Наклонившись к нему, она провела ноготками по его темным волнистым волосам.

— Серьезно?

— Я седой на висках. Правда. Я начал красится за год до того, как встретил тебя… по той причине, что в Голливуде мне просто необходимо молодо выглядеть.

— Где ты это делаешь? Потому что я никогда не видела у тебя седых корней.

С проклятием он слез с кровати, поплелся к своему чемодану, и порылся на его дне. Достав коробку, он пробормотал:

— Специально для окрашивания мужских волос. Я делаю это сам. Не хочу, чтобы меня застукали в каком-нибудь салоне.

Холли улыбнулась так широко, что вокруг ее глаз образовались морщинки. И знаете что, ему нравилось, как они выглядели. Они придавали ее лицу некий характер.

Он посмотрел на коробку. Глядя на модель на лицевой ее части, ему вдруг открылись все истины, с которыми он не мог не чтобы бороться и даже оспорить.

— Знаешь, ненавижу футболки от Эда Харди. Эти чертовы вещи режут глаза. А стесняющие меня неудобные джинсы… и та обувь с тупыми носами, которую вынужден носить. Я устал с подозрением относиться ко всем и работать ради денег, которые спускаю на то, что выйдет из моды в следующем году. — Бросив краску для волос обратно в чемодан, ему понравился тот факт, что он может посидеть на свежем воздухе, как говориться. — Эти файлы? Что на этом компьютере? Впервые нам со Стэном не приходится фальсифицировать факты. Я долгое время водил всех за нос, работая в лживой индустрии, создавая это фальшивое дерьмо. Единственное, что было реально — это деньги, и знаешь что? Я не знаю, как долго они еще будут меня интересовать.

Когда он вернулся на кровать, Холли допила кофе, отставила компьютер и кружку в сторону и прильнула к его груди.

Самое лучшее одеяло, какое у него когда-либо было.

— Так чем ты хочешь заниматься в дальнейшем? — спросила она.

— Не знаю. Но точно не этим. Ну, я действительно хочу покончить с этой «охотой на призраков». Продюсерское дерьмо? Да ну его. — Взглянув на макушку ее головы, его губы растянулись в улыбке. — Ты единственная, кому известно о моих седых волосах.

И у него было странное чувство, что этот секрет с ней останется в сохранности.

— Для меня это не имеет значение. — Она погладила его грудь. — И для тебя не должно.

— Как же раньше я никогда не догадывался, какая ты умная?

Ее смех отдался у него груди.

— Может, потому что ты был глуп.

Грег откинул голову и рассмеялся.

— Да, наверное. — Он поцеловал ее в висок. — Скорее всего… так и есть. Однако, я уже прошел через это.

Боже… он до сих пор не был уверен, что же все-таки изменилось. Вот так раз… а почему, не известно. Он чувствовал себя, словно кто-то направил его на истинный путь, но не мог вспомнить кто или где, или когда.

Его взгляд переместился к компьютеру, и он подумал о том таинственном призраке. По каким-то причинам, в его голове всплыл образ просторной, пустой комнаты на третьем этаже… и огромного мужчины, сидящего в кресле в лужице света, падающей только на его колени и голени.

И когда мужчина наклонился вперед… к свету…

Боль в голове Грега заставила его подумать, что как будто кто-то из Основного Инстинкта[97] внедрился в его виски, принимаясь пронзать его пикой для колки льда[98].

— Ты в порядке? — спросила Холли, приподнимаясь. — Снова голова?

Он кивнул, хотя от этого движения перед глазами все поплыло, а в животе возникло такое ощущение, будто он напился прокисшего молока.

— Угу. По-моему, мне нужны новые очки. Скорее даже бифокальные[99]… черт.

Холли погладила его по голове, и когда он заглянул ей в глаза, мучительная боль отступила, сменившись странным чувством в груди. «Счастье?» задался он вопросом.

Ага. Должно быть оно. Потому что за всю свою сознательную жизнь он успел пройти через целый спектр эмоций… и никогда не чувствовал себя так, как сейчас. Целостным. Завершенным. Умиротворенным.

— Холли, ты гораздо лучше, чем я думал, — прошептал он, погладив ее по щеке.

