– Софи так больна, Марти, – сказала она. – Я думаю, мы должны…

– Мам, если ты опять думаешь о том, чтобы достать где-то помощь для нее, то просто забудь об этом, – сказала Марти. – Я убила двоих людей.

Она намеренно говорила медленно, как будто боялась, что ее мать потеряла способность понимать ее.

– Еще одно убийство уже ничего не изменит. Тем более человека, который уже наполовину мертв.

Марти встала, и сердце Зои наполнилось страхом.

– Не смей прикасаться к этой девочке, – предупредила она дочь.

– Не волнуйся, – сказала Марти, выходя на улицу. – Я и не думала причинять вред твоей драгоценной малышке.

Софи встала в этот день позже обычного. Прихрамывая, она пошла в гостиную, и Зои, лежа на диване, проследила за ней взглядом.

– Как ты себя чувствуешь, малышка? – спросила она.

У нее пересохло в горле, и слова давались ей с трудом.

– Не очень хорошо.

Софи села на край дивана, и Зои подвинула ноги, чтобы освободить для нее место. Она лежала там весь день, со времени ее разговора с Марти, который перевернул весь ее внутренний мир. Все в ее мире изменилось. Марти была не той дочерью, которую она представляла публике с гордостью, а ее брак был не лучше всех остальных в Голливуде. Конечно, все эти годы до нее доходили слухи о похождениях Макса, но она игнорировала их. Такое всегда говорили о людях при власти, о прославившихся людях. Если не игнорировать слухи, они съедят тебя. Но она так много всего игнорировала. Гораздо проще было отрицать, что что-то было не так.

– Мне так страшно, Софи, – сказала Зои, ее взгляд остановился на оплывшем личике малышки.

– Чего ты боишься? – спросила Софи.

Зои покачала головой:

– Я боюсь за тебя и за Марти. Я немного боюсь Марти, на самом деле. Она… она просто…

– Она сумасшедшая, я думаю, – закончила предложение за нее Софи, и Зои оставалось только кивнуть в знак согласия.

– И я хочу достать где-то помощь для тебя, дорогая. Я действительно хочу. Если бы я только могла. Но, если я это сделаю, я отправлю собственную дочь в… – Она покачала головой. – Они упрячут ее на всю оставшуюся жизнь. Может быть, даже хуже. Они не увидят того, что вижу я… проблемную маленькую девочку внутри нее. Они увидят просто кого-то, кто совершил кое-что ужасное. Так всегда бывает. Они сажают людей в тюрьму, вместо того чтобы попытаться помочь им.

Софи выглянула в окно.

– Мне нужно сходить в туалет, – сказала она, вставая.

Она и слова не слышала из того, что я сказала, подумала Зои про себя, наблюдая, как Софи хромая вышла из хижины. Впрочем, эти слова, по правде говоря, предназначались не для детских ушей.

Она, должно быть, задремала, поскольку следующее, что она помнила, была стоящая над ней Марти.

– Где Софи? – спросила Марти. – Ее нет в спальне.

Зои села на диване, в голове у нее был туман.

– Она… – Зои попыталась вспомнить. – Она пошла в туалет, но это было довольно давно, я думаю.

Она быстро встала и направилась к двери.

– Я надеюсь, с ней там все в порядке.

Они поспешили за угол дома, к туалету. Он был пуст. Признаков Софи нигде не было.

– Эта маленькая сучка наверняка пытается удрать, – сказала Марти.

Она побежала к хижине, и к тому времени, когда Зои ее догнала, она вышла из хижины со своим пистолетом в руке.

– Куда ты собираешься? – со страхом в голосе спросила Зои.

– Я собираюсь ее найти, – сказала Марти.

– Тебе не нужно брать с собой пистолет.

Зои потянулась к оружию, но Марти быстро от нее отвернулась и направилась к лесу.

– Я просто собираюсь припугнуть ее! – прокричала она через плечо.

