— Какую, собственно, роль играю я здесь? — раздраженно спросил Крафт. — Что я — ловец душ с завязанными глазами и автоматом в руках? Или, может, Дед Мороз, развешивающий гранаты на рождественской елке? За кого принимаете меня вы, скажем?

— За мужчину, достаточно умного, который сознает, что генерал никогда не отдаст приказа, за который он не нес бы ответственности.

Губы Сибиллы Бахнер чуть тронула улыбка. Крафт подумал: она так же скупа в выражениях чувств, как и ее генерал, — что ж, такое общение, разумеется, накладывает отпечаток на нее. И тем не менее она улыбнулась. Конечно, в этой комнате она пережила все мыслимые реакции офицеров, выходивших из себя под воздействием слов генерала: гордые, глупые, подхалимы, самоуверенные, балбесы, равнодушные, интриганы — все они могли сказать здесь только одно: «Яволь». И Сибилла улыбалась, глядя на них.

— Мне кажется, вы должны немного более уделять генералу внимания, фрейлейн Бахнер, в чисто человеческом плане, — сказал Крафт без всякой задней мысли. Он был возбужден, ему нужен был кто-то, на кого он мог бы выплеснуть хоть часть бушевавшего в душе раздражения. — Вы бы попробовали немного рассеять его: кажется, сейчас это ему очень нужно.

— Это пошло, — сказала Сибилла Бахнер.

— А, бросьте, — не сдерживаясь, ляпнул Крафт, — я уже однажды говорил вам, стоит ли играть роль синего чулка. Вы же сотворены не из запчастей пишущей машинки. Вы — женщина! Почему же вы не ведете себя соответственно? Это было бы благо для нас, да и для генерала.

— Может быть, вы при случае скажете ему об этом сами? — с удивительным самообладанием парировала Сибилла Бахнер. Она даже как будто побледнела, и ее ладони сжались в маленькие кулачки. И хотя Крафт почувствовал, что он нажил себе очередного врага, ее трезвое замечание вернуло ему равновесие.

— Вы абсолютно правы, фрейлейн Бахнер, — заметил он, — я тоже трусливый пес. Тут я распинаюсь, а так вести себя надо бы там, в его кабинете.

— Это уже более разумные речи.

— От меня слишком многого хотят, — продолжал Крафт. — Но я ведь тоже мелкая сошка. И что хуже всего — я сознаю это. Вы, очевидно, думаете, что я завидую другим, что они, утешенные и со спокойной совестью, могут спать, если благословение божье — или генеральское — нисходит на них. Но в наше время надо быть ребенком, чтобы беззаботно смеяться, заглянув в хлев.

— Я лучше дам вам еще коньяку, — сказала Сибилла Бахнер. Теперь она опять улыбалась, и улыбка ее не была ироничной; эта улыбка обещала в перспективе симпатию.

— А вы совсем не так уж злы, — сказал Крафт, — хотя, наверное, и не знаете об этом.

— Вот теперь знаю, — живо ответила она.

— Ну и прекрасно, и не забывайте об этом впредь.

— Загляните при случае и убедитесь сами…

В нижнем коридоре здания штаба было тихо и пусто, как в заводском цеху ночью. Горела лишь одна синяя лампа. Ее свет с трудом достигал пустых стен и темных дверей. Административно-хозяйственный отдел, располагавшийся здесь, внизу, был безлюден. Лишь через замочную скважину двери библиотеки просачивался луч света. Там Крафта ждала Эльфрида Радемахер.

— Прости, — сказал он ей, — но я раньше не смог.

— Ты пришел, — кивнула она, — и это главное.

Эльфрида никогда не сетовала, ни о чем не спрашивала, не выражала никаких настроений, не впадала в экстравагантность, в истерию, не знала меланхолии. Она была счастливой находкой для него.

— Время довольно позднее, — заметил Крафт.

Он осмотрел помещение библиотеки испытующим взглядом. Проверил светомаскировку, запер двери и прикрыл замочную скважину своей фуражкой. Потом стянул с себя китель и завесил им настольную лампу. Наконец, сдвинул вместе ящики, служившие стульями, бросил на них циновки и подстилки для пишущих машинок, соорудив нечто вроде ложа. Эльфрида протянула ему принесенный ею плед, и он принялся расстилать его.

— Посмотреть на тебя сейчас, так можно подумать, что тебе приходится заниматься такими делами каждый день.

