Она судорожно вздохнула.

— Я солгала твоей матери только в одном, — еле слышно прошептала Эйрин. — Она спросила меня, не влюблена ли я в тебя. Я ответила, что «нет». Это была моя единственная ложь.

— Эйрин!

— Нет, Дэниел. — Она положила свою руку на его ладонь. — Дай мне закончить. Между нами столько недоразумений, начиная с твоих слов, что ты создан не для меня. Как я могла справиться с этим? Тем более когда рядом была Эйбл, с которой, как я думала, твои отношения еще не были окончательно разорваны.

— Эйбл, — прервал он ее, — ушла из моей жизни раз и навсегда. Это случилось три года назад, задолго до того, как я встретил и полюбил тебя.

— Но ты сказал, что сохранил бы ваш брак…

— Да, я так сказал. Но сделал бы это только ради ребенка, потому что считаю: у каждого ребенка должен быть отец и каждый ребенок должен жить в семье. А попытки Эйбл сблизиться с Рони всего лишь снова проявили ее истинное лицо. Меня они не задевали. — Эйрин нахмурилась. — Тогда как одна мысль о том, что ты флиртуешь с Рони, — с усилием продолжил он, — доводила меня до бешенства, и я с трудом удерживался от желания придушить вас обоих.

— Но в Сан-Бич я видела, что ты расстроен из-за Рони и Эйбл и именно по этой причине хочешь уехать из поместья.

— Да, но истинная причина заключалась в том, что мне просто было противно. Только и всего.

Она немного подумала и беспомощно сказала:

— И все-таки я не понимаю, зачем ты настоял, чтобы я присутствовала на вечере?

— В Сан-Бич на меня навалилось сразу столько противоречивых чувств, что мне показалось, будто меня атакуют со всех сторон. — В первый раз искорка юмора блеснула в его глазах. — Сначала ты заявила, что не хочешь получить контракт. Потом продемонстрировала готовность оставить все, что было между нами, позади безо всякого сожаления. Тут я понял, что не могу позволить тебе уйти. — Губы Эйрин раскрылись от изумления. — Так что дело не в контрактах и ни в Эйбл, а только в нас с тобой. Есть только ты и я. Ты это понимаешь?

Чувствуя, как кровь приливает к лицу, она закрыла щеки ладонями.

— И как я должна была догадаться обо всем? Ты ничего не говорил…

— Да, знаю, это моя вина. Разве я мог заглянуть так далеко, когда ты вошла в мой офис босиком? Я действительно был разочарованным циником и не собирался сближаться ни с одной из женщин.

— И что тебя заставило измениться? — спросила она. — Ты пришел сюда с ненавистью ко мне и к тому, что я делаю… — дрожащим голосом сказала она.

— Я пришел сюда, ненавидя себя за то, что влюбился в тебя, тогда как осталась ты ко мне равнодушной.

Эйрин не могла вымолвить ни слова и лишь молча смотрела на него. Тысяча эмоций отразилась в ее бездонных карих глазах. Потом она встала и отошла к окну. За окном шумела вечерняя жизнь, на улице зажглись фонари, по мостовой неслась бесконечная вереница машин. Она почувствовала, что он стоит за ее спиной, полуобернулась к нему и сказала с отчаянием:

— Тогда, на вечере, я и в самом деле думала, что смогу наладить ваши отношения с Эйбл. Но все кончилось ничем. И когда ты так жестоко оставил меня одну, я приняла решение не доверять тебе больше никогда, Дэниел. Я никогда не смогла бы сблизиться с мужчиной, если бы не любила его. Но я знала, что для тебя это не так.

— Эйрин…

— Нет, — спокойно ответила она, — ты не доверял мне даже после того, как я позволила тебе заглянуть в мою душу… Прости, но я не хочу снова испытать такое разочарование. Мне это не по силам. Не скрою, я пока нахожусь у разбитого корыта. Но обязательно с этим справлюсь, со временем, конечно.

Дэниел сделал над собой усилие, чтобы не прикоснуться к ней. Она видела, как желваки яростно заходили на его скулах. Он был так напряжен и сосредоточен, будто для него сейчас решался вопрос: жизнь или смерть? Ей стало его глубоко жаль.

