Но Роджер на этом не остановился. При помощи Леонарда Чешира он смог пригласить Восточно-Германский симфонический оркестр и хор и Сводный военный оркестр Советской Армии Западной группы войск. Участие русских было «идеологически» уравновешено двумя вертолетами из 7-ой дивизии ВДВ Армии США, украсившими интро к «Another Brick In The Wall (Part 2)». В соответствии с гигантскими размерами мероприятия сама Стена представляла собой сооружение 550 футов (167, 64 м) шириной и 82 фута (24,99 м) высотой. Марионетки Скарфа также получили статус «самых больших кукол, сделанных когда-либо».

Из-за аудитории, насчитывавшей двести тысяч человек (плюс десятки миллионов телезрителей), и производственных затрат более 8 миллионов долларов (которые были с лихвой возвращены благодаря продаже прав на съемки и распространению концерта на видео, а также благодаря вышедшему на Mercury Records альбому, великолепно спродюсированному Ником Гриффитсом) Уотерсу пришлось отказаться от первоначальной оценки «Стены» как «выступления» ПРОТИВ гигантских рок-концертов. На повестку дня был выдвинут другой лозунг — «Вперед, к решительной победе!».

Среди нескольких знаменитостей, НЕ ПОЛУЧИВШИХ приглашения, были «господин Гилмор» и «господин Мейсон» — так Роджер теперь называл их (о «господине» Райте речь вообще никогда не шла). «В философском, политическом, физическом и музыкальном плане, — сказал Уотерс, — у нас больше нет точек соприкосновения. Я этих людей больше не уважаю». «Холодная» война между сверхдержавами могла закончиться, но противоборствующие стороны ФЛОЙД, похоже, были далеки от того, чтобы уладить свои разногласия.

Мало кто заметил отсутствие остальных флойдовцев на грандиозном действе 21 июля. И без них всего было предостаточно для того, чтобы занять внимание фэнов. Лучи прожекторов прорезали небо, над головами рассыпался фейерверк, оркестр Советской Армии мужественно аккомпанировал исполнению «Bring The Boys Back Home», название которой было высвечено на стене буквами высотой в шесть этажей, а новая надувная свинья сердито смотрела сверху, как Роджер в полной военной форме вышагивал, имитируя фюрера, на «In The Flesh» и «Run Like Hell». Этого было достаточно, чтобы 200 тысяч берлинцев заревели под слова хора в финале: «Разрушьте стену!». Так искусство разнеслось эхом жизни в один из прекраснейших звездных моментов истории рок-музыки.

Увидев разрушение его Стены, Уотерс признался, что, пожалуй, он еще не исписался, создав такое «эпическое полотно». «Я чувствую, как внутри меня начинает шевелиться смутное ощущение, — сказал он журналисту MTV, — что после таких титанических усилий будет стыдно, если мы не покажем это шоу еще где-нибудь…». Для Роджера Уотерса, как и для всей мировой политики, перефразируя последние прозвучавшие на представлении строки, — «события приняли иной оборот».

«Определенно, это — самое потрясающее событие за всю историю нашего города Колумбуса», — заявляет один из 240 стопроцентных студентов университета штата Огайо, хорошие оценки которых дают им право бороться за недосягаемой высоты звания потребителей музыки ПИНК ФЛОЙД. Впервые в истории этого учебного заведения насквозь пропитанные рокофобией профессора и преподаватели разрешили провести концерт на футбольном поле, которое просуществовало вот уже 66 лет. За несколько часов все билеты разлетелись среди обитателей кэмпуса. Первоначально планировалась довольно инквизиторская акция — предложить разместиться более чем 100.000 студентов на 63.016 местах на стадионе Огайо… Так что любому обитателю городка, не попавшему в число счастливчиков, но желающему посмотреть на эпохальное шоу, не оставалось ничего другого, как переплачивать спекулянтам по 40 долларов за билет.

