансон указал на ряд файлов. — Вот эти были удалены из директории в день гибели Стефана Друэна.

— Значит, это произошло уже после смерти Сандрины Мани. Может, Друэн заходил сюда, чтобы уничтожить ее досье…

— Я попробую восстановить несколько файлов, но на многое не рассчитывай. Если кластеры, на которых они хранились, теперь заняты новыми данными, мы в пролете.

— Ах да, ну еще бы, «кластеры»! — хмыкнул Ари. — Ладно, сделай что можно.

Швейцарец запустил автоматическую систему восстановления данных. Она проверяла файлы один за другим. Ари вцепился в спинку кресла, не сводя глаз с монитора. Индикаторы рядом с именами файлов постепенно заполнялись, внутри менялись цифры, но пока ни один процесс восстановления не дошел до ста процентов.

— Похоже, не получается, — признался огорченный Малансон.

— Вот черт…

От напряжения Ари заметался по кабинету, словно лев в клетке.

— Ну что?

— Погоди! — раздраженно отмахнулся швейцарец.

И тут Ари застыл перед окном:

— Проклятье!

— Что еще?

— Перед входом остановилась полицейская машина.

Малансон побледнел. Он лихорадочно застучал по клавиатуре, пока на экране не развернулось окно с видео. Это оказалось изображение с камеры наблюдения на посту охранника. Было видно, как тот говорит с двумя полицейскими, потом встает и указывает в сторону лифта.

— Твою мать! Надо валить отсюда, Ари!

— Нет! Мне нужны эти чертовы файлы!

— Если нас застукают, мы окажемся в полном дерьме, Маккензи! В полном! Здесь тебе не Франция…

— Да насрать! Мне нужны эти файлы!

Швейцарец вскочил и треснул кулаком по столу.

— Шевелись! — приказал он компу, не отрывая взгляда от видео с камеры, на котором было видно, как полицейские продвигаются по зданию.

Они только что вошли в лифт. И с минуты на минуту будут на их этаже.

И тут раздался пронзительный сигнал.

— Он восстановил только один файл, — пояснил швейцарец. — Немного, но хоть что-то.

— А что именно?

— Нет времени смотреть, я его скопирую и пошли отсюда. Идет?

— Идет.

Малансон вытащил из чехла сверхтонкий «мак» и подключил его к компьютеру Сандрины Мани.

— Ты чего? — удивился Ари. — Разве нельзя перекинуть его на флэшку?

— Я перекидываю не только твой файл, но и то, без чего нам отсюда не выбраться.

Он поколдовал над своим «маком», отсоединил его, закрыл приложения в компьютере Мани и знаком предложил Ари следовать за ним. Озадаченный аналитик подчинился.

Жером шел, не сводя глаз со своего ноута, который держал перед собой, словно компас. В углу монитора между многочисленными камерами слежения перемещались четыре прямоугольника. В нижней части экрана были раскрыты планы здания.

— Они только что вышли из лифта, — произнес Малансон, останавливаясь. — Возвращаемся. Если оба пойдут прямо, у нас есть шанс выбраться через аварийный выход.

— Легавые преследуют легавых, — усмехнулся Ари. — Даже смешно…