Всю дорогу к подножию холма Иден слышала за своей спиной стук копыт по каменистой земле, но ни разу не обернулась. Спустившись, она направила свою лошадь к небольшой группе людей, собравшейся вокруг второго грузовика, припаркованного несколько поодаль от одного из загонов.

— Ты в порядке? — спросил Винс, подходя к ней.

— Конечно, — отозвалась Иден. От нее не укрылось, что работники стараются не смотреть на нее, с преувеличенным вниманием разглядывая повреждения в грузовиках.

— И на что ты рассчитывала, когда помчалась вверх по холму? — спросил Винс, когда убедился, что она цела и невредима.

— Он ведь перестал стрелять, разве нет? — спросила она, оглядывая машины и пытаясь оценить масштабы бедствия.

— Кто это был? Ты его видела? — спросил Винс.

— Мужчина. И он ускакал.

К Иден подошел мрачный владелец трейлера.

— Я воспользовался вашим телефоном, чтобы вызвать шерифа. — Он ткнул пальцем в направлении дома. — Они уже послали кого-то.

Зная шерифа, Иден прекрасно понимала, что Лот Уильямс не проявит большую расторопность. Он и Дьюк Де Пард были двоюродными братьями. Разумеется, шериф догадается, что за всем этим стоит Де Пард. Но скорее всего он втайне вполне одобрял действия Дьюка.

— Каковы повреждения? — поинтересовалась она.

— Похоже, на обеих машинах спустило шесть колес, а вот тут дырка в радиаторе. — И он указал на машину, стоявшую ближе к ним.

— Придется снять платформу и тянуть его домой волоком, на буксире.

— А как другой?

— Сменим покрышки и поменяем их местами.

— Скажите, а сколько времени это займет?

— Думаю, пару часов.

— Я дам вам в помощь своих людей, — пообещала Иден. — Чем быстрее мы это сделаем, тем скорее сможем погрузить скот.

— Только не в мою машину, уж увольте, — ответил владелец, трейлера. — Я не хочу снова стать мишенью.

— Но ведь снайпер убрался. Я сама видела, как он ускакал.

— Да, но, как я понимаю, он мог притаиться и где-то ждет нас впереди, на дороге, Я не хочу рисковать ни своим имуществом, ни своей шеей только потому, что кто-то имеет на вас зуб и сидит с ружьем, выжидая удобного случая.

Иден, почувствовала, как ее охватывает паника, но она все же взяла себя в руки и сохранила по крайней мере внешнее спокойствие.

— Но вы же обещали, — возразила она.

— Да, но это было до того, как я узнал, кто является вашим врагом, — перебил он ее раздраженно. — Вы почему-то не сообщили мне этого пустячка, но, когда стрельба наконец прекратилась, ваши ребята мне все рассказали.

Иден уже готова была умолять перегонщика скота пересмотреть свое решение, но гордость не позволила ей.

— Я и не предполагала, что вас так легко запугать, мистер Джонс, — попыталась сыграть на его мужском самолюбии Иден.

Он покраснел, но не сдался.

— Вы можете говорить что угодно, но пуля пробила бензобак. И у меня пока еще хватает ума, чтобы не лезть в эту заваруху. Наймите кого-нибудь другого.

— Я непременно воспользуюсь вашим советом. — И Иден отвернулась. — Дик, Эл, Боб и все остальные, помогите мистеру Джонсу сменить покрышки, чтобы он мог уехать.

Пряча глаза и бормоча что-то невнятное, по всей видимости, означавшее согласие, ковбои принялись выполнять приказание.

Винс положил ей руку на плечо, стараясь успокоить.

— Очень сожалею, сестренка.

От нежности в его голосе Иден чуть не заплакала. Она так много трудилась ради благополучного завершения этого дела, что неудача оказалась для нее настоящим ударом.

— Право, я надеялся, что на этот раз ты побьешь Де Парда.

Де Пард. Одно только упоминание его имени приводило ее в ярость.

— Никто не знал, что я собираюсь отправлять скот сегодня утром. Каким образом он мог выяснить это?

Но тут вмешался постоянно следовавший за Иден Киннкэйд.

— Может быть, кто-нибудь сказал ему, — предположил он и уставился на Винса, потом повернулся и повел свою лошадь к загонам.

