«На самом деле это было кошмарным сном, — вспоминает Майлз. — На две тысячи человек было всего два туалета, и они немедленно оказались переполненными. Лестница, которая вела в «Roundhouse» с улицы, была такой узкой, что можно было идти только вверх или только вниз, на ней не могли разминуться два человека. Не дай Бог, случись какой-нибудь пожар: всех бы прихлопнуло, как в западне!». Итак, зрителей запустили в зал, и они благополучно обнаружили, что в этот промозглый осенний вечер помещение не обогревается (хотя, по словам Хопкинса, «когда там собралось 2000 человек, то в зале значительно потеплело»).

«Мы сами не знали, какого черта мы там делаем, — говорит Майлз. — Мы были просто глупыми детьми. Полиция рыскала поблизости, но и ОНИ не могли подняться по лестнице наверх. В два часа ночи там еще стояла очередь желающих попасть внутрь, которая растянулась на квартал. В конце концов, им удалось высадить заднюю дверь и попасть на представление». Тем временем накренившийся автофургон ФЛОЙД опрокинул шестифутовую емкость с только что приготовленным для хепенинга желе.

Несмотря на все эти мелкие неприятности, «Всенощное Бдение» (Ail-Night Rave) преуспело в объединении под одной крышей разноязычных «племен» зарождавшегося лондонского андеграунда. Как вспоминает будущий писатель-фантаст (а тогда рассыльный в офисе «IT») Крис Раули (Chris Rowley), в «Раундхаузе» «они братались, делились «косяками», трепались вдохновенно о чем угодно… заряжали электрическими разрядами облака, отправляя послания любви и мира… Разве когда-нибудь еще среди людей проявлялся такой небывалый оптимизм, не основанный ни на чем? Такого, наверное, не было с 1914 года, когда наши парни отправлялись умирать в бою».

ПИНК ФЛОЙД показали себя с лучшей стороны — их световое шоу, проецировавшееся из стоявшего за Gilbey's Gin симпатичного старинного вагончика, производило ошеломляющее впечатление в кромешной темноте. Согласно отчету, опубликованному в самом «IT», «ФЛОЙД делали диковинные вещи, наполняя аудиторию скрипящими звуками эффекта фидбэк, поражая танцующими на их фигурах проецируемыми слайдами (капельки краски текли по слайдам, чтобы передать ощущение открытого космоса и доисторических миров), а прожектора мигали в такт барабанам». Во время исполнения «Instellar Overdrive» «вырубился» маломощный генератор, и выступление, проходившее в атмосфере полной непредсказуемости, оборвалось.

О таком событии пресса сообщила даже в самой Калифорнии. Отчет Кеннета Роксрота (Kenneth Roxroth), сварливого гостя Майлза из «The San Francisco Examiner», гласил, что представление мало чем отличалось от уже существующих шоу, а развлечение как таковое не удалось на все сто процентов из-за хаоса и грязи: «Коллективы не устраивали никакого шоу, там выступал огромный сборный ансамбль на небольшой центральной сцене. Иногда они работали очень ритмично , а иногда — нет…».

«Мне казалось, что я плыву на «Титанике». Я не собираюсь жаловаться, но уже тот факт, что лондонская полиция и пожарные разрешили людям собраться в такой западне, буквально ошеломил меня».

Судя по всему, почтенный американец и представить себе не мог, что SOFT MACHINE и PINK FLOYD могли на самом деле играть какую-нибудь МУЗЫКУ.

«Музыка, — с готовностью признает Майлз, — была чрезвычайно экспериментальной, да никто на другое и не рассчитывал. Микрофоны у THE SOFT MACHINE были установлены на мотоцикле, на котором парень по имени Деннис выделывал всякие штуки. Вообще-то имя этого трюкача на пластинках не указывалось, но в то время он входил в состав группы. Когда начали выступать ФЛОЙД, Деннис взял девчонок, чтобы покатать их по улицам вокруг «Раундхауза»…».

ФЛОЙД удостоились чести быть упомянутыми в «The Sunday Times», авторитетной британской газете. Вот что она писала: «Вчера вечером на презентации нового журнала «IT» поп-группа под названием ПИНК ФЛОЙД исполнила волнующую музыку. Их выступление сопровождалось демонстрацией цветных изображений на большом экране за спиной музыкантов. Кто-то соорудил целую гору желе, которая была съедена в полночь, а кто-то припарковал свой мотоцикл прямо в центре зала. Разумеется, все было весьма психоделично».

