Тем более, как оказалось, что в дополнении к ее фобии с этим медицинским дерьмом, существовал еще один сбой в ее системе. Мысль о том, чтобы стоять перед толпой людей оказавшись в центре внимания во время свадебной церемонии, вызывала в ней тошноту. Ну да, по идее это не должно было вызывать такое волнение, а все же. В конце концов, ее работа в качестве убийцы заключалась в том, чтобы оставаться невидимой. К тому же, она всегда была застенчивой в подобных ситуациях и обстоятельствах.

Откинувшись на подушки, она прислонилась к изголовью кровати, скрестила ноги в лодыжках и схватила пульт дистанционного управления. Маленький черный «Sony» выполнил свои обязанности с достойным восхищения мастерством — пульт включил плоский экран и переключал каналы, пока те не начали мелькать со скоростью биения ее сердца.

Дело не только в том, что на их с Джоном церемонии собиралось присутствовать кучу свидетелей. А в том, что заключение уз заставляло ее задуматься о том, как бы все прошло, будь у нее нормальная жизнь. В ночи, подобной этой, большинство женщин облачались в усыпанные семейными драгоценностями, сшитые специально по такому случаю платья. Они с нетерпением ждали своего представления жениху гордыми отцами, а их матери должны были всхлипывать, когда наступал момент обмена клятвами.

Хекс, напротив, прошла бы по проходу самостоятельно, одетая в кожаные штаны и обтягивающую футболку, потому что это все, что у нее когда-либо было из шмоток.

Как телевизионные каналы мелькали перед ее глазами, так и расстояние между ней самой и «нормальным» казалось таким же огромным разрывом, как и сама история. Не будет исправления прошлого, не будет редактирования взлетов и падений ее истории. Все, начиная с ее смешанной крови, любезной пары, вырастившей этот кошмар до всего, что произошло с тех пор, как она покинула их дом… все это было высечено на холодной каменной глыбе под названием «прошлое».

Что никогда не должно быть изменено.

По крайней мере она знала, что у чудесных мужчины и женщины, которые пытались вырастить ее, как собственную дочь, наконец, появился собственный ребенок — выросший сильным мужчина, нашедший достойную пару и давший им следующее поколение.

Что облегчило расставание с ними.

Но у всего остального в ее жизни, за исключением Джона, не было счастливого «хэппи-энда». Боже, возможно, это и есть причина ее нервов. Эта церемония с Джоном стала таким откровением, слишком хорошим, чтобы быть правдой…

Хекс нахмурилась и приняла вертикальное положение. Затем потерла глаза.

Она не могла отчетливо видеть то, что показывали на экране.

Это было невозможно… ведь так?

Нажав на нужную кнопку пульта, она прибавила звук. «…призрак Рэтбоуна, заснятый в коридорах его особняка времен Гражданской войны. Какие тайны поджидали нашу команду Паранормальных Расследований, когда они стремились раскрыть…»

Голос диктора затих, когда камера все ближе и ближе приближалась к портрету мужчины с темными волосами и глазами того призрака, за которым они охотились.

Мердер.

Она узнала бы его лицо где угодно.

Вскочив, она бросилась к телевизору… но чем это могло помочь?

Камера отъехала на задний план, чтобы показать прекрасный холл, а затем снимки белого дома на плантации. Они говорили о каком-то репортаже… во время которого, они пытались поймать, по-прежнему бродившего по коридорам и землям, где он когда-то жил, призрака времен Гражданской войны.

Снова сосредоточившись на комментарии, Хекс отчаянно пыталась уловить, местонахождение особняка. Возможно, она могла…

Недалеко от Чарльстона, штат Южная Каролина. Вот где он был.

Пятясь, она уперлась лодыжками в кровать и села. Первой ее мыслью было материализоваться туда и самолично удостовериться, был ли это ее бывший любовник или настоящий призрак, или что-то, из чего талантливые телевизионные продюсеры наделали столько шума.

Но логика превзошла этот порыв. В последний раз, когда она видела Мердера, он ясно дал ей понять, что не желает иметь с ней ничего общего. К тому же, только потому, что там была старая масляная картина, которая напомнила этого мужчину, еще не означало, что он обосновался в старом особняке, прикинувшись Каспером.

