До Димы только теперь дошел смысл всех манипуляций Наны — это была хорошо РАБОТАЮЩАЯ, отлаженная и «смазанная» ею машина, называется которая — финансовая ПИРАМИДА. Как же он сразу этого не понял!

— Всем премию дам приличную, а там посмотрим. Может, отдохнуть съезжу к маме, к детям недельки на две. И опять за работу. Откроем с друзьями агентство по продаже недвижимости. Вас всех начальниками отделов возьму, — рисовала она радужные перспективы, сбыться которым, как теперь уже точно знал Дима, было не суждено.

— Наночка, милая. Я же тебе всё отдала. Могу только последние деньги мужа отдать — две тысячи.

— Оленька, ну хотя бы две дай мне, пожалуйста. Я потом верну.

— Господи, если он узнает — он меня убьёт! Он ведь на Севере у меня работал, хотел на квартиру заработать. А я без спроса все его деньги тебе отдала, хотела ему сюрприз сделать. Мол, и я могу заработать немало.

— Не волнуйся, я тебе всё потом верну, — успокоила её Нана, а Дима подумал:

«Да! Сюрприз мужу ты приготовила отменный. Он будет очень рад», — и криво усмехнулся.

— Надо расписку тебе написать?

— Да не надо, Наночка. Мы же свои, — запричитала бедная женщина.

— Спасибо, Олечка, до свидания.

Странная процессия спустилась вниз и уселась в машину.

— Ну, сколько достала? — спросил находившийся в машине парень.

— Всэго двэ тысячи, — ответил за неё кавказец.

— Ты что, издеваешься?! — зарычал парень на женщину. — Если ты по две «штуки» в день будешь собирать, нам, знаешь, сколько времени потребуется?! Куда теперь?

— Уже поздно. Сегодня, наверное, больше не получится. Надо со всеми созваниваться, договариваться. Может, поедем ко мне, я буду звонить, а вы отдохнёте?

— Ты что, сука, за лохов нас держишь?! Мы приедем к тебе на отдых, а нас там, как дешевых фраёров, завалят твои дружки? Умная!

— Да нет у меня там никого, муж только один, — как бы извиняясь, объяснила она.

— Заткнись и думай, где ещё денег взять, у тебя на это всего три дня. Вернее, осталось уже два — сегодняшний тоже считается. Куда ехать?

— Сегодня больше некуда, только завтра.

— Дима, тогда поехали на Хорошевку, а там я скажу, куда дальше.

На улице было уже темно, когда Дима завел мотор, и вся компания поехала на загадочную квартиру бандитов. Сквозь вечерние пробки и заторы на московских улицах дорога заняла не меньше полутора часов.

Выручка на сегодняшний день составила всего три с половиной тысячи долларов.

Квартира, куда привезли заложницу, находилась на четвёртом этаже пятиэтажного кирпичного дома, в плохо освещённом спальном районе вблизи Хорошевского шоссе. Принадлежала она Гале — двоюродной сестре высокого темноволосого парня Бори, который сегодня тоже ездил на разборку с Наной и потом сопровождал ее весь вечер в машине Димы. От остальных членов бригады Боря отличался крайне неуравновешенным характером и невысоким уровнем интеллекта. Поэтому в любых делах ему доверяли только второстепенные роли, требующие не наличия мозгов, а умения хорошо драться, не задавая лишних вопросов. Именно за эти качества в бригаде ему дали кличку Ротвейлер.

Раньше, при советской власти, он работал кидалой [Разновидность мошенничества.] на автомобильном рынке в Южном порту. Покупал у клиента новую машину, показывал ему настоящие деньги, а потом, после оформления покупки, ловко подсовывал «куклу» — аккуратно, по размеру купюр, нарезанную бумагу, сверху и снизу прикрытую настоящими деньгами, создавая впечатление целой пачки денег. Позже появился еще один способ отъема денег. Делалась хорошая цветная копия документов на машину, продаваемую по доверенности. Нотариусу показывали настоящие документы. Потом незаметно для клиента Ротвейлер менял документы. Пока для алиби он обмывал с покупателем сделку, дружки с легкостью угоняли тачку, возвращая ее законному владельцу. Ключи, брелки от сигнализации и настоящие документы оставались у него, и никакая милиция не могла в этом случае доказать, что машину продавали за деньги.

