— На нем только те контакты, которые ты уже переписал, и несколько звонков. Ни скрытых данных, ни секретных микросхем. Пусто!

— А цифры, которые я тебе дал?

— Это гораздо любопытнее. Я еще с ними работаю.

Гидеон повернул на юг. Темнело, парк пустел.

— Любопытно, говоришь? Чем же?

— Я же говорил, там полно шаблонов.

— Можешь попонятнее?

— Повторы, ряды уменьшающихся чисел, все такое прочее. Сейчас еще трудно сказать, что это значит. Но это не код, точно говорю.

Впереди заблестел пруд. Гидеон вышел на беговую дорожку. Темная вода застыла в неподвижности. Далеко на юге, над деревьями, виднелись небоскребы Среднего Манхэттена с разгорающимися на фоне меркнущего неба огнями.

— Откуда ты знаешь?

— В любом приличном коде есть последовательности, выглядящие произвольными. На самом деле они, конечно, не произвольные, но любой математический тест на произвольность перед ними спасует. А здесь даже простейший тест показывает, что цифры не взяты с потолка.

— Какие такие тесты?

— Смотри: в настоящем произвольном цифровом ряду примерно десять процентов нулей, десять процентов единиц и так далее. А в этом нолей и единиц гораздо больше.

Оба помолчали. Гидеон глубоко вздохнул и спросил нарочито безразличным тоном:

— Как насчет снимков?

— Передал врачу, как ты просил.

— И что?

— Сегодня я должен был ему позвонить, но не позвонил. Забыл.

— Ага, — выдавил Гидеон.

— Позвоню завтра утром.

— Да уж, позвони, — буркнул Гидеон. — Спасибо. — Он вытер лоб.

«Как же отвратительно я себя чувствую!»

И вдруг — уже во второй раз за день — у него появилось отчетливое ощущение, что за ним следят. Он огляделся. Уже почти стемнело, он забрел в глубину парка.

— Алло? Ты слушаешь? — окликнул его О’Брайен.

Гидеон спохватился, что не прервал связь.

— Я здесь. Мне пора идти. Увидимся завтра.

— Только не до полудня.

Гидеон закрыл телефон и спрятал его в карман. Он быстро шагал на запад, мимо теннисных кортов, не сходя с беговой дорожки. Откуда это чувство слежки? Он ничего не видел и не слышал. Или что-то все-таки было? Он научился доверять своему инстинкту, который в очередной раз спас его утром.

До него дошло, что, шагая по беговой дорожке, он облегчает задачу преследователю — если тот существовал. Лучше повернуть на север, уйти с дорожки и пробираться по лесу вокруг кортов. Преследователю пришлось бы поднажать, чтобы не отстать. Гидеон сумел бы обойти его и подобраться к нему со спины.

Он свернул с дорожки в чащу. Под ногами шуршали опавшие листья. Пройдя немного, резко остановился, сделал вид, будто что-то уронил, — и успел уловить, как за спиной так же резко стихает шорох листьев.

Он убедился, что за ним кто-то идет, и чуть не хлопнул себя полбу, осознав свою глупость. Он забрался на ночь глядя в чащу посреди пустого парка без оружия. Как это вышло? Наверное, виновато огорчение из-за Орхидеи, у которой обнаружились сильные чувства, как у сопливой девчонки. Добавляла рассеянности тревога из-за Глинна и проклятой истории болезни. В результате он забыл об осторожности.

Гидеон вновь торопливо зашагал вперед. Нельзя выдавать, что он обнаружил слежку. Главное, побыстрее выбраться из парка, оказаться среди людей. Огибая теннисный корт, он стал забирать резко влево, миновал забор корта и в особенно густом месте сменил направление на перпендикулярное прежнему, устремился назад к пруду. Он надеялся запутать преследователя.

— Шелохнешься — и ты труп, — раздался голос из темноты, и перед ним возник силуэт с пистолетом.

Гидеон застыл, напряженный, как пружина. Но испугался не очень сильно. Все-таки голос женский.

— Не дури. Подними руки. Медленно.

Гидеон послушался, и женщина сделала еще один шаг вперед. Она держала обеими руками наведенный на него «глок». Судя по стойке — тренированный стрелок. Стройная, атлетически сложенная, темно-рыжие волосы забраны в длинный тяжелый хвост, черная кожаная куртка поверх белоснежной блузки, голубые обтягивающие джинсы.

— Упрись руками в ствол дерева и расставь ноги.

«Господи», — только и успел подумать Гидеон.

После того как он выполнил приказ, женщина, наступив ему на ногу, быстро обыскала его с ног до головы.

— Повернись с поднятыми руками.

Он повиновался.

— Я Минди Джексон, Центральное разведывательное управление. Я бы показала тебе свое удостоверение, да руки заняты.

— Ничего, — отозвался Гидеон. — Послушайте, мисс Джексон…

— Замолчи. Здесь я говорю. Выкладывай, на кого работаешь и что, черт возьми, вытворяешь!

Гидеон пошевелился, борясь с напряжением.

— Не могли бы мы обсудить это в несколько другом…

— Тебе сказано делать так, как тебе говорят. Выкладывай!

— Что, если я откажусь? Вы пристрелите меня посреди Центрального парка?

— Тут полно народу погибает от пуль.

— Один выстрел — и через пять минут здесь от копов яблоку будет негде упасть. А бумаг-то сколько!

— Отвечай на мои вопросы.

— Может быть, и отвечу…

После напряженного молчания она произнесла:

— Может быть?

— Хотите, чтобы я рассказал? Я согласен, но не на мушке и не здесь, идет? Если вы из ЦРУ, то мы с вами на одной стороне.

Гидеон видел, что она раздумывает. Потом Минди с облегчением засунула пистолет за ремень.

— Пожалуй…

— В «Гинзе» на Амстердам-авеню, если это заведение еще существует, отличный бар.

— Существует.

— Значит, вы здешняя?

— Обойдемся без болтовни, ладно?

У стойки Гидеон заказал саке, Минди Джексон — «Саппоро». Ожидая заказа, оба молчали. На свету он поспешил разглядеть ее получше: полные губы, маленький нос, бледные веснушки, густые каштановые волосы, зеленые глаза. Лет тридцать, от силы тридцать два. С виду умница. Но для такой работенки слишком хороша собой — хотя, напомнил он себе, в таких делах с ходу не разберешься. Главное, она располагала какой-то нужной ему информацией. А чтобы ее получить, нужно что-то предоставить взамен.

Принесли их рюмки, Джексон пригубила немного и повернулась к нему с враждебной гримасой.

— Итак, кто вы такой и почему интересуетесь By?

— Уверен, вы не можете поделиться со мной всеми подробностями вашего задания. Точно так же и я не могу делиться подробностями своего.

По пути сюда Гидеон успел придумать более-менее связную версию. Однако он всегда полагал, что самая лучшая ложь — та, что ближе к правде.

— В отличие от вас у меня даже нет значка. Кстати, просто ради соблюдения профессиональной вежливости, не покажете ли мне ваш значок?

— Мы значков не носим. У нас вот это. — Она быстро показала ему под стойкой свое удостоверение. — Ну и на кого работаете?

— Знаю, Минди, это вас огорчит, но я работаю на частного подрядчика, к которому обратилось Управление внутренней безопасности. Мне поручено раздобыть чертежи оружия, которые были у By.

Она вытаращила глаза, и Гидеон остался доволен произведенным впечатлением.

— Управление внутренней безопасности? Какого черта они вмешиваются в наши дела? Да еще через частного подрядчика!

Он пожал плечами.

— Что вам известно? — спросила она.

— Ничего.

— Ложь! By говорил с вами сразу после аварии. Он что-то вам сказал. Мне надо знать, что именно.

— Он просил передать его жене, что любит ее.

— Не могли придумать ничего лучше? У него нет жены. Он продиктовал вам какие-то цифры. Я хочу знать какие.

Гидеон посмотрел на нее в упор.

— С чего вы взяли, что он продиктовал мне цифры?

— Свидетели видели, как вы записывали цифры. — Она отбросила прядь волос с лица. — Послушайте, вы сами говорите, что мы на одной стороне. Нам надо сотрудничать, объединять наши силы.

— Что-то я не заметил у вас желания сотрудничать со мной.

— Дадите цифры — заметите желание.