Родители Анжелы Рики жили к северу от Портленда, в городке, который представлял собой неприглядную смесь трейлерных стоянок и убогих рабочих кварталов. Все здания фасадом выходили на реку, где стояла давно заброшенная бумажная фабрика — единственная хоть чего-то стоящая недвижимость в городе. После нескольких неудачных попыток подновить оба крыла кирпичное строение просело в середине точно гамак. Трейлерный парк, где обитала семья Анжелы, находился рядом с фабрикой, в дальнем конце парковки, принадлежащей местной масонской ложе. В центре стоянки, в длинной тени недостроенного въезда на магистраль (эта дорога должна была соединить город с Девяносто пятым шоссе и обеспечить приток туристов), стоял трейлер родителей Анжелы.

Таунер осталась ждать в машине, а Рафферти зашел внутрь.

Визит был короткий. Они не видели дочь и не получали от нее вестей. Рафферти знал, что шансов мало, поскольку уже разговаривал с родителями Анжелы, но все равно стоило попытаться.

— Лучше пусть не возвращается, — буркнул отец. — Она мне денег должна.

Он уже несколько раз напомнил Рафферти, что заплатил за обучение Анжелы в салоне красоты.

— Если она думает, что я буду содержать ее с ребенком…

— Если узнаете что-нибудь, обязательно позвоните мне, — прервал его Рафферти.

— Что она натворила на этот раз?

— Ничего, — ответил Рафферти. — Но возможно, она мертва.

Отец замолчал. Детектив произнес жестокие слова, но по крайней мере мистер Рики замолчал.

Рафферти высадил Таунер на рыночной площади, а сам поехал в пресловутый салон красоты. Он задавал все те же вопросы. Кто-нибудь видел девушку? Нет. У нее были друзья в городе? Нет. Да. Может быть. Была подруга по имени Сьюзен. Работала в каком-то магазине, где продается одежда из натуральных тканей. Рафферти поблагодарил, оставил телефон.

— Если увидите Анжелу, немедленно позвоните.

Он прошел до конца улицы и нашел нужный магазин, но Сьюзен там больше не работала и никто не узнал Анжелу по фотографии. Рафферти показал снимок нескольким торговцам на улице, вернулся на рыночную площадь, оставил машину и поднялся по пешеходному мостику наверх, где сидела Таунер и ела черничное мороженое.

Она протянула ему рожок:

— Хочешь откусить?

— Спасибо, но уже за полдень и я предпочту ленч, — ответил он.

Они спустились по длинной лестнице к магазинам. Рафферти заметил, что Таунер стала ходить — она больше не цеплялась за перила во время спуска, ее походка сделалась легче, — и настроение его заметно улучшилось.

— Что ты хочешь? — спросил Рафферти, глядя по сторонам. — Здесь можно много чего купить.

— Выбирай сам.

Рафферти окинул взглядом прилавки с сыром, хлебом, рыбным супом и так далее. Он обернулся к Таунер, решив, что время пришло.

— Я люблю суп. А ты?

Таунер воззрилась на него.

— У меня много талантов, — объяснил детектив. — В том числе ложь и мошенничество.

Она попыталась удержаться, но не смогла — улыбка засияла во всю ширь. Наконец Таунер расхохоталась.

— Ах ты, сукин сын!..

Возвращаясь в Салем, Рафферти превысил скорость на Девяносто пятом шоссе.

— Следовало бы выписать вам штраф, — сказал молодой полицейский. — Вы на двадцать миль превысили лимит. Но я вас прощаю как коллега коллегу.

Рафферти улыбнулся, поблагодарил парня и сунул предупреждение в бардачок, вместе с парковочными чеками, которые вечно забывал оплатить.

Вкатив на подъездную дорожку, Рафферти и Таунер заметили собаку, привязанную к столбику террасы. Перед псом стояла миска с водой. Он явно пытался сбежать, и глаза у него были дикие.

— Это собака с нашего острова, — сказала Таунер, выскакивая из машины.

К ошейнику была привязана записка «Меня зовут Византия».

