— С какой такой стороны? Нет никакой другой стороны. Ждите здесь, и я вам все докажу.

Белла вышла из комнаты. Слышно было, как она поднимается по ступенькам. Когда она ушла, Уинстон взглянул на Барбару.

— Похоже, я должен стоять перед ней, держа руки по швам.

— Да, характерец у нее еще тот, — согласилась Барбара. — Слышишь, вода льется? Может, Фрейзер душ принимает? Его комната находится под нами, в цокольном этаже. Кажется, она не хочет, чтобы мы его видели.

— Защищает его? Он у нее в любимчиках?

— Это сходится с тем, что сказал о Фрейзере Эббот Лангер. Женщины его любят.

Белла вернулась, держа в руке белый конверт. С триумфальным видом женщины, которая ощущает себя лучшим Шерлоком Холмсом, чем полицейские из Скотленд-Ярда, она велела им взглянуть на «это». «Это» оказалось кусочком пластика в форме лопатки. С одной его стороны выглядывал листок бумаги, а другая сторона была остроконечной. В середине пластика — два маленьких окошка, одно круглое, а другое квадратное. В центре каждого окошка была тонкая голубая линия, в одном горизонтальная, а в другом вертикальная. Барбара никогда прежде не видела подобных предметов, да ей и не требовалось, однако она догадывалась, на что смотрит, и Уинстон тоже.

— Тест на беременность, — объявила Белла. — И он был не в комнате Джемаймы. Он был на полке Паоло. Вряд ли Паоло проверял себя.

— Разумеется, — согласилась Барбара. — Но почему вы решили, что этот тест делала Джемайма? Ведь вы думаете именно так?

— Это же очевидно. Они пользовались одной ванной комнатой и унитазом. Либо она ему дала это. — Белла кивнула на тест, — либо он обнаружил это в мусорной корзине и выудил оттуда, вот они и поссорились. Он сказал, что причиной их ссоры стало то, что Джемайма развешивает в ванной комнате свое нижнее белье, а она пожаловалась, что он не опускает сиденье унитаза, но у меня с самого начала было предчувствие насчет этих двоих. Они только казались тихонями — как же, друзья из Ковент-Гардена! У меня освободилась комната, и он тут как тут: «Я, мол, знаю человека, которому нужна комната. Не могу ли я ее привести, миссис Макхаггис? Она девушка хорошая». И я поверила этим двоим, а они тем временем шмыгали друг к другу, пока я не видела. Я вам вот что скажу: если б она не умерла, я бы ее выставила. Вон! Вывела бы за ухо. На улицу.

Этого Иоланда и хотела, подумала Барбара. Впрочем, сомнительно, чтобы Иоланда проникла в дом и оставила тест в ванной: слишком мала была вероятность, что Белла Макхаггис найдет его, сделает нужное умозаключение и выселит жиличку. Или все-таки это возможно?

— Мы примем это к сведению, — сказала Барбара.

— Да уж примите. Мотив ясен, так что не ошибетесь. Вот он, во всей красе. Перед вашими глазами. — Белла наклонилась над столом и положила ладонь на «Дейли экспресс». — Он пять раз был помолвлен, представляете? Пять раз! Что это о нем говорит? Ну ладно, я вам скажу. Это означает отчаяние, а отчаянный человек ни перед чем не остановится.

— И вы говорите о…

— О Паоло Фацио. О ком же еще?

«Да о ком угодно», — подумала Барбара. Она видела, что и Уинстон того же мнения, однако поддакнула и сказала, что они поговорят с Паоло ди Фацио.

— Очень на это надеюсь. У него где-то есть помещение, в котором он делает маски. Наверняка притащил туда бедную девушку, убил ее и бросил ее тело…

Да-да, конечно. Все это надо будет проверить. Барбара кивнула Уинстону, чтобы тот все записывал. Они поговорят со всеми жильцами, в том числе и с Паоло ди Фацио. Ну а теперь Фрейзер Чаплин…

— Зачем вы хотите притянуть к этому делу Фрейзера? — грозно осведомилась Белла.

«Именно потому, что ты не хочешь», — подумала Барбара.

— Необходимо учесть все возможности. Так у нас положено. Это неотъемлемая часть нашей работы — идти по следу, допрашивать и отбрасывать ненужное.

Пока Барбара говорила, дверь, ведущая в цокольное помещение, открылась, потом захлопнулась, и приятный мужской голос крикнул:

— Я ухожу, миссис Макхаггис.

Уинстон вскочил и вышел в коридор, ведущий к задней половине дома.

— Мистер Чаплин? Это инспектор полиции Уинстон Нката. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

— Могу я позвонить в «Дюк» и предупредить их? Меня ждут на работе через полчаса, — сказал Фрейзер после паузы.

— Мы не отнимем у вас много времени, — ответил ему Нката.

Фрейзер вошел вслед за детективом в комнату, и Барбара впервые увидела этого человека. «Темный, как ночь». Еще один, подумала она. Не то чтобы она верила бредовым завываниям Иоланды. Но все же… Фрейзер был одной из возможностей, которую нельзя было не учитывать.

Он выглядел лет на тридцать. На смуглой коже виднелись оспинки, но это его не портило, и хотя его темная щетина скрыла бы отметины, если бы он отрастил бороду, он был достаточно умен, чтобы не делать этого. Он был похож на пирата, вид у него был немного опасный, и Барбара знала, что некоторые женщины находят это привлекательным.

Фрейзер встретился с ней глазами и кивнул. В руках у него были туфли, он сел за стол, надел туфли, зашнуровал их и не поблагодарил Беллу Макхаггис, когда та предложила ему чай. Интересно, что чай она предложила только ему, а не всем. Ее внимание к этому мужчине — она называла его «милый» — и рассказ Эббота Лангера о впечатлении, которое он оказывает на женщин, заставило Барбару тут же взять Фрейзера под подозрение. Хороший полицейский не должен поддаваться эмоциям, но у Барбары было автоматическое отвращение к мужчинам вроде этого, потому что на лице у него было выражение «я знаю, чего вы хотите, и у меня это есть в брюках». Разница в возрасте здесь не имела значения, неудивительно, что Белла им очарована.

А она была очарована. Это было совершенно ясно и без слов «милый» и «дорогой». Белла смотрела на Фрейзера с выражением, которое Барбара могла бы назвать материнским, если бы не была копом, чего только не повидавшим за годы службы.

— Миссис Макэйч рассказала мне о Джемайме, о том, что это она убита на кладбище. Вы хотите услышать, что мне известно? Что ж, с удовольствием расскажу. Думаю, что Паоло тоже не откажется, как и все, кто ее знал. Она очаровательная девушка.

— Была, — поправила его Барбара. — Она мертва.

— Извините. Была.

Лицо у него было улыбчиво-серьезным, и Барбара спросила себя, чувствует ли он вообще что-нибудь, кроме того, что он жил в одном доме с убитой. Во всяком случае, она в этом сомневалась.

— Как нам стало известно, вы ей нравились, — сказала Барбара. Уинстон вел записи в записной книжке, но одновременно наблюдал за каждым движением Фрейзера. — Воздушные шары в день Святого Валентина и прочее?

— Что значит «и прочее»? Я не вижу никакого криминала в том, что мне подарили шесть шариков.

При упоминании о воздушных шарах Белла Макхаггис прищурилась и перевела взгляд с полицейских на жильца.

— Не беспокойтесь, миссис Макэйч. Я ведь сказал, что не повторю ту же ошибку, я дал вам слово.

— Что это за ошибка? — поинтересовалась Барбара.

Фрейзер поудобнее устроился в кресле. Он сидел на сиденье, широко расставив ноги, как мужчины, которые любят похвастаться семейными драгоценностями.

— У меня был флирт с девушкой, которая жила здесь, — пояснил он. — Это было неправильно, я знаю это, и я покаялся. Миссис Макэйч не вывела меня за ухо, как могла бы сделать, и я ей за это благодарен. Поэтому я не собираюсь снова сбиваться с пути.

Принимая во внимание показания Эббота Лангера — если он говорил правду. — Барбара усомнилась в искренности Фрейзера.

— Насколько мне стало известно, вы работаете в нескольких местах, мистер Чаплин. Не подскажете ли, где вы трудитесь еще, помимо катка?

— Это еще зачем? — спросила Белла Макхаггис. — Какое отношение это имеет к…

— Это процедурный вопрос, — ответила ей Барбара.

— Что еще за процедура? — не унималась Белла.

— Не беспокойтесь, миссис Макэйч, — вмешался Фрейзер. — Они делают свою работу.