Когда ее красивые глаза увлажнились, она сказала:

— А ты оказался всем, что я хотела видеть в тебе.

— Что ж, тогда разве это не представление на всю оставшуюся жизнь, а? — Он медленно поцеловал ее. — И у меня есть идеальное завершение финала.

— Правда?

Грег кивнул, затем поднес рот к ее уху и тихим шепотом произнес:

— Я люблю тебя.

Эти слова впервые сорвались с его губ… когда он действительно хотел, чтобы они прозвучали.

И стоило ей прокаркать «Я тоже тебя люблю», он поцеловал ее, а затем еще раз… и почувствовал себя так, словно был обязан этим моментом призраку.

Оказалось, его Купидон был огромной тенью с дурными наклонностями. И не существовал в «реальном» мире.

Опять же… странные вещи сводили людей вместе. И все, что имело значение — это идеальная пара, которую в итоге, показывают на Холлмарк[100]. Имеет ли какое-то значение, что они оказались здесь? Так или иначе, не это главное.

Кроме того, теперь он мог перестать краситься.

Да, жизнь — хороша. Особенно, когда ты выключаешь свое эго… и в твоей постели оказывается правильная женщина по правильным причинам.

На этот раз он не намерен был отпускать Холли.

И собирался позаботиться о ней должным образом, именно так, как она того и заслуживала… ну, навеки привязав ее кольцом.

А в это время в частной клинике Братства, Хекс стояла возле Джона, пока Джейн делала ему рентген ноги. Когда снимок был готов, опытный глаз дока быстро определил, что без операции не обойтись. И даже Хекс, несмотря на свойственную ей панику, после всего через что ей пришлось пройти, смогла увидеть на снимке не ладное. Пуля застряла слишком близко к кости.

Пока Джейн звонила Элене, а затем отправилась готовиться к операции, Хекс скрестила руки на груди и принялась расхаживать взад-вперед.

Она не могла нормально дышать. И началось это еще до того, как она узнала про ногу Джона.

Когда он тихо свистнул, она лишь покачала головой и продолжила движение, нарезая круги по комнате. Оказалось, что прогулка мимо шкафчиков из нержавеющей стали со стеклянными дверцами и медикаментами внутри не особенно помогла. Сердце в груди зачастило еще быстрее, выбивая ритм Бон Джови…, обычно оно так стучит только после аэробной тренировки.

Господи, она пыталась взять себя в руки с самого начала, как только зашла в эту комнату вместе с ним. Сейчас он будет разрезан и зашит обратно?

И она, мать твою, собиралась пройти через это.

Хотя, честно говоря… если попытаться мыслить логически, то все это ерунда. Во-первых, это не ее тело сейчас лежало на столе. Во-вторых, оставить свинцовую пулю в ноге — точно не самая лучшая идея. И в-третьих, он в надежных руках, Док уже доказала, что умеет обращаться со скальпелем.

Великий рационализм. Надпочечные железы[101] показали средний палец и начали усиленно работать.

Разве эти навязчивые страхи не смехотворны.

Второй свист был более требовательным, и она остановилась напротив Джона, подняв на него глаза. Он был сама спокойность и расслабленность. Никакой истерики, полностью собран, в общем, одна безмятежность.

«Со мной все будет в порядке», — показал он жестами. — «Джейн делала подобное уже миллион раз».

«Господи Боже, куда же делся весь этот чертов воздух в комнате», подумала Хекс.

Словно догадываясь, что начинает терять ее снова, он свистнул и, нахмурившись, протянул руку.

— Джон… — Не найдя подходящих слов, она покачала головой и снова принялась мерить комнату шагами. Она ненавидела это. Действительно ненавидела это.

Открылась дверь, и, обсуждая операцию, вошли Джейн с Эленой. Джон свистнул им и показал указательный палец, означающий, что ему нужна минутка, они кивнули и вышли.

— Черт, — воскликнула Хекс, — не тормози их. Я справлюсь.

Когда она пошла в сторону двери, намереваясь вернуть их обратно, по комнате разнесся оглушительный звук. Подумав, что Джон рухнул с каталки, она развернулась.