Дейв тем временем принял участие в нескольких шоу SUTHERLAND BROTHERS AND QUIVER (как теперь называлась их команда), когда заболел Тим Ренвик (Tim Renwick); играл на гитаре с Роем Харпером на ежегодном бесплатном концерте «Blackhill Enterprises» в Гайд-парке и кое-что спродюсировал на диске «Blue Pine Trees» группы UNICORN, с которой его познакомил старый кембриджский друг Рики Хоппер (Ricky Hopper). Дейв пошел еще дальше и выступил продюсером их пластинки «Too Many Crooks», а на своем первом сольнике записал композицию клавишника UNICORN Кена Бейкера (Ken Baker) «There's No Way Out Of Here».
Благодаря тому же Хопперу, Дейв принял под свое покровительство неизвестную пятнадцатилетнюю певицу-автора песен по имени Кейт Буш (Kate Bush) и даже пригласил ее на свою ферму, чтобы она записала несколько демонстрационных пленок в его домашней студии (одна из этих записей с Гилмором на гитаре и музыкантами UNICORN увидела свет в 1980 году, уже после «прорыва» Кейт, на второй стороне ее сингла «Army Dreamers»).
Гилмор, Мейсон и Райт не брезговали и более традиционными хобби — коллекционированием гитар, машин и персидских ковров соответственно (коллекция Дейва насчитывала более 100 инструментов, но его гордостью, несомненно, был самый первый в мире «Фендер Стратокастер» под серийным номером 001). Все трое в середине 70-х проводили много времени в своих загородных виллах на южном побережье Франции (Мейсон) и греческом острове Родос (Гилмор и Райт). И Ник, и Рик увлекались парусным спортом, а кроме того, у каждого из них было по двое маленьких детей (Хлоя и Холли Мейсоны, Гала и Джейми Райт), которым они должны были уделять время и внимание. Музыка для них перестала быть главным в жизни.
Хотя ничего подобного нельзя было сказать о Дейве Гилморе, он тоже остепенился. Дейв поселился с жизнерадостной блондинкой, американкой по имени Джинджер, которая к тому же была пламенной рок-фэншей и художницей. После свадьбы в 1975 году она подарила ему трех дочерей — Сару, Клэр и Элис, а затем и сына Мэттью. А в тот момент они были озабочены обустройством нового городского дома Гилмора в Ноттинг-хилле. «Я попытался немного пожить в Лондоне и возненавидел эту затею, ведь в душе я — сельский парень», — позже говорил Дейв.
В отличие от него, Рик Райт, проживший дольше всех из членов группы в Лондоне, осел за пределами Кембриджа — родного города Дейва, Сида и Роджера. Там и произошло одно из событий, ставших темой для передачи новостей о ФЛОЙД постлунного периода, — вечеринка в честь дня рождения в его особняке, пропитанном духом традиций времен феодализма, когда на лужайке ветер колыхал шатры, у бассейна проводился конкурс купальных костюмов, а чай со сливками подавали ученицы местной женской вечерней школы.
Несмотря на имеющийся у него в распоряжении богатый арсенал синтезаторов и первоклассного звукозаписывающего оборудования, Райт, как он сам признался в интервью, склонялся больше к тому, чтобы «схватиться за газонокосилку и погонять по саду». Он не собирался позволить кому-либо из группы помешать ему наслаждаться материальной стороной успеха , если этот «кто-то» страдает комплексом вины, осознавая, что рядом есть люди без гроша за душой, а ты купаешься в деньгах.
Можно смело утверждать, что Рик конкретно намекает на Роджера Уотерса — человека, выпадавшего из этой добропорядочной компании. На волне успеха «Dark Side Of The Moon» пессимизм Роджера по поводу печального состояния окружающего мира усугубили личные проблемы. По-прежнему обитая в доме стоимостью в пять тысяч фунтов стерлингов в районе Айлингтон, он и Джуди, несмотря на все свое желание, не могли иметь детей. Их брак распался.
Личное восприятие Роджером обстоятельств, завершившихся горьким разводом в 1975 году, добавило в «The Wall» еще кирпичик или два. Припоминаете? Во время американского турне Пинк по международке звонит своей бессердечной жене, а там берет трубку совершенно посторонний мужик?
