'Позёр!' - охарактеризовал эльфа Энан.

'Да хоть бы и так! - усмехнулся Орвид. - Главное, чтобы пользы от него было больше, чем вреда!'

- Иди, отдыхай, Адель. Всё складывается лучше, чем мы предполагали!

Всю дорогу до Шихун Милолика не отходила от умирающего Пшоты ни на шаг, ни на секунду, забыв, что только утром мечтала поскорее от него избавиться… Но не такой ценой! Она никому не желала смерти: ни мужу, ни брату… ни, тем более, себе. Она хотела, что бы все разошлись мирно, и, кажется Пшота, в этом вопросе был на её стороне, но Милослав…

Смерть брата отзывалась тупой болью в её сердце, но жалости не было. То, что проделал, возжелавший денег и величия, Милослав, не укладывалось у нормального человека в голове, и уж тем более не вызывало понимания и сочувствия. Милолика пыталась найти ему оправдания, но аргументов в защиту не было. Это, каким же надо было быть циничным и небрезгливым, чтобы подсунуть свою беременную подружку другому мужчине, дабы убедить его в долгожданном отцовстве? Как надо желать денег и богатства, чтобы принести в жертву единственную родную сестру, которая старалась ему помогать и поддерживать во всём, ненавидеть её за это и желать смерти? Этого она не понимала.

Пока караван механиков добирался да Шихун, боярыня думала, вспоминала, размышляла: когда, где, почему изменился Милослав? Да и изменился ли?.. Всплыли в памяти случаи, когда юный Славка совершал весьма неприглядные поступки, но тогда они воспринимались, как детские шалости. Милолика даже прикрывала брата, стараясь смягчить неминуемое наказание. Как оказалось, делала она это зря. Брат ничего не понял, ничему не научился, и выводы сделал абсолютно не те, которые следовало бы. Он, став взрослым, также цинично относился к женщинам, используя их для достижения своих целей, как когда-то использовал младшую сестру, дабы избежать наказаний.

Милолика вдруг ясно осознала, что глупая, доверчивая Груня никогда бы не стала женой Милослава, если бы ему удалась эта грандиозная афера. Он просто-напросто отобрал бы у неё ребёнка, убедив всех, что это наследник Пшоты, оформил бы опекунство и наслаждался жизнью, сослав несчастную, выполнившую свою грязную работу, женщину в какой-нибудь медвежий угол, предварительно ещё и опозорив. И кто бы стал слушать гулящую девку, забеременевшую до свадьбы от женатого мужчины? А ведь Лопушкова связь свою с боярином Рыльским не только не скрывала, а напротив, словно напоказ выставляла!

Да, Милослав продумал всё до мелочей. Не учёл он только Его Величество Случай в лице загадочной девушки Дельки и наместника Змиулана. Да ещё Микиты… старшего тайничего, приставленного к ней прозорливым свёкром.

Милолика поправила плед на спящем Пшоте, укрывая от ночной прохлады, и смочила его губы водой. Он чуть слышно застонал, но глаз не открыл. Мастер Черен обернулся к ним с переднего сидения самоходного экипажа и с тревогой посмотрел на бледного боярина.

- Как он?

- Я не позволю ему умереть! - решительно и немного зло ответила Милолика. - Это было бы несправедливо… по отношению ко мне.

- Он Вас и в самом деле защищал, госпожа Милолика.

- Да, наверное. Но я с ним всё равно разведусь!

- А надо ли?

Милолика поняла, что Черен не осуждает её, он лишь советует ещё раз всё взвесить.

- Я устала, мастер… Устала от его измен, от его безразличия, от его странностей!

- Он ведь далеко неглупый человек, госпожа Милолика, - механик с отеческой заботой посмотрел на раненого. - Пшота много раз давал нам дельные советы. Его предложения почти всегда были продуманы и обоснованы.

- Пшота? - боярыня сильно удивилась этой характеристике умственных способностей мужа.

- Да. Именно поэтому мы ведём дела с вашими предприятиями…

- Вы меня удивляете, мастер Черен!

- Правда? Хм… не знал, что Вы не в курсе. Вы всё-таки подумайте над моими словами. Не стоит вам разводиться…

- Подумаю… - тихо ответила женщина, а про себя добавила: - но решу по-своему.

