— Извините, сэр, там написано: не парковаться.

Он откашлялся и проговорил тихо и уверенно:

— Если спросят, скажите, что конгрессмен Уилчизек приехал на встречу с генералом Мурхэдом. Будут настаивать — не упирайтесь, а просто покружите по кварталу. Я выйду не позже чем через десять минут.

— Конечно, сэр.

Гидеон вылез из машины, вошел в здание. Прямо перед ним находилась стойка информации и регистрации посетителей. В просторном вестибюле толпились военные и важные штатские, все стремительно появлялись и исчезали.

«Боже, как я ненавижу Вашингтон!»

Гидеон с холодной улыбкой подошел к администратору: тщательно уложенные голубые волосы, вся из себя аккуратненькая, явная поклонница строгого соблюдения процедуры, всерьез относящаяся к своим обязанностям. То, что надо! Люди, выполняющие правила, — самые предсказуемые.

Он улыбнулся и, возвышаясь над ней на несколько дюймов, произнес с улыбкой:

— Конгрессмен Уилчизек, к заместителю начальника КРБ генералу Томасу Мурхэду. На четыре, — он посмотрел на часы, — нет, на три минуты раньше назначенного времени.

Девушка распрямилась, как пружина.

— Конечно, конгрессмен, сейчас. — Она сняла трубку, нажала кнопку, что-то сказала и посмотрела на Гидеона: — Прошу прощения, конгрессмен, вы не можете продиктовать свою фамилию по буквам?

Он подчинился с раздраженным вздохом, давая понять, что ей полагается знать наизусть, как пишется его фамилия. Он очень старался выглядеть человеком уверенным и презирающим тех, кто не способен узнать такую важную персону.

Она поджала губы и снова взяла трубку. После коротких переговоров выдала:

— Конгрессмен, мне ужасно жаль, но генерал сегодня отсутствует, а у его секретаря нет записи о вашей встрече. Вы уверены?.. — От сурового взгляда Гидеона она осеклась.

— Уверен ли я? — Он приподнял бровь.

Она так поджала губы, что они исчезли, голубые волосы уже тряслись от усилия не сорваться с головы.

Он посмотрел на часы, снова на нее.

— Миссис?..

— Уилсон.

Он вынул из кармана листок и подал ей.

— Удостоверьтесь сами.

Это была состряпанная им самим распечатка электронного письма якобы от секретаря генерала с подтверждением встречи — Гидеон заранее выяснил, что генерала не будет на месте. Прочтя письмо, она вернула его «конгрессмену».

— Мне очень жаль, но его, кажется, нет. Я могу еще раз позвонить его секретарю…

Гидеон сверлил ее неистовым взглядом.

— Я бы предпочел поговорить с секретарем сам.

Она, поколебавшись, сняла трубку и отдала ему, сначала набрав номер.

— Простите, миссис Уилсон, но дело секретное. Вы не возражаете?..

Она на глазах то заливалась темной краской, то розовела. Молча встав, девушка отошла в сторону. Он приложил трубку к уху. Загородив собой аппарат, нажал «отбой» и мгновенно набрал другой номер — секретаря самого директора, генерала Шортхауса.

«Пароль знает только руководящая троица: директор, его заместитель, начальник службы безопасности…»

— Приемная директора, — раздался в трубке голос секретаря.

Он заговорил тихо и быстро, подражая голосу человека, конфликтовавшего с ним у мусорного бака:

— Говорит Ламойн Хопкинс, информационные технологии. Нам звонил генерал. Срочно, брешь в системе защиты.

— Секунду.

— Да? — раздался голос генерала Шортхауса. — В чем дело? Я вам не звонил.

— Простите, генерал. — Гидеон по-прежнему изображал Хопкинса, но теперь говорил тихим елейным голосом. — У вас, наверное, выдался неважный денек.

— Я вас не понимаю, Хопкинс.

— Ваша система отказала, сэр, а поддержка не включается.

— Все функционирует как обычно.

— Генерал, у нас тревога, вся ваша сеть отключилась. Нарушена система безопасности. Вы знаете, что это значит.

— Абсурд! Мой компьютер включен и прекрасно работает. Кстати, почему вы звоните из вестибюля?