С появлением в его обители не такой идеологически зацикленной подружки из Калифорнии социалистические принципы больше не мешали Уотерсу, по крайней мере, вести такой же широкий образ жизни, как и его коллеги. ЕГО страсть к собиранию предметов искусства выразилась в коллекционировании полотен французских импрессионистов. Как он сам остроумно заметил: «Ты проходишь через то, что думаешь: сколько добра ты бы мог сделать, раздавая деньги налево и направо. Но в итоге начинаешь эти деньги копить». Тем временем Роджер направил свою энергию в еще одно русло: он занялся спортом, а точнее — гольфом, любимым спортом биржевых маклеров и адвокатов (не говоря уже о государственных мужах, вроде американского вице-президента Спиро Эгню (Spiro Agnew). Такое изменение пристрастий автора «Set The Controls For The Heart Of The Sun» и «Us And Them» могло показаться необычным. Давний постоянный партнер Роджера по гольфу Рон Джизин объясняет их увлечение как «наиболее запутанный и разноплановый микрокосмос жизни, известной под названием Игра. На зеленом травяном пространстве имеешь дело с личностями. Приходится иметь дело с их характерами, с тем, что они хотят тебе рассказать, и с тем, что они предпочли бы скрыть. Приходится вступать в соревнование с самим собой, пытаясь сделать что-то точно и красиво и терпя неудачи».
«Конечно, любитель скажет, что это — всего лишь игра: ударяешь по мячику каким-то куском деревяшки или железки так, чтобы он пролетел отсюда и туда. Но проблемы, с которыми при этом сталкиваешься, в точности отражают реальную жизнь. Я всегда говорил, что по крайней мере один раз в каждой партии я бросал игру в гольф — и это вновь запараллеливалось с настоящей жизнью. Может быть, в случае со мной это выглядело так: я пытаюсь создать альбом или реализовать какую-то идею, засевшую глубоко в душе, а она никак не желает воплощаться и всплывать. Я понимаю, что должен от нее отказаться. Но потом кто-то еще говорит: «Нет-нет, ты обязан продолжать». Так и мысль о крошечном мячике, который после твоего удара должен пролететь 250 ярдов и приземлиться на узкой полоске, приземлиться точно там, где нужно, а ни в чьем-нибудь саду, сродни путешествию в одиночестве, которое проделывает человек, идя по дороге жизни».
Путешествие человека по дороге жизни в полном одиночестве, в жестоком и бессердечном мире, станет всеобъемлющей темой почти всей последующей лирики Роджера, написанной для ПИНК ФЛОЙД. Первые строки были написаны для трех, не имеющих пока конкретного воплощения, отрывков (которые в совершенно ином виде попали на «Wish You Were Here» и «Animals»). ФЛОЙД окончательно отшлифовали их в репетиционной студии на севере Лондона, чтобы использовать как приложение к «Dark Side Of The Moon» в мини-турне по Франции в середине 1974 года. Одна из них являлась грустным размышлением о распаде личности Сида Барретта («Shine On You Crazy Diamond»), две другие (называвшиеся тогда «Raving And Drolling» и «Gotta Be Crazy») были обличительными тирадами против социального строя, который оставляет своих детей «пустыми, голодными и обкуренными».
Довольно резкая реакция ФЛОЙД на их новоприобретенный суперзвездный статус наиболее ярко проиллюстрирована их разрешением, данным французской компании по производству безалкогольных напитков, спонсировать турне группы по шести городам. Десятилетием раньше, когда любовь рок-н-ролльщиков ко всяким спонсорам-промышленникам стала чем-то вроде эпидемии, многие французские поклонники группы с ужасом обнаружили четырех звездных мальчиков безо всякого стыда рекламирующих горький лимонный напиток «Джини» на страницах толстых журналов. По словам Ника Мейсона, ПИНК ФЛОЙД наивно полагали, что они отправляются с «Джини» на прогулку, а поклонникам в итоге придется меньше платить за билеты, да и группа прилично подзаработает. Никому просто-напросто не приходило в голову, что можно сомневаться в честности ФЛОЙД.
«Поначалу все складывалось так, словно мы выигрывали какой-то приз, — рассказывал Роджер Филиппу Константину (Philippe Constantin), местному поклоннику группы из французской звукозаписывающей фирмы, — они предложили нам пятьдесят тысяч фунтов стерлингов за наши фотографии. Бог ты мой, фантастика! Должно было пройти время, прежде чем я задал себе вопрос: А кому это надо?».
