— Потому, что они чувствуют вину перед тобой. — Глаза Дэниела остановились на волне ее прекрасных чуть влажных волос.

— За что? — Она отпила глоток бренди.

— Послушай, Эйрин. — Он сидел, наклонившись вперед, и перекатывал свой бокал в ладонях. — Мы с Эбби разошлись три года назад. Ее не должно было быть здесь. Наверное, это затея моей матери, сестры и Арлены. Больше всего меня злит крестная, которая считает вправе распоряжаться моей судьбой. Она вбила себе в голову идею снова соединить нас.

— Неужели Эйбл пошла бы на это, не имея ни малейшей надежды на успех?

— У нее нет шансов что-либо изменить. Все давно кончено, — жестко ответил он.

— А ты не допускаешь, что пойти на компромисс тебе мешает, например, гордость или что-то еще, не слишком важное по сути?

— Эйрин, не начинай…

Он замолчал, тихо выругался, откинулся на спинку кресла и отпил бренди. Она тоже сделала глоток и поплотнее запахнула полу халата на коленях.

— Конечно, ты прав. Я слишком мало знаю обо всех вас, чтобы давать советы…

— И очень меня обяжешь, если не станешь этого делать.

— Хорошо. — Она бросила на него сердитый взгляд. — И все-таки, не понимаю, почему, не зная, что твоя бывшая жена окажется здесь, ты все-таки намеревался обороняться против своей семьи и привез меня для этой цели?

— Чувствовал, что они что-то затевают. И, как видишь, был прав. Но согласись: я ведь не скрывал истинных причин, из-за которых попросил тебя сыграть роль моей невесты. — Эйрин задумчиво смотрела на него. — Ты единственная, — мягко продолжил Дэниел, но с убийственной долей иронии, — кто решился проигнорировать искры влечения, так и сыплющиеся меж нами, и согласился быть буферной зоной между мною и семьей.

Так ли? — спросила она себя, бесцельно блуждая по комнате глазами.

— Когда ты смотришь на меня как на кандидата в свой гарем, во мне пробуждаются худшие мысли и чувства. — Это было сказано довольно сердито.

— Когда я делал что-либо подобное?

— Ты делаешь это все время.

— Никогда не имел гарема и не собираюсь его заводить, — процедил он. — Но не могу не сознаться: меня часто посещает мысль о том, как хорошо нам было бы в постели. Неужели ты не признаешься, что тоже думаешь об этом? — Эйрин отвела взгляд в сторону и попыталась расслабиться. Но напряжение от борьбы между гордостью и честностью сковало все ее тело. — Потому что, если это не так, — лениво продолжил Дэниел, — я бы спросил: чем тогда объяснить то, как ты ответила на мой поцелуй? Тут возможно единственное объяснение. Что скажешь? — Она попыталась ответить, но из ее горла вырвался какой-то неопределенный звук. Он подождал, внимательно наблюдая за нею, потом спросил: — Эйрин, почему тебе так трудно признать очевидное?

— Просто я не могу сделать выбор, — безжизненно выговорила она, наконец, обретя дар речи.

— Короче говоря, мы оба чувствуем физическое притяжение и много думаем об этом. — Он остановился и обернулся к кровати королевских размеров. — Лично я полагаю, — тонкая улыбка тронула его губы, — что это было бы не только празднованием твоей храбрости, но и праздником души и тела, заслуживающим самого тончайшего вина, праздником жизни, праздником слияния двух людей, нашедших друг

друга.

Эйрин прикрыла глаза и подумала: в постели я бы ни за что не смогла солгать ему… Она стиснула зубы и заставила свое воображение стереть эту картинку. Да, надо признать, что она явно недооценила Дэниела Паркера и, напротив, переоценила свои силы в борьбе с ним…

Он осушил бокал и встал.

— К тому же, Эйрин, я не вижу, почему бы нам не продолжить то, что мы начали.

Их разделяли всего два шага по ковру, а для нее сейчас жизненно важно было заслониться от этого мужчины, от его воздействия на нее. Но взгляд Дэниела уже вновь изучающе скользил по ее телу. Все в нем магически действовало на нее — и взлетающие вверх брови в моменты искреннего удивления, и крепкие, мужественные руки.