Зои побежала за ней, но Марти резко развернулась и нацелила на нее пистолет.

– Оставь меня в покое, мама, – сказала она. – Я серьезно.

Испуганная, Зои отправилась в противоположном направлении, надеясь, что первая наткнется на Софи. Малышка не могла уйти слишком далеко, по крайней мере, не в том состоянии, в котором она была.

Она искала приблизительно час, нервы ее были на пределе; она прислушивалась, не выстрелит ли пистолет Марти. Но не было ни выстрелов, ни Софи.

Она вернулась в хижину раньше Марти, и когда заглянула в спальню, то увидела, что Софи крепко спит на своем убогом ложе. Ее дыхание было громким и шумным, но она, по крайней мере, была все еще жива.

Лежа на своем соломенном ложе с его бугристым матрасом из полотенец и одежды, Зои поклялась, что не будет спать всю ночь. Она не позволит Марти причинить вред этому ребенку.

Жаннин развернулась. Даже с ДжиПиС она не была уверена, где находится, хотя пыталась следить за своим продвижением по карте. Если эти заросли станут более плотными, она не сможет сквозь них пробираться. Она уже по-другому понимала хождение по тропам – и людей, которые срезают путь. Однако она не боялась быть одна в лесу, удивляя этим даже саму себя. Она знала – это из-за того, что она чувствовала очень крепкую связь с Софи в этих лесах. Она чувствовала Софи здесь, также как чувствовала ее в лагере.

Второй день она была одна в лесу. Она была тут днем раньше, тщетно пытаясь найти старую бревенчатую хижину, и вернулась в гостиницу уже в сумерках. Сегодня ей везло не больше, но она знала, что хижина должна быть где-то недалеко отсюда. Примерно час назад она наткнулась на одну хижину и сначала подумала, что достигла своей цели. Подходя к старой лачуге, она была полна тревоги и понимала причину своего беспокойства: если Софи в хижине не окажется, последняя надежда Жаннин будет разбита. Она почувствовала облегчение, увидев, что эта лачуга на самом деле просто развалюха, не более чем груда бревен, то есть это была не та хижина, которую они с Лукасом видели с воздуха. Это было хорошо. Чем больше времени у нее займут поиски той бревенчатой хижины, тем дольше она сможет цепляться за надежду. Она знала, что ее рассуждения были нелогичными, даже немного ненормальными, но так она чувствовала и ничего не могла с этим поделать. Вскоре после того как она наткнулась на развалившуюся лачугу, она оказалась у вершины небольшого холма и воспользовалась возможностью позвонить Лукасу. Находясь глубоко в лесу, достать его по мобильному телефону было невозможно, но на открытом пространстве, на вершине холма, она с легкостью дозвонилась до него. Он сказал, что все еще в больнице, получает выговор за то, что недостаточно хорошо заботится о себе. Впрочем, он, казалось, был довольно весел, и она вспомнила, сколько раз он говорил таким притворно-счастливым голосом, чтобы поднять настроение Софи. Сейчас он делал это ради нее, но ее не так легко было развеселить, как когда-то Софи. И как оказалось, он не мог долго продолжать эту игру.

– Жаннин, – сказал он, помолчав какое-то время, – я думаю, тебе следует приехать сюда.

– Я нужна тебе? – спросила она.

– Конечно, ты нужна мне, но не в этом дело. Просто… пришло время отступить, Жан.

Она почувствовала укол предательства.

– Но я не нашла ее еще, – сказала она.

– Прошло уже очень много времени, – напомнил он. – Я начинаю волноваться за тебя.

– Я близка к цели, – сказала она. – Я думаю, хижина должна быть где-то рядом.

Она услышала, как он вздохнул, сдаваясь.

– Береги себя, ладно?

– Хорошо, – пообещала она. – Ты тоже.

Она продолжила свой путь, идя в направлении, как она надеялась, бревенчатой хижины.

Сейчас она огляделась по сторонам и поняла, