Как и его собственные песни, Барретт попеременно казался то ярким, то погасшим. Он сообщил Року, что чувствует себя «набитым гитарами и пылью» и, будучи в 25-летнем возрасте, уже боится старости. «Думаю, молодежь должна развлекаться, а у меня вот ничего не получается». Тем не менее, Сид настаивал, что он чувствует себя «совершенно собранным», и добавлял: «Все равно, я — совсем не тот человек, каким вы меня представляете».
В начале 1972 года Твинк, сосед Сида (бывший барабанщик TOMORROW, THE PRETTY THINGS и THE PINK FAIRIES), уговорил его создать новую местную группу под названием STARS. Не считая пары выступлений в кофейнях, первый и единственный концерт нового ансамбля состоялся на Кембриджской зерновой бирже. Они вышли на сцену в «одной связке» с МС5. Барретт, Твинк и басист Джек Манк (Jack Monck) репетировали старый материал Сида, включая флойдовскую «Lucifer Sam» и хиты с его сольных альбомов. Случилось так, что подвели оконечники, и вокал был практически не слышен, у Манка забарахлил усилитель, а Сид каким-то образом умудрился поранить палец и запаниковал.
Среди потрясенных свидетелей находился барабанщик самой первой группы Барретта. «Он выглядел совершенно растерянным, пел, мямля и заикаясь, — вспоминает Клайв Вэлем, — публика аплодировала только из сочувствия, поскольку музыка была неважная, как будто играл кто-то поддатый». Когда Вэлем заглянул в гримерную, Барретт, похоже, даже не вспомнил, кто это такой. Некоторые разгромные публикации в прессе только усилили паранойю Сида, и он никогда больше не играл с Твинком.
Примерно в то же время Барретт навестил свою подругу детства Либби Гордон (Libby Gordon), которая, по словам Сторма Торгесона, «могла бы поведать грустную историю о том, как Сид побывал у нее в гостях. День-другой все шло отлично, а затем однажды утром она застала его с ножницами в саду — он отрезал бутоны у цветов. Вряд ли подобная картина может какого-нибудь очень обрадовать, и Либби вышвырнула Сида из своего дома». Но иногда случалось, что Сумасброд опровергал самые худшие предположения своих старых друзей. Пит Браун был приятно удивлен, когда Сид появился в кембриджском клубе на его поэтических чтениях. «Я договорился встретиться там с Джеком Брюсом (Jack Brace), — вспоминает Браун, — а после выступления мы должны были отправиться к нему домой в Колчестер поработать. Это где-то на расстоянии сорока миль к востоку. Я здорово опоздал, на сцене была какая-то тронутая группа, исполнявшая очень интересный, диковинный джаз. Кто-то там узнал Джека и вручил ему контрабас, на котором он и играл, а гитариста припомнить я никак не мог».
«Потом, во время моего выступления, я произнес: «Я хотел бы Посвятить это стихотворение Сиду Барретту, потому что он — здесь, в Кембридже, и он — один из величайших сочинителей песен в Стране». И тогда находившийся среди публики гитарист из только что отыгравшей группы поднялся и говорит: «Нет, я не великий». Это был ОН. То, что Сид смог выйти на сцену и играть с Джеком Брюсом, было здорово».
В течение следующих двух лет Барретт жил то в Кембридже, то в фешенебельных апартаментах верхнего этажа отеля «Хилтон», расположенного на Парк-лейн. Он вел очень уединенный образ жизни и вообще ничего не делал, в то время как, благодаря слухам и легендам, создавался настоящий барреттовский культ, до сих пор невиданный в рок-н-ролльном мире. В какой-то мере Сид вызывал чувства, схожие с теми, что испытывали поклонники покойного Джима Моррисона. Они подпитывались рассказами о выходках удивительного и харизматического идола контркультуры, который позволил управлять и манипулировать собой (а затем его разрушили) при помощи его собственного искусства и имиджа. Только Сид пока еще не умер.
Созданное в 1972 году «Общество поклонников Сида Барретта» (Syd Barrett Appreciation Society), которое спонсировало издание фэнзина под названием «Terrapin», донесло информацию о нем до таких отдаленных стран, как Бразилия, Израиль и Советский Союз. Даже еженедельные поп-музыкальные газетенки писали о «видениях» Сида с таким пафосом, как будто они были свидетелями посадки НЛО. Более приличествующая моменту дань уважения Барретту была отдана в «New Musical Express» в статье-отчете объемом в 5000 слов о взлете и падении музыканта, написанной Ником Кентом (Nick Kent).