Даже с этим чертовым портретом. И запугиванием людей в том месте.

Черт… она желала ему всего наилучшего. Правда. И если бы она не была убеждена, что будет таким же нежеланным гостем, как и тайна, о которой должна была поведать ему сразу, как они только начали встречаться, она бы совершила эту «поездку».

Однако, дела обстояли так, что иногда лучшее, что ты мог для кого-то сделать, это держаться от него подальше. К тому же она дала ему свой адрес на Гудзоне. Он знал, где ее найти.

Хотя, Господи, она надеялась, что с ним все в порядке.

Стук в дверь заставил ее повернуть голову.

— Да? — откликнулась она.

— Можно войти? — ответил глубокий мужской голос.

Она поднялась на ноги и нахмурилась, подумав, что какого хрена этот голос не похож на доджена.

— Конечно. Открыто.

Дверь широко распахнули… сундуком — большим сундуком-шкафом. В проходе показался сундук-шкаф от Луи Виттона. И Хекс предположила, что парень, держащий его, был Братом — учитывая байкерские ботинки и кожаные штаны, видневшиеся снизу.

Если только, Фритц не перенял стиль Ви. И не набрал не меньше ста фунтов.

Луи Виттон опустился достаточно, чтобы Хекс увидела, что это Тормент. Выражение лица Брата было серьезным, и опять же он не был пареньком Lite-Brite[136]. Никогда не был… и, учитывая, как повернулась его жизнь, никогда не будет.

Он прочистил горло, а затем мотнул головой к тому, что прижимал к груди.

— Я принес тебе кое-что. Для вашей церемонии.

— Гм… ну, мы с Джоном нигде не регистрировались[137]. — Она кивнула, чтобы Тор вошел. — Не похоже, что это «Crate and Barrel»[138] прислали нам оружие. Но все равно спасибо.

Брат вошел в дверной проем и поставил сундук на пол. Штуковина была пять футов в высоту и около трех футов в ширину[139], и казалось, имела разделение посередине.

В последовавшей за этим тишине, глаза Тормента исследовали ее лицо, и опять же у Хекс возникло странное ощущение, что парень слишком многое о ней знал.

Он прочистил горло.

— Как правило, это привилегия семьи женщины, предлагать ей одеяние для церемонии.

Хекс снова нахмурилась. Затем медленно покачала головой из стороны в сторону.

— У меня нет семьи. Совсем никакой.

Боже, этот серьезный, понимающий взгляд сводил ее с ума… и в спешке ее симпатская сторона протянула свои щупальца сквозь его энергетическую систему, оценивая, определяя.

Верно. В этом не было никакого смысла. Резонанс горя и гордости, печали и радости, которые он ощущал… были допустимы, только если он знал ее. А насколько ей известно, они не были знакомы.

Чтобы найти ответ, она попыталась проникнуть в его сознание и воспоминания… но он блокировал ей доступ в свой мозг. Вместо того, чтобы прочесть его мысли… все, что Хекс получила — это эпизод из «Годзилла против Мотра».

— Кто ты для меня? — прошептала она.

Брат кивнул на сундук.

— Я принес тебе… кое-что надеть.

— Да конечно, но почему-то меня это интересует куда больше. — Конечно, это звучало не совсем неблагодарно, но манеры никогда не были ее сильной стороной. — Чем ты обеспокоен?

— Никаких заслуживающих внимания причин, относящихся к делу, но и их достаточно. — Читай: Он не собирался вдаваться в подробности. — Позволишь показать тебе, что в нем?

Как правило, это было «не входить» для нее на многих уровнях, но сегодня был не обычный день или не обычное состояние, в котором она находилась. И у Хекс было странное чувство… что он защищает ее этим своим ментальным барьером. Защищает ее от некого ряда фактов, которые, как он боялся, ранят ее до глубины души.

— Да. Хорошо. — Она скрестила руки на груди, чувствуя себя некомфортно. — Открывай.

Колени Брата хрустнули, когда он опустился на них перед сундуком и вытащил из заднего кармана медный ключ. Послышался щелчок, после чего он раздвинул защелки на верхней и нижней частях, и встал позади сундука.