Статья заканчивалась словами Роджера Уотерса: «Наша музыка может вызвать у вас звуковые кошмары или швырнуть вас в водоворот экстаза. Скорее — второе. Мы замечаем, как наша публика перестает танцевать . Наша цель — заставить их застыть с открытыми от удивления ртами, полностью погрузившись в музыку».

После презентации «IT» регулярные выступления ПИНК ФЛОЙД в Церкви Всех Святых, которые фирма «Блэкхилл» проводила под лозунгом Тимоти Лири «Включайся, настраивайся, выпадай», настолько вошли в моду, что маленький церковный зал не мог вместить всех желающих. 3 декабря ФЛОЙД дали второй концерт-бенефис в «Раундхаузе», в поддержку мажоритарных выборов в Южной Родезии. Тусовка проходила под девизом: «Психоделия против Яна Смита» (Ян Смит, как известно, был премьер-министром Родезии). На плакате также было указано: «Захватите ваши собственные принадлежности для хепенинга и выхода в астрал. Торможение — по собственному усмотрению»). Девять дней спустя ансамбль выступил в более вместительном (и престижном) Ройял Альберт-холле. Затем плотный график группы заставил их вернуться в «Раундхауз», чтобы как следует подготовиться к встрече нового 1967 года в программе «The Giant Freak-Out Ail-Night Rave», где на одной площадке с ними выступили не только THE MOVE (расколотившие, согласно принятому ритуалу, три телевизора и автомобиль), но и THE WHO (которые, в свою очередь, тоже попытали счастья в тотальном отключении электроэнергии). Одним словом, ФЛОЙД очень быстро набирали темп и вес, а их менеджеры только успевали поворачиваться.

Тем временем «IT» стремительно несся к банкротству. Для привлечения внимания компаний звукозаписи журнал постоянно печатал интервью с популярными исполнителями, в частности с THE BEATLES, которые, в свою очередь, на всю катушку старались использовать возможность распространяться сколько душе угодно о наркотиках, политике и Боге . И произносить слово «fuck» столько раз, сколько им хотелось. Ни фэнзины, ни солидные музыкальные издания таких штучек не позволяли. Майлз особенно подружился с Полом Маккартни, который запросто заглядывал к журналисту Домой, чтобы помочь смакетировать журнал. «Но мы уже не могли существовать за счет только одних объявлений, — говорит Майлз, — Потому что деньги поступали к нам весьма нерегулярно, с большимизадержками. Да и распространителя у нас не было: все продавалось на улицах, а те немногие магазины, которые соглашались нас распространять, получали издание по почте. Наличные исчезали с катастрофической быстротой».

Джон Хопкинс вспоминает, что именно Джо Бойд — «делец еще тот» — вбил себе в голову идею найти не только источник «постоянного притока наличных» для «IT», но и помочь всем желающим попасть в Церковь Всех Святых. Все, что, по его разумению, нужно было сделать, — так это раздвинуть рамки Мастерских света и звука для охвата большей аудитории, предпочтительно из деловой части города. Таким образом, Хопкинс и Бойд обшаривали Вест-Энд в поисках подходящего места, пока не натолкнулись на заброшенный танцзал Blarney Club в подвале дома номер 31 по Тоттенхэмкорт-роуд. Хозяин-ирландец с радостью согласился сдавать им помещение по пятницам по 15 фунтов стерлингов за вечер.

«Мы решили устроить концерты две пятницы подряд, — говорит Хопкинс, — один перед рождеством, а другой — после. Посчитали: если это сработает — отлично, не сработает — это всего лишь два представления. Мы нашли людей, согласившихся сделать психоделические постеры, выписали ФЛОЙД. На представление пришла куча народу. В следующий раз публики было еще больше».

Джо Бойд, впавший в немилость у начальства на Электра Рекордз, нашел себе новое местечко — он стал музыкальным директором набирающего силу клуба. В тот вечер, когда клуб открылся — 23 декабря 1966 года, — название заведения рекламировалось на постерах Майкла Инглиша (Michael English) как «Night Tripper» («Ночной путешественник»).