Несмотря на энтузиазм создателей «Terrapin», которые, в основном, ориентировались на публикацию рисунков сидовских фэнов, их стихов и всяких посвященных жизни Барретта кроссвордов-головоломок, из серьезных материалов им удавалось заполучить только старые газетные статьи и тексты песен. Естественно, такой скудный источник информации скоро иссяк. Как признавал в 1976 году в одном из последних (и самом тонком) номеров журнала редактор Джон Стил (John Steele): «Наше общество не может продолжать свою деятельность, если нет ничего нового, о чем можно было бы сообщать. Людям надоедают старые записи, какими бы великолепными они ни были».
Тем не менее, благодаря записи Дэвидом Боуи «See Emily Play» и переизданию двух первых альбомов ПИНК ФЛОЙД под названием «A Nice Pair», в середине 70-х Сид Барретт получал больше денег за счет отчислений авторских гонораров, чем раньше. Устав от жизни в Кембридже, он переехал в Лондон, где Брайан Моррисон снял для него две комнаты в Челси Клойстерс (Chelsea Cloisters) — роскошном доме из красного кирпича вблизи Кингз-роуд.
Один из мифов о Сиде тех дней гласит, что как-то раз он зашел в магазин одежды и, примерив три пары брюк одинакового фасона, но разных размеров, заявил, что все они превосходно на нем сидят. Когда Сид не бродил бесцельно в районе Челси, его можно было найти в близлежащем пабе, потягивающим в одиночестве пивко «Гиннесс» где-нибудь в укромном углу.
В квартире в Челси Клойстерс с постоянно закрытыми и зашторенными окнами Сид, не обращая никакого внимания на сильный неприятный запах, убивал время целый день, пялясь на экран огромного телевизора, подвешенного к потолку, или совершал набеги на холодильник, подчиняясь инстинкту удовлетворения голода. Примерно за год из худощавого человека он превратился в толстяка весом в 200 фунтов. Обрив голову наголо, психоделический Адонис минувших дней завершил свое перевоплощение (кто-то скажет самобичевание). Когда Джон Марш (John Marsh) столкнулся с ним на улице, бывший звездный флойдовец в пестрой гавайской рубашке и штанах-бермудах напомнил ему «Элистера Краули преклонных лет». Другие знакомые называли его еще короче: толстый неряха.
При всех своих закидонах (включая появление один раз в женской одежде а-ля Арнольд Лейн) «мистер Барретт» завоевал расположение персонала дома, раздаривая налево и направо свои гитары, телевизоры, стереосистемы. Одному посыльному он дал на чай несколько сот фунтов стерлингов.
Тем временем у руководства EMI созрел план по извлечению выгоды из культового статуса Сида Барретта (и небывалого успеха альбома «Dark Side Of The Moon» его бывшей группы), переиздав «The Madcap Laughs» и «Barrett» в виде двойника под простым названием «Syd Barrett». Стараясь заполучить свежий портрет музыканта для обложки, Сторм Торгесон с фотокамерой наготове выследил Сида в Челси Клойстерс и «щелкнул» его буквально в дверях. На следующий день Барретт не пустил своего старого приятеля даже на порог.
«Я по-прежнему выполнял работу добросовестно, насколько только мог, — говорит Торгесон, который в итоге придумал трогательный коллаж из старых заметок и фотографий Барретта, — но не очень-то приятно стучаться в дверь и получать в ответ: «Убирайся к черту!». И это благодарность за все то, что я делал для НЕГО».
Питер Дженнер был несколько удачливее, попытавшись в конце 1974 года возобновить творческую деятельность Барретта с помощью выпуска нового соло-материала. Сид, наконец, показался в студии, но с гитарой без струн. После того как набор струн позаимствовали У Фила Мэя (Phil May) из THE PRETTY THINGS, кто-то передал Сиду листок с отпечатанными на машинке текстами его новых песен, которые Дженнер охарактеризовал как «минималистские наброски». К несчастью, тексты были напечатаны красными буквами, и Сид, полагая, что это — счет, в гневе ударил по протянутой к нему руке с листком.