— В том-то и проблема, генерал. Телефонная матрица соединилась с компьютерной сетью, отсюда неверные данные. Прошу вас выйти из системы и снова войти, я прослежу за процедурой.

Гидеон покосился на дежурную, стоящую к нему в профиль и добросовестно старавшуюся не подслушивать. В трубке раздался звук нажимаемых клавиш.

— Готово.

— Забавно, никаких сигналов с вашего адреса. Попробуйте еще раз.

Снова нажатия клавиш.

— Опять ничего, генерал. Похоже, пострадал ваш идентификатор. Плохо дело, теперь понадобится отчет, расследование. Все равно выяснится, что барахлила именно ваша система, генерал. Мне очень жаль.

— Не будем торопиться, Хопкинс. Уверен, мы можем все исправить.

— Что ж… Попытка не пытка. Но для этого потребуется перезагрузка и открытие вашего аккаунта отсюда. Мне понадобится ваш идентификатор и пароль.

Пауза.

— Не уверен, что мне можно их вам называть.

— Возможно, вы не осведомлены, что при перезагрузке сети пароль меняется автоматически, поэтому вы можете свободно совершить внутреннюю передачу пароля службе информационных технологий. Понятно, что это вас беспокоит. Альтернатива — мое обращение в Службу национальной безопасности об аннулировании пароля. Мне ужасно жаль, но…

— Ладно, Хопкинс, эта часть правил была мне неизвестна.

Он назвал пароль и идентификатор Гидеону, тот записал то и другое. Через несколько секунд лже-Хопкинс произнес с огромным облегчением в голосе:

— Уф! После перезагрузки все встало на места. Тревога отменяется, безопасность не нарушена. Работайте спокойно.

— Прекрасно!

Гидеон нажал на рычаг и повернулся к дежурной:

— Прошу прощения за беспокойство. Мы все выяснили.

Он быстро покинул здание и зашагал к лимузину.

Уже через полчаса он был у себя в мотеле. Лежа на кровати, работал на ноутбуке, соединенном с только что взломанным незащищенным компьютером в недрах Администрации общих служб, АОС. Он избрал своей мишенью именно это правительственное учреждение, занимающееся поставками, оборудованием и тому подобным, потому что знал: это не составит большого труда, при этом на АОС тоже распространялись правительственные протоколы безопасности.

Как объяснил — сам того, конечно, не желая — Хопкинс, архив КРБ мог отправлять документы только на предварительно разрешенные IP-адреса, и, увы, большинство из них были засекречены, кроме одного — Архива национальной безопасности в университете Джорджа Вашингтона. Этот частный архив, крупнейший в мире, не считая Библиотеки Конгресса США, состоял из огромного количества правительственных документов, включая практически все, что подлежало обязательному рассекречиванию в рамках правительственной программы рассекречивания во исполнение нескольких законов. В этот архив ежедневно вливались новые реки информации.

Через компьютер АОС Гидеон направил автоматический запрос в архив КРБ в университете Джорджа Вашингтона, порт 6151, о передаче некоего секретного документа в формате pdf. Благодаря паролю генерала Шортхауса этот документ оказался в одной дневной папке вместе с рассекреченными документами «холодной войны», поступившей в Архив национальной безопасности. Файл благополучно миновал брандмауэр единственного разрешенного порта, изучившего и одобрившего пароль, и очутился в базе данных университета Джорджа Вашингтона вместе с миллионами других документов.

Гидеон успешно осуществил несанкционированное рассекречивание секретного документа и спрятал его в огромном информационном массиве, покидающем безопасный правительственный периметр. Теперь оставалось извлечь документ и дать ему ход.

Следующим утром, часов в одиннадцать, слегка помятый, но определенно обаятельный приглашенный профессор Ирвин Бошам в твидовом пиджаке, вельветовых брюках, совершенно не идущих к твиду, пыльных башмаках и вязаном галстуке (все это добро от Армии спасения, общая цена тридцать два доллара) вошел в Библиотеку Гелмана в университете Джорджа Вашингтона и заказал целую гору документов. Его персона еще отсутствовала в системе, а свой временный читательский билет он потерял, но сострадательная сотрудница пожалела рассеянного беднягу и предоставила ему доступ. Уже через полчаса Бошам покинул здание библиотеки с тонким конвертом под мышкой.