Но даже не его слова, а то, как Винс посмотрел ему вслед, вызвало подозрения у Иден.

— Что он хотел сказать?

— Не обращай на него внимания. Этот человек — сплошные неприятности, он мастер только заваривать кашу.

Однако Винс теперь старался не встречаться с ней глазами.

— Да ведь ты же ездил в город в субботу, — вспомнила Иден. — Де Пард там был?

— Возможно, и был. А что из этого следует?

Она уловила в его голосе раздражение, но не придала этому большого значения.

— Скажи, ты кому-нибудь говорил, что сегодня мы отправляем скот? Ты разговаривал с Де Пардом?

— Возможно, и говорил. — Теперь уже Винс был в ярости. — Я был горд тем, что тебе удалось его перехитрить. Мне хотелось ткнуть его носом в грязь.

Ты мог бы повременить со своим бахвальством до тех пор, пока дело благополучно закончилось бы, — сказала Иден сердито.

— Ну откуда я знал, что он сотворит подобное? — огрызнулся он.

— Ты должен был подумать об этом. Ведь ты понимал, что он попытается найти способ помешать мне, — ответила Иден, и в голосе ее было отчаяние. — Господи! Ты понимаешь, как трудно будет найти еще кого-нибудь, после того что случилось сегодня?

— Иден, прости. С той самой минуты как этот дурак на холме открыл пальбу, я не нахожу себе места. Прости меня, Иден. — Он обнял ее за плечи. — Я черт знает как напугался за тебя, когда ты рванулась вверх по склону. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я никогда не простил бы себе этого. Вся вина легла бы на меня.

— Можешь не мучиться угрызениями. — Сейчас Иден было не до чувств Винса.

Внезапно Винс опустил руки и отошел. Ей захотелось окликнуть его, позвать обратно, но она не стала этого делать. Взяв поводья, Иден вскочила в седло и направилась к загонам.

Примерно через час после окончания стрельбы появилась машина шерифа. Иден находилась возле загонов и наблюдала, как меняют последнюю из простреленных шин на трейлере для перевозки скота. Из машины вышел человек в униформе.

Иден тотчас же узнала высокую тощую фигуру Лота Уильямса, местного шерифа, но не сделала ни одного движения навстречу ему. Он остановился и, подтянув свои мятые штаны, обвел ленивым взглядом все обозримое пространство. Покончив с этим, он так же лениво двинулся к сараям. Лоту Уильямсу было почти шестьдесят или близко к этому, и его отличали ограниченность ума и глубоко въевшиеся в душу предрассудки.

Перегонщик скота Джонс вышел вперед и двинулся ему навстречу. Иден осталась стоять на прежнем месте, наблюдая за их беседой. Говорил в основном Джонс, время от времени бурно жестикулируя: он указывал то на пострадавшие машины, то на загоны, то на простреленные шины, то на гребень холма.

Шериф слушал его спокойно и невозмутимо, что было так непохоже на отношение к ней, когда он увидел тело Джефа. В ту ночь, много лет назад, она сидела на кухне, напуганная насмерть, почти невменяемая, все еще преследуемая ужасом пережитого.

И хотя Иден уже рассказала свою историю, Лот Уильямс требовал, чтобы она снова повторила ее. Рассказывать подробнее было и в первый раз нелегко, но во второй оказалось еще тяжелее. Он то и дело перебивал ее, уточняя детали. Казалось, этому не будет конца.

Но самое ужасное заключалось в том, как он старательно переиначивал и извращал каждое — ее слово, как глумился над ней и придумывал подробности, которых не было в действительности. Для него не имели никакого значения ни порванная блузка, ни синяки на теле. В конечном счете она просто не выдержала.

— Прекратите это фиглярство! — орал он на нее. — Ваши слезы не производят на меня никакого впечатления.

Ее дед стоял тогда у окна, оцепеневший и молчаливый. Винсу велели быть в гостиной. Иден в то время было семнадцать, она была до смерти напугана, но ей пришлось разговаривать с Лотом Уильямсом один на один.

Когда тело Джефа увезли на машине «скорой помощи», шериф занялся ее арестом. Не дав ей сменить разорванную блузку, он заломил ей руки за спину и защелкнул наручники у нее на запястьях.