Собака оскалилась и зарычала. Таунер ничтоже сумняшеся села на крыльцо, словно не замечая угрозы. Она долго сидела так и смотрела на гавань, словно в этот день и помыслить было нельзя ни о каком другом времяпрепровождении. Когда собака успокоилась, Таунер принялась гладить ее по шее.

— Привет, Визи, — сказала она успокаивающим голосом и наконец взглянула на животное. Собака медленно, словно загипнотизированная, улеглась и перекатилась на бок. Таунер почесала ей брюхо. — Славная собачка…

Рафферти сидел в машине с открытой дверцей. Наконец он вышел.

— Зачем Мэй ее прислала? — спросила Таунер.

— Наверное, чтобы меня помучить, — ответил Рафферти и чихнул.

— Сомневаюсь.

Рафферти не мог избавиться от мысли, что Мэй права — он не может круглые сутки охранять Таунер. Ему действительно стало спокойнее при мысли том, что здесь Визи.

— Ладно, пускай остается, — сказал он. — Но не дай Бог, она сожрет мою обувь.

Таунер рассмеялась.

— А как ты думаешь, чем она питается? То есть помимо кроликов и крыс.

— Собачьим кормом. — Рафферти забрал перевернутую миску и налил в нее воды из шланга.

Визи принялась лакать.

— Она похожа на Скайбо, — заметила Таунер.

Рафферти помнил, что Скайбо убил Кэл. Детектив прочел об этом в дневнике, и Ева тоже рассказывала. Скайбо был другом и защитником Таунер. То, что Византия походила на него, немедленно их объединило.

Рафферти поднялся на крыльцо, дважды чихнув по пути. Собака заворчала, когда он прошел мимо.

— Эй, детка, мы не враги, — предупредил Рафферти, и Таунер снова рассмеялась.

— Лежать, девочка, — приказала она, и Византия подчинилась.

Рафферти не стал загонять машину в гараж. Он знал, что через несколько минут поедет в магазин за собачьим кормом, а заодно купит бенадрил. А потом ляжет спать. Он должен хорошенько отдохнуть. С того самого дня, как Таунер вернулась из больницы, Рафферти почти не смыкал глаз.

Детектив выпил две таблетки бенадрила и проспал до полудня. Он проснулся, услышав низкое рычание Визи, и приоткрыл дверь. Собака сидела, прижавшись носом к стеклу, смотрела на гавань и ворчала на проплывающие лодки. Рафферти услышал, что в ванной журчит вода. Таунер чистила зубы.

Детектив включил чайник и приготовил кофе в маленькой кофеварке, которую Леа подарила ему на прошлое Рождество. Он сполоснул чашку горячей водой, чтобы она согрелась, а потом вышел на крыльцо.

— Иди сюда, — велел Рафферти собаке, — снаружи лучше видно.

Визи помедлила, но все-таки вышла.

Прихлебывая кофе, Рафферти прищурился, чтобы разглядеть, что именно привлекло внимание собаки. Поначалу он подумал, что она рычит на движущиеся лодки. Или на огромный корабль, который входил в гавань с грузом угля для электростанции. Потом заметил кое-что еще.

Этих «штук» было около двадцати, они методично и медленно двигались вдоль берега, от Уиллоуз к Уинтер-айленд. Рафферти наконец догадался, что это буйки ныряльщиков. Искали утопленника.

Не обращая внимания на поскуливание Визи, Рафферти запер собаку. По-прежнему с кофе в руках, он спустился к причалу. Ищут не обязательно Анжелу. Кто-нибудь напился и спрыгнул с лодки. Господи, только бы не подросток.

На берегу Рафферти заметил патрульные машины. Его шеф разговаривал с одним из ныряльщиков.

— Что случилось? — спросил детектив.

Шеф обернулся к нему.

— Я вчера пытался тебе дозвониться. Это случилось, как только ты уехал. Кэл проговорился. Он сказал, что Анжела Рики лежит на дне Салемской бухты.

— Кэл сознался? — уточнил Рафферти. Маловероятный вариант.

— Не совсем.

— То есть?

— Это было не вполне признание. Но сгодится, если мы найдем труп. Кэл сказал, что видел ее мертвой, и объяснил, где искать.

— По-моему, это полноценное признание.

— Не совсем, — повторил шеф. — Кэл сказал, что это открыл ему Бог. Во сне.