— Как и ожидалось. Было бы лучше, если б не Мацумото. Хильер хочет знать, как все случилось.
— Он смотрит на это дело с вашей точки зрения, Томас?
— Что?
— Делает те же выводы? Наверное, вы уже доложили о моей роли в этом деле? Официальный стукач? Или как там это называется?
Взгляд Линли ее смутил. Он не был сексуальным. С этим она бы еще смирилась. Напротив, глаза у него были невыносимо добрыми.
— Я на вашей стороне, Изабелла, — тихо сказал он.
— В самом деле?
— Да. Он бросил вас на это расследование, потому что на него нажали сверху, заставили поскорее взять человека на место Малькольма Уэбберли, и к тому же он хочет увидеть, способны ли вы справиться с этой работой. Но то, что он думает, лишь частично связано с вами. Остальное — политика. Политика затрагивает комиссара, Министерство внутренних дел, прессу. Сейчас ему приходится не легче, чем вам.
— Я действовала правильно, в моих вчерашних указаниях не было ошибки.
— Я и не говорил ему об ошибках. Человек ударился в панику. Никто не знает почему.
— Так вы это ему сказали?
— Да, именно это.
— Если бы Филипп Хейл не…
— Не надо бросать Филиппа на съедение акулам. Вас потом совесть замучает. Самая лучшая позиция — никого не винить. Такое отношение должно вам помочь в будущем.
Изабелла задумалась.
— Он сейчас один? — спросила она.
— Когда я вошел, был один. Впрочем, он позвонил Стивенсону Дикону, попросил зайти. Должен состояться брифинг, и Управление по связям с общественностью хочет провести его как можно быстрее. А это значит — сегодня.
Изабелла пожалела, что не проглотила содержимое хотя бы одной авиационной бутылочки. Неизвестно, сколько времени продлится предстоящее собрание. Но потом она убедила себя, что готова принять вызов. Ведь Линли сказал, что дело не в ней. Она просто ответит на вопросы.
— Спасибо, Томас, — сказала она.
И только подойдя к столу секретаря Хильера, сообразила, что Линли назвал ее по имени. Обернулась, чтобы сказать ему об этом, но он уже ушел.
Джуди Макинтош позвонила в святая святых помощника комиссара, сказала: «Суперинтендант Ардери…», подождала мгновение, пробормотала: «Конечно, сэр» — и попросила Изабеллу несколько минут подождать. Не хочет ли суперинтендант чашечку кофе?
Изабелла отказалась. Она знала, что ей лучше сесть, и так и поступила, но усидеть было нелегко. В этот момент зазвонил ее мобильник. Изабелла увидела, что это ее бывший супруг. Только его ей сейчас не хватало!
В приемную вошел мужчина среднего возраста, держа под мышкой бутылочку с содовой.
— Входите, мистер Дикон, — сказала ему Джуди Макинтош.
Изабелла поняла, что видит перед собой главу пресс-бюро, которого Управление по связям с общественностью направило для выяснения сложившейся ситуации. Живот у Стивенсона Дикона, как ни странно, был круглый, точно футбольный мяч, в то время как остальные части тела были тонкими, как полотенце в третьеразрядной гостинице. Это невольно навевало мысли о беременной женщине, которая во что бы то ни стало хочет удержать прежний вес.
Дикон исчез в кабинете Хильера, и Изабелла провела мучительные пятнадцать минут в ожидании того, что будет дальше. Наконец Джуди Макинтош получила указание впустить Изабеллу в кабинет. Как эта информация дошла до секретаря, для Изабеллы так и осталось тайной: со стороны казалось, что Джуди усердно работает на компьютере, но в какой-то момент она вдруг подняла голову и объявила:
— Войдите, суперинтендант Ардери.
Изабелла вошла. Ее представили Стивенсону Дикону и предложили сесть за переговорный стол, где Хильер уже сидел вместе с Диконом. Оба подвергли ее строгому допросу относительно того, что произошло: когда, где, почему, кто, что и кому сделал, что за погоню они устроили, сколько было свидетелей, была ли альтернатива этой погоне, говорит ли подозреваемый по-английски, показала ли полиция свои удостоверения, были ли они в форме, и т. д. и т. п.
Изабелла объяснила, что подозреваемый по непонятной причине пустился в бегство. Они наблюдали за ним, когда что-то его спугнуло.