Делька, сидя на лавочке у сеновала, что располагался на заднем дворе таверны, грызла бублик, связку которых рано утром ей преподнёс сияющий Асташ, и наблюдала за обучением Истомы. Оба парня, взмыленные, как хорошие скакуны после длительной гонки, уже почти не держались на ногах, но раз за разом упрямо вставали в боевую стойку. Кому и что они хотели доказать, девушка не знала, но на её призывы прекратить самоистязания и пойти обедать, они лишь отмахивались. Видно, даже говорить сил уже не было.

Упражнялись парни с раннего утра и перерывов на отдых почти не делали. Как-то к ним на задний двор забрёл полусонный Ави, несколько минут понаблюдал за процессом, зевнул, обозвал безрукими калеками, и утопал досыпать. Парни пробубнили ему вслед что-то насмешливо-неприятное и продолжили тренировку. Орвид тоже заглядывал на секунду, взбодрил Истому, наказал Дельке никуда не ходить в одиночку, и снова удалился по делам. А Том и Таш всё бились и бились…

- Я голодная! - в очередной раз призвала парней девушка.

- Ты… уже… всю… связ…ку схомя…чила - простонал, отдуваясь, Истома, и опустился на лавку рядом с сестрой.

- Ну и что?! - возмутилась Делька. - Они маленькие!

- Это ты маленькая, - высказался Таш, дышащий более ровно, чем его ученик. - Тебя откармливать и откармливать!

- Бесполезно! - махнул рукой Том. - Сколько не пытался, всё тощая!

- А чем ты её откармливал? - заинтересованно осведомился Асташ.

- Да всем подряд! Кренделями, пирогами, ватрушками!..

- Эх, ватрушку бы я сейчас съела с превеликим удовольствием! - мечтательно произнесла Делька. - Я уже по ним соскучилась!

- По ватрушкам? - уточнил Таш.

- По ватрушкам! И по плетёнкам… эх… и по пирогам. Знаешь, какие знатные пироги у Истомы?

- Серьёзно? - Асташ с нескрываемым удивлением уставился на Тома. Парень кивнул, подтверждая слова сестры. - Ты пекарь? Так зачем тебе нужно учиться владеть мечом?

- Как, зачем? Её защищать!

- Так лучше уж сразу её учить! Ты же, как мельница, руками машешь! Силища есть, а что с оружием делать, не знаешь!

- Знаю! - улыбнулся Том. - Надо рубить!

- Рубить… Ох, Истома, намучаюсь я с тобой!

Наконец парни решили пообедать и направились в таверну. Зал был полупустой, не то, что вечером. Постояльцы днём расходились по своим делам и обедали, где придётся. Так что место можно было выбрать то, которое нравится. Троица направилась к дальнему столу у окна, устраивающее тем, что тыл прикрывала стена, вход в таверну и само помещение хорошо просматривалось, да и в окно можно было наблюдать за тем, что делается на улице. Наместник здорово их настращал возможными опасностями, так что парни бдили за окружающей обстановкой, за людьми, попадающими в их поле зрения, и за Делькой, чем вызывали её бурное возмущение:

- Если вы будете так явно меня охранять, то кто-нибудь решит, что я представляю великую ценность! Прекратите!!!

- Батя сказал… - начал выговаривать ей Истома, но Таш его остановил.

- Действительно, Том, мы можем привлечь ненужное внимание. Надо распределить обязанности. Ты смотри за теми, кто входит и выходит. Я буду контролировать, что делается на улице. Делька пусть обращает внимание на обстановку в целом и на магический фон. И делать это надо незаметно, ненавязчиво.

- Хорошо, - согласился Истома, - дело говоришь. Только мы всё время забываем, что имена у нас другие!

- Точно! - стукнул по столу кулаком Таш. - Так что, Тим, Гриня, наблюдаем, стараясь не привлекать внимания.

- Слушаемся, командир! - браво отрапортовала Делька. - И когда принесут обед?!

Асташ с удивлением посмотрел на неё, поражаясь, как в это тощее тело помещается столько еды?

- Это у неё нервное, - правильно расценил его удивление Том. - Как начинает волноваться, так ест за троих мужиков!

- Прямо уж за троих?! - возмутилась Делька.

- За двух с половиной! - глумливо ответил Том. - Хоть бы сала наросло немного!

'В этом ты в своего папу Энана! - усмехнулась девушка, весело подмигивая брату. - Сало тебе подавай!'