— Неужели ты думаешь, что я пришел бы сюда, останься я таким же, каким ты встретила меня в первый раз? Таким же разочарованным охотником за дешевыми приключениями? — Он замолк, не сводя глаз с ее бледного лица в ореоле копны спутанных пшеничных волос, потом его взгляд скользнул вниз по стройной фигурке в косо застегнутой блузке и босым ногам. — Пойми: разве ополчился бы я на своего брата из-за девчонки, которая ничего не значит для меня? Разве стал бы предлагать тебе выйти за меня замуж, несмотря на то что мы знаем друг друга около месяца, из которых три недели провели порознь, если бы это не было чертовски серьезно?

— Я уже не могу быть спокойным, зная, что меня нет рядом, когда для тебя существуют такие опасности, как высота, лифты, икота… — Он внезапно закрыл глаза. — И чего я совсем не могу перенести, так это мысль, что другой мужчина может наслаждаться радостью быть рядом с восхитительной Эйрин Клиффорд.

— О!..

Он открыл глаза и продолжил:

— Эйрин, мне невыносима мысль, что другой мужчина будет обладать тобою. И я не могу представить свою жизнь без тебя. Я знаю, для меня она станет адом.

— Дэниел, — прошептала она и потрясла головой, словно прогоняя ненужное прочь, — не забывай, в какие передряги я иногда попадаю…

— Я хочу всегда и во всем защищать тебя, Эйрин. Я хочу иметь от тебя детей, смеяться и радоваться жизни вместе с тобой.

Она облизнула пересохшие губы.

— А как же завод по производству самолетов?

— Я пошлю его к черту! То была всего лишь отговорка.

— Ты хочешь сказать, что придумал его?

— Нет, конечно. Это моя старая мечта. Но мечта-в бизнесе, а ты — моя жизнь, моя радость.

— И ты не будешь на меня сердиться и раздражаться?

Дэниел улыбнулся ей с такой нежностью, что она почувствовала себя счастливой. Он протянул к ней руку, и Эйрин безмолвно устремилась в его объятия, словно возвращаясь к себе домой.

— Все хорошо, все хорошо, — бормотал он, целуя ее волосы и крепко прижимая к себе, — доверься мне и ничего не бойся.

Таких чувств Эйрин не доводилось испытывать еще никогда. Дэниел Паркер любит ее — целиком, со всеми достоинствами и недостатками. Она чувствовала себя так, будто оказалась в надежной безопасной пристани.

— Страшно сказать, — она подняла к нему сияющее лицо, — но временами я не доверяла вообще никому.

— А я понятия не имел, кого ищу. Пока ты босиком не вошла в мой кабинет. Не могу выразить словами то, что чувствую, но я мог бы показать тебе это, — тихо сказал он, и она ощутила, как теплая волна передалась ей, когда он сомкнул руки вокруг нее.

— А я могу показать тебе, как чувствую я, — откликнулась она.

— Ты никогда не говорил мне, — сонно пробормотала Эйрин и остановилась…

— О чем я не говорил тебе, любимая?

Дэниел высвободил руку из-под ее обнаженного тела. Они лежали в постели утомленные, но бесконечно счастливые. Она оперлась на локоть и шаловливо улыбнулась, глядя на него сверху вниз.

— Не говорил, что это может быть столь прекрасно — чувствовать себя как выжатый персик…

— Я рад, — прервал он и одним легким движением снова оказался над нею, слегка придавив тяжестью своего могучего тела.

— Дэниел, — строго произнесла она, но в ее глазах прыгали веселые чертики.

— Продолжай, Эйрин. — Он принялся прокладывать дорожку из легких поцелуев от ее шеи к ложбинке между холмиками грудей. — Продолжай, ты хорошо говоришь и мне совсем не мешаешь.

— Д-да, так вот… — с усилием выговорила она. — Ты не уточнил, какой смысл вкладываешь в эти слова о девушках, персиках и деревьях.

— Никакого. — Он приподнял голову, и в его глазах заплясал дьявольский огонек. — Так случилось, что на тот день в моем ежедневнике значилось множество скучнейших дел. Вот я решил поразвлечься и подразнить тебя.

— Дэниел Паркер! — гневно выдохнула она. — Это просто!..

— Как бы ты меня не отругала, я с тобой заранее согласен, — покорно ответил он. — Я сатрап, угнетатель и половой шовинист. Скажу тебе только одно, Эйрин: я согласился тогда признать Рейчел Теннеси великолепной моделью, но она ведь не достойна даже держать светильник у твоей постели.