Хильер хотел знать ее мнение о причине такого поведения. Может, ей сейчас что-то пришло в голову?
Никакой причины. Изабелла направила людей со строгим предупреждением — не приближаться, быть в штатской одежде, не обращать на себя внимание…
— Можно подумать, что это дало результат, — заметил Стивенсон Дикон.
— Тем не менее человек чего-то испугался. Возможно, принял полицию за воинственных ангелов.
— Ангелов? Что за…
— Выяснилось, что он со странностями, сэр. Если бы мы знали об этом, если бы знали, что он может принять людей за кого-то другого, если бы подумали, что человека, стоящего возле него, он примет за того, кто представляет для него угрозу…
— Воинственные ангелы? Воинственные ангелы?! Что за бред?! Какое отношение ангелы имеют к тому, что случилось?
Изабелла рассказала им о состоянии жилища Юкио Мацумото. Она описала рисунки на стенах, поведала, как интерпретирует Хиро Мацумото изображения ангелов, нарисованных его братом, и закончила сообщением о том, что связывает скрипача с Джемаймой Хастингс и что они нашли в комнате Юкио.
Наступила тишина, и Изабелла была ей благодарна. Она крепко сцепила на коленях руки, почувствовав, что они начали дрожать. Когда с ней случалось такое, это был сигнал к тому, что голова перестает соображать. Наверное, потому, что сегодня она не завтракала, подумала Изабелла: в крови недостаточно сахара.
Первым заговорил Стивенсон Дикон. Он сказал Изабелле, что адвокат Хиро Мацумото через три часа созывает пресс-конференцию. На ней будет присутствовать виолончелист, однако говорить он не станет. Зейнаб Борн намерена возложить на Скотленд-Ярд вину за то, что произошло на Шафтсбери-авеню.
Изабелла хотела что-то сказать, но Дикон поднял руку, призывая ее молчать.
Они тоже проведут альтернативную пресс-конференцию — Дикон назвал ее упреждающим ударом, — и состоится она ровно через полтора часа.
У Изабеллы пересохло во рту.
— Вероятно, вы хотите, чтобы и я там присутствовала?
— Этого не требуется, — сказал Дикон.
Он сообщит там все, что только что узнал от суперинтенданта. Если она понадобится, он даст ей знать.
С этим ее и отпустили. Выходя из комнаты, Ардери увидела, что мужчины склонились друг к другу, словно заговорщики. Изабелла занервничала еще сильнее.
— Что вы здесь делаете? — строго спросила Белла Макхаггис.
Она вообще не любила сюрпризов, а этот ей особенно не понравился. Паоло ди Фацио должен был находиться на работе. В это время дня он не мог появиться у нее в саду. То, что Паоло оказался рядом с ней в тот момент, когда она обнаружила сумку Джемаймы, вызвало в Белле ощущение сродни электрическому разряду.
Паоло ей не ответил. Его глаза не отрывались от сумки.
— Это сумка Джемаймы, — сказал он.
— Интересно, что вы это знаете, — ответила Белла. — Мне пришлось туда заглянуть. — Она повторила: — Что вы здесь делаете?
Его ответ: «Я здесь живу» — не показался ей забавным.
— Вы посмотрели внутрь? — спросил он, словно она ему этого еще не сказала.
— Вы что, не слышали? Я туда заглянула.
— И?
— Что «и»?
— Там… что-нибудь было?
— Что это за вопрос? И почему вы не на работе?
— Где вы ее нашли? Что вы собираетесь с ней делать?
Ну, это уже предел!
— Я не намерена… — возмущенно начала Белла, но ди Фацио ее прервал:
— Кто еще об этом знает? Вы позвонили в полицию? Почему вы ее так держите?
— Как — так? Как, по-вашему, я должна ее держать?
Он сунул руку в карман и вытащил носовой платок.
— Вот. Дайте ее мне.
В голове у Беллы загудели тревожные колокола. Она вдруг вспомнила разные подробности, и главным из них был тест на беременность. Этот зловещий факт выстраивался в одну линию с другими: все предыдущие помолвки ди Фацио, ссора Паоло с Джемаймой и то, что именно он привел Джемайму к ней в дом… Наверняка было и еще что-то, только сейчас Белла не могла собрать мысли в порядок, потому что смотрела на его лицо. Никогда еще она не видела Паоло таким взволнованным.
