Через полчаса отворилась дверь, и вместо комиссара Вейде в кабинет вошел пожилой человек в штатском.

— Вы — Антон Ушаков, гражданин России, живете в Москве, так?

— Да.

— Вы сказали нашему офицеру, что не знаете Николая Клюева?

— Да, и готов повторить это еще раз.

— Но он встречался с вами три дня назад в гостинице «Софитель» в Мюнхене на Байерштрассе. Как вы можете его не знать?

— Я не встречался с этим товарищем, тем более в «Софителе». Я даже не знаю, где эта улица находится. Я жил в отеле «Торброй».

— Господин Ушаков, мы располагаем оперативной информацией, что три дня назад, перед тем как уехать в Испанию, Николай Рудольфович Клюев, известный русский мафиози, связанный с крупными международными наркокартелями, встречался с вами в лобби гостиницы «Софитель». Мы даже знаем, какие напитки сопровождали вашу беседу!

— Только я не знаю, какие…

— Господин Ушаков, наши источники очень надежны, а вы ведете себя вызывающе. Подумайте о том, что грозит вам в случае, если вы не будете с нами сотрудничать.

— А вы не могли бы поговорить с господином Мюллером, моим другом, который ждет меня около вашего участка?

— С вами еще и друг?

«Они что, между собой не разговаривают?» — Антон терял терпение.

— Да, мы с другом собирались лететь сегодня в Москву…

— С какой целью?

— Я обязан отвечать вам, с какой целью я собирался сегодня возвращаться в Москву, домой?

Казалось, офицер смягчился.

— Поймите, у нас есть неопровержимые свидетельства…

— Постойте! — Антон бесцеремонно перебил пожилого оперативника. — Когда, вы сказали, я встречался с этим вашим бандитом Клюевым?

— Три дня назад.

— То есть в понедельник?

— Да, в понедельник. Подтверждаете наконец?

— Господин… Извините, не знаю вашего звания и как вас зовут, я прилетел в Мюнхен во вторник! В паспорте должен быть штамп.

Собеседник Антона подошел к столу, открыл паспорт, долго его изучал, потом, попросив Антона подождать, стремительно выкатился из комнаты.

Дверь вновь открылась лишь по прошествии часа. На этот раз на пороге появился комиссар Вейде.

— Так вы утверждаете, что прилетели в Мюнхен во вторник? — спросил он устало.

В ответ Антон лишь пожал плечами.

— Ясно. Это же подтверждает ваш друг господин Мюллер.

— Объясните мне, что происходит, — Антон понимал, что полиция допустила ошибку, и почти успокоился.

— Хотите кофе?

— Не откажусь. А можно пригласить моего друга?

— Конечно.

Комиссар приоткрыл дверь и что-то кому-то сказал. Через полминуты в комнату вошел Ральф. Его глаза метали молнии.

— Ты в порядке? — спросил он Антона, намеренно не замечая комиссара. — Наш самолет уже рулит на взлетную полосу. Спасибо этим господам.

— Я очень сожалею, — забормотал Вейде.

— Каковы ваши планы по компенсации потерянного времени? — строго произнес Ральф, соизволив обернуться к комиссару. — Речь идет о времени, потому что я надеюсь, вы организуете нашу отправку в Москву ближайшим рейсом.

— Господин…

— Мюллер.

— Да. Господин Мюллер, к сожалению, я не могу вам обещать компенсаций и покупку новых билетов. Это не в моей компетенции.

— Звучит странно, господин комиссар. А кто ответит за то, что мы не успели на самолет и, возможно, понесли громадный материальный ущерб?

— Понимаете, правила не предусматривают…

— При чем тут правила?! Вы извинились и думаете — все, инцидент исчерпан? Это не так. Я буду…

— Подождите… — комиссар сел за стол. — Мы можем бесплатно разместить вас в гостинице. Такие возможности у нас есть. Мы обеспечим вас бесплатным ужином и завтраком, если хотите. Это все.

Антон понял последнюю фразу, поскольку из всего диалога только она одна была произнесена комиссаром по-английски.

— Ральф, а что с билетами?

— С билетами ничего — придется самим выкручиваться.

— Но можно хотя бы узнать, с какой стати на меня надели наручники?

Ральф кивнул.

— Действительно, — он уставился на комиссара, — информация заменит нам компенсацию морального ущерба.

— Господа, мне самому известно немного, да и эту малость я не имею права разглашать. Но… с другой стороны, тут ничего сверхсекретного нет. Итак, представьте себе, что некий русский бандит встречался в понедельник с курьером из России. Один из наших источников проинформировал нас сегодня вечером, что этим курьером был некто среднего роста, темноволосый, с паспортом на имя российского подданного Антона Ушакова.

— Так что же вы сразу не проверили, мог ли господин Ушаков быть в Мюнхене в понедельник?!

— Извините, бюрократия, — комиссар развел руками. — Господин Ушаков, вот ваш паспорт. Еще раз позвольте принести вам извинения от имени полиции аэропорта Мюнхена. На выходе из участка ждет дежурный офицер. Он сопроводит вас до гостиницы и окажет любую другую помощь в рамках его компетенции. До свидания.

— Секунду, — Антон не спешил уходить. — А что это за источник такой, хорошо осведомленный о моем росте и цвете волос?

— Не знаю. У меня нет прямых контактов с нашими агентами. Возможно, над вами кто-то подшутил.

— Ничего себе шуточки!

— Согласен, шутка злая, ведь из-за нее вы завтра утром не попадете в Москву.

«Вот именно. И в Воронеж приедем с опозданием».

Выйдя из участка, приятели попросили дежурного офицера подождать их несколько минут.

— Антон, тебя специально кто-то подставил! — воскликнул Ральф. — Для серьезного задержания, скажем, на сутки, оснований не было, да и ты держался спокойно. Кстати, я горжусь тобой. А вот чтобы мы не успели на самолет, этого «недоразумения» оказалось достаточно.

— Ральф, смотри какое дело… — задумчиво произнес Антон. — Тот, кто хотел, чтобы мы сегодня никуда не улетели, пока своего добился. Нам надо что-то предпринять в ответ. Давай узнаем, как еще можно добраться до Москвы, пусть даже это будут транзитные рейсы. Самое последнее, чего я сейчас хочу, так это вернуться в отель и ждать завтрашнего дня.

Ральф решительно кивнул — ему тоже не улыбалась перспектива сидеть сложа руки.

Примерно в это же время пожилой турист из Австрии расположился во втором салоне аэрофло-товского «Боинга-767». Он попросил симпатичную русскую бортпроводницу принести ему минеральной воды без газа, чтобы запить успокоительное. Туриста звали Курт Шерхорн, и с зимы 1941 года полеты на самолетах вызывали у него приступы страха, сопровождавшиеся головными болями и тошнотой.

Ему во что бы то ни стало нужно было завтра оказаться в Москве, чтобы уже в десять часов утра вылететь из аэропорта Домодедово в славный русский город Воронеж.

— Антон, есть рейс завтра, в полдень, — сообщил Ральф, продолжая изучение информационных мониторов аэропорта.

— Знаю этот рейс. Приземляется в Домодедово около пяти вечера. Поздно, очень поздно. Впрочем, если позвонить Игорю в Воронеж…

Антон достал телефон и, найдя в справочнике искомый номер, нажал клавишу «вызов».

Вдруг возле полицейского офиса стало шумно. Антон услышал массу выражений, смысл которых был в состоянии понять лишь носитель русского языка. Откуда ни возьмись, появился дежурный офицер. Буквально светясь от радости, он сообщил друзьям, что их самолет не улетел!

— Вы можете себе представить такое? — взволнованно тараторил офицер. — Борт уже производил руление, когда командир принял решение высадить одного пассажира.

— А в чем дело? — поинтересовался Ральф.

— Не знаю пока. Но, судя по этим крикам, — офицер бросил взгляд в сторону, откуда раздавался шум, — этот человек находится в состоянии алкогольного опьянения. Можете пойти посмотреть. А мы, кстати, уже сообщили, чтобы вас дождались, раз уж такое дело. Все равно самолет простоит здесь еще минимум полчаса, пока появится окно, да еще багаж этого пассажира надо снять с рейса.

Антон и Ральф пошли вслед за полицейским. Возле двери участка слабо держащийся на ногах мужчина, одетый в черную майку и черные джинсы, профессионально ругался русским матом на немецкую полицию. Несколько стражей порядка, включая комиссара Вейде, безуспешно пытались урезонить дебошира. Антон поразился, что делали они это как-то деликатно. Даже, можно сказать, нежно.