Сильные пальцы Дэниела оставили несколько синяков на теле Эйрин, когда он вытаскивал ее из воды. И сейчас она безрезультатно пыталась избавиться от желания ощутить эти ладони, сжимающие ее груди. Она почувствовала, как краска начинает заливать ее лицо, шею, и инстинктивно зажала ворот халата. Он проследил за движением ее руки и сощурился, заметив синяк, обнажившийся на запястье под соскользнувшим рукавом.

— Это я оставил такой след?

— Что?

Он подошел и прикоснулся к руке.

— Я имею в виду этот синяк.

— Аа, вот ты о чем. — Она посмотрела на свою руку. — Да, и еще парочка в других местах. Но я предпочитаю иметь синяки, чем лежать на дне реки без единого пятнышка, — попыталась она пошутить.

— Все равно, прошу прощения. У тебя кожа — настоящий шелк, Эйрин, — тихо произнес он и пробежал пальцами вверх по ее руке. — И замечательная фигура. А целуешься ты просто уникально. — Его пальцы нежно коснулись ее губ, потом он спрятал руки в карманы, явно сделав над собой немалое усилие. — Ничего не могу с собой поделать, но одна мысль о том, что какой-то мужчина хотя бы мысленно может оставить синяк на твоем теле, выводит меня из равновесия.

— И все это только потому, что я не бросаюсь тебе на шею, Дэниел?

— Ты уже находишься в моих объятиях, только не решаешься признаться в этом даже самой себе.

Возразить ему она не смогла. Эти голубые глаза, путешествующие вдоль и поперек по ее телу под тонкой тканью халата, заставляли девушку чувствовать себя обнаженной. И не только телом, но и мыслями. Не важно, что при этом он молчал. Одного его присутствия было достаточно, чтобы вызвать в ней бурю эмоций.

— Слушай… — испытывая неловкость, сказала она, чтобы прервать, наконец, интимность момента. Потом вздохнула: если она признается, что «Коффман и К°» находится не в лучшей форме и она только потому решилась принять его предложение, захочет ли он иметь с ними

дело? — Слушай, — вновь повторила она, — в мои планы не входило спать с тобою, когда мы договаривались о контракте на рекламу шампуней и вина «Паркер'с Просперити». Но он нужен моему агентству…

— Забудь о шампунях, — насмешливо глядя на нее, сказал он. — Считай, что этот контракт ты уже получила.

— Что? — До нее с трудом доходил смысл его слов.

— Считай, контракт уже у тебя в кармане, Эйрин, — взвешенно и спокойно продолжил он. — Рейчел Теннеси может мыть голову и крепко спать.

— Ты хочешь сказать, что я не потеряю его, даже если… откажусь иметь с тобой дело?

— Совершенно верно. Ну а теперь я покину тебя и пойду, переоденусь. Ужин подадут через полчаса.

— Ты не упомянул контракта на вино?

— Решение этого вопроса займет чуточку больше времени.

— И ты еще говоришь, что по-деловому относишься ко мне, — с горечью произнесла Эйрин. — Оставляешь меня разгадывать твою немыслимую шараду. Мне это не по силам. Я бы ни за что не согласилась на то, что ты мне предложил, если бы знала о существовании твоей бывшей жены. Да, конечно, контракты очень важны для агентства, но согласись: некие неизвестные женщины, от которых я должна тебя «прикрывать», и бывшая жена — это совсем разные вещи!..

— Уверен, она бы с тобой согласилась, — сухо сказал Дэниел. — Но что поделаешь — Эйбл решила остаться на свадебные торжества, потому что она — лучшая подруга Лилиан. А что касается причины, чтобы осталась ты, то мы ее установили. Это забота о благополучии твоего агентства.

Он мягко коснулся ее щеки, которая в ответ мгновенно вспыхнула, и вышел. Эйрин села в кресле и залпом осушила остаток бренди. Да, у нее нет выбора. По крайней мере, на сегодняшнюю ночь она остается.

Через полчаса миссис Паркер зашла за ней, чтобы позвать на ужин.

— Очень мило, дорогая.

Столь одобрительно хозяйка поместья оценила терракотовое мини-платье с низким квадратным вырезом, плотно облегающее фигуру Эйрин. На платье она надела тонкую блузку с длинными рукавами, чтобы скрыть синяки. Туалет отлично дополняли очаровательные туфли на невысоком каблуке такого же терракотового цвета.