Потом от безнаказанности Боря вконец оборзел и не стал тратить время на какие-то махинации, а просто отнимал машину у потенциального продавца или деньги у покупателя. Отсидел за разбой и, вернувшись домой, опять попал в ту же среду — в банду.

Сестра его, по-видимому, была посвящена во многое, чем занималась бригада, поэтому совершенно спокойно воспринимала всё, что делалось у них на квартире. Скорее всего эта квартира была притоном или «малиной», где бандиты, уставшие за день от ратного труда, могли расслабиться с девочками, попить и повеселиться, потому что все они жили только одним сегодняшним днём, не строя долгосрочных планов. Всякое может случиться — «лови момент сегодня»! По этой же причине следы проводившегося когда-либо в квартире ремонта обнаружить было трудно. Кругом грязь, оторванные обои, разбитый унитаз, перевязанный синей изоляционной лентой. Вместо абажуров — лампочка на тоненьком проводе или дешевый плафон, снятый в своем же подъезде. Это было почти самое дно. Заложница квартирантам была не очень-то нужна, она мешала нормальному течению их жизни. Но никуда от этого не денешься — даже она тоже являлась частью их работы.

Галя даже не удивилась, когда ей поручили охранять привезенную заложницу, и выполняла свои обязанности добросовестно. Несмотря на то, что в доме всегда было полно молодых, не обремененных условностями парней, Галя оставалась в тени их внимания. Отчасти это происходило из-за боязни её ненормального братца — Ротвейлера. С ним никому не хотелось связываться — даже его сестре. Именно так все и думали. Но на самом деле настоящая причина была в ней самой: просто ей не нравились мужчины…

За свою жизнь Галя не раз имела связи с мужчинами, но каждый раз выносила из них только отвращение, неудовлетворённость и душевные муки.

Нану Зурабовну поселили в комнату к Гале. Спали вместе, на одной кровати. Борис спал в соседней комнате.

Днём Галя ушла на работу, а охрану поручили Борису. Пока Нана «работала» на телефоне, он сидел на параллельном аппарате и слушал, чтобы «баба не сболтнула лишнего». В случае чего её ожидала крепкая затрещина. Других ограничений в режиме Наны в комнате не было, но даже в туалет её провожал вечно недовольный и матерящийся Ротвейлер. У нее отобрали всю верхнюю одежду, документы и обувь, чтобы она не вздумала бежать, а когда, по разным причинам, охранять её было некому, ее приковывали к батарее имевшимися на этот случай наручниками. На сбор денег женщине дали три дня, из них один уже прошёл. Ей грозили самыми изощрёнными методами воздействия, вплоть до продажи в рабство или «на запчасти» — то есть на органы.

— Самое лучшее, что мы сможем для тебя сделать, — говорил ей Николай, — это убить. Но и за эту услугу ты должна нам заплатить. Так что работай, собирай бабки. Отдых ты себе ещё не заработала.

Рано утром Галя ушла на работу и передала «подругу» Боре. Начинался второй день пребывания Наны Зура-бовны в заточении.

У Ротвейлера ужасно болела голова. И он был злой как собака. Все разошлись по «рабочим местам» и могли «поправить здоровье» пивом. А его оставили стеречь «эту корову» и контролировать ее телефонные звонки.

— Что б ты сдохла, падла! — ворчал он.

— Ой, не говори так, прошу тебя, — причитала она с ярко выраженным грузинским акцентом.

— Заткнись! Звони давай! Бабки доставай!

Неожиданно откуда-то, видимо, из соседней комнаты, появилась невысокая, миловидная, как показалось Нане, девушка с длинными светлыми волосами. Загадочно улыбаясь, она посмотрела на бандита и покрутила в руке принесенную четвертинку водки. У Бори сразу загорелись глаза.