На протяжении последних 24 часов местные радиостанции потчевали столицу штата нон-стопом из «Dark Side Of The Moon», «Wish You Were Here» и «The Wall». И вот микроавтобус флойдовцев экскортируемый полицейскими, едет по расползающемуся во все стороны кэмпусу — группы плутишек (на которых из одежды нет ничего, кроме шорт ядовито-розового цвета) перестают лупить по волейбольному мячу, радостно улюлюкают и энергично потрясают в воздухе кулаками: так они приветствуют музыкантов, скрывающихся за тонированными стеклами. Окна спальных помещений университетского городка (студенты которого, кстати, немало способствовали переизбранию президента Рейгана, отдав за него 72% голосов) украшены гроздьями розовых воздушных шаров и рекламами «пост-пинковских» вечеринок; и по крайней мере один бар в кэмпусе заманивает посетителей обещаниями напоить их «розовым» пивом. Во время предыдущего тура, когда флойдовцы останавливались в кэмпусах, кое-кто из студентов умудрялся даже выкрасить стены своих комнат розовой краской.

И в центре всей этой бури Пинкомании, этого пинк-безумия — трое седеющих, спокойных, тихо разговаривающих английских джентльменов, во внешности которых нет ничего выдающегося. Полное отсутствие высокомерия. Полная противоположность любому представлению о роковой суперзвезде. Совершенно не обращая внимания на ужимки и прыжки американских почитателей, Дэвид Гилмор и Ник Мейсон болтают о спорте со своим жизнерадостным менеджером Стивом О'Рурком, а Рик Райт, невозмутимый как всегда, слюнявит свою неизменную сигарету.

Живой дух рок-н-ролла, который обычно более остро ощущается после пересечения Атлантики (если летишь, разумеется, из Англии), подогревался многонациональной группой из пяти аккомпанирующих музыкантов и трех певиц на подпевках. Благодаря этим персонажам вокруг флойдовцев все кипело и бурлило, создавалась сумятица, своя маленькая преисподняя (саксофонист Скотт Пейдж снимал все происходящее видеокамерой). Некоторые члены этой буйной непосредственной компании были совершенно «не в музыке», когда лондонский андеграунд отмечал свое Лето Любви выпуском саундтрэка пинкфлойдовского «Piper At The Gates Of Dawn». Гай Пратт, новый басист ФЛОЙД, совсем недавно был фэном-тинейджером, «сходившим с ума от их музыки в первых рядах» во время представления «The Wall» в Earl's Court.

Наконец-то погода проявила к музыкантам свою благосклонность. Раньше, во время концертов под открытым небом, дождь лил не переставая, и музыканты даже прозвали свой тур «Дождливым». Сотни безбилетных поклонников разбили свой палаточный городок за пределами футбольного поля, надеясь хотя бы УСЛЫШАТЬ шоу. Единственный диссонанс в этот радостный ажиотаж внесли пикетчицы-верующие, размахивающие плакатами типа «Воздавайте хвалу Господу, а не греховодникам из ПИНК ФЛОЙД!» и «Раскайтесь, делающие из ПИНК ФЛОЙД идолов!». Они же распевали строчки, прочно связывающие рок-н-ролл с такими богопротивными человеческими недостатками, как гомосексуализм и употребление наркотиков.

«А ты когда-нибудь обращал внимание, что эти фанатички с затычками в задницах всегда такие СТРАХОЛЮДИНЫ?» — делится своими впечатлениями Гай Пратт, басист с приличной внешностью поп-звезды.

«Они, наверное, поступают так потому, что их никто ни разу не трахал», — ерничает Скотт Пейдж.

«Вот та сторона американской жизни, которая на самом деле меня обескураживает, — говорит Пратт, — находясь здесь, я даже телевизор смотреть не могу».

Мрачный Рик Райт пожимает плечами с видом человека, видавшего все это сто тысяч раз.

После настройки звука, пока ватаги жителей штата Огайо с шумом прорываются на свои места, Дейв Гилмор оглядывает взглядом командора пока еще не заполненный стадион. Проводит как бы контрольный осмотр поля битвы. «Гилмор — самый наблюдательный и сведущий человек из всех, — отмечает Пейдж, — он немногословен, и часто вообще непонятно, замечает ли он происходящее вокруг. На самом деле он видит ВСЕ, каждую мелочь, самую ничтожную деталь, касающуюся светового оборудования или чего-нибудь еще».

Поначалу никому из поклонников и в голову придти не может, что сей коренастый 42-летний человек, созерцающий заполняющиеся трибуны, и есть главное действующее лицо небывалого действа, свидетелями которого они собираются стать. Когда же его, наконец, узнают, Дейв подмахивает несколько автографов с выражением шутливой покорности на лице.