— Не думай так, — сказал он, понизив голос, — помоги лучше растянуть плед.

Она опустилась рядом с ним на колени.

— Разговаривать будем лишь шепотом? — спросила она.

— Можешь, конечно, и кричать, если тебе нужны зрители.

Эльфрида поняла, что в этой ситуации требуется осторожность. Она вздохнула:

— Теперь я, по крайней мере, ощущаю серьезные преимущества супружества.

Это замечание внесло в душу Крафта неприятное ощущение. Когда речь заходила о женитьбе, он чувствовал себя неуютно. Желая переменить пластинку, он сказал:

— Это ты здорово придумала — использовать библиотеку не по ее прямому назначению.

— А, — усмехнулась она, — до меня это придумали уже многие. Ведающий ею унтер-офицер имеет обыкновение сдавать ее за сигареты всем по очереди.

— Тихо, — прервал он ее и схватил за руку. Они прислушались. Но никаких звуков не было слышно — только их дыхание.

— Ты сегодня слишком осторожен, Карл, — заметила Эльфрида.

— Просто мне не хотелось бы потерять тебя.

— Этого не случится, если у тебя не появится такого желания. А потом — библиотека совсем не единственное место, где мы можем встречаться. Одна моя знакомая из швейной мастерской, замужняя, живет там, внизу, в городе, правда в одной маленькой комнате, с мужем, конечно. Но он железнодорожник и часто бывает в отлучке. А моя подруга любит ходить в кино. Если мы будем покупать ей билеты да еще подбросим курева и что-либо выпить, она иногда будет уступать нам свою комнату на пару часов.

— Идея неплохая, — согласился Крафт. — Ведь тут, в казарме, мне не совсем удобно, да и небезопасно. Положение у меня на службе сейчас довольно шаткое. И если, вдобавок ко всему, меня застукают в сей пикантной ситуации, мне несдобровать.

— Иди ко мне, — смеясь, позвала Эльфрида. — Давай найдем друг друга, пока нас не сцапали другие.

Она откинулась на ложе и потянула его к себе. Крафт ощутил аромат ее кожи, и его руки заскользили по ее телу. Несмотря на то, что он знал ее всю, до кончиков ногтей, — каждый раз ему казалось, что он встречается с ней впервые. И в самый страстный миг кто-то постучал в дверь. Любовники испуганно оторвались друг от друга. Им понадобились считанные секунды, чтобы вернуться в суровую действительность. Крафт знаком приказал Эльфриде — замри. Он осторожно встал и крикнул в дверь:

— Кто там? Прошу не мешать — я должен работать!

— Ах вот как! Это вы называете работой? — раздался резкий, грубый голос, показавшийся Крафту знакомым. Он взглянул на Эльфриду. Она кивнула ему и облегченно рассмеялась. Затем поднялась и встала в небрежной позе, почти не набросив ничего на себя. И довольно громко сказала:

— Это капитан Катер — ну кто же еще?

— Ну, Крафт, открывайте, — зашумел Катер почти добродушно. — Я бы хотел с вами кое о чем побеседовать.

— Сожалею, — бросил Крафт в закрытую дверь. — Я хотел бы просить вас учесть, что я не один.

— Ах, мой бедный друг, как будто я этого не знаю. Могу даже назвать имя вашей дамы. Мой нижайший приветик фрейлейн Радемахер, меня-то уж ей нечего стесняться…

— Одну минуту, — попросил обер-лейтенант Крафт. Он помог Эльфриде натянуть платье. Нашел свои сапоги. Эльфрида ничуть не смутилась. Казалось, ситуация доставляет ей удовольствие. И, расправляя плед, она с живостью заметила:

— А чем он может нам повредить?

— Я и в самом деле не хотел вам помешать, — заверил Катер.

Он вошел в помещение, уже приведенное более или менее в порядок, бодрый, снедаемый любопытством, со своей обязательной улыбкой. Левой рукой он прижимал к себе четырехгранную литровую бутылку, очевидно с «Куантро». Он подмигнул присутствующим — Эльфриде отечески-доверительно, Крафту понимающе, как мужчина мужчине.

— Честное слово, очень сожалею, что появился немного преждевременно, — сказал он, щуря глазки, — но я ни в коем случае не хотел и опоздать.

— Откуда вы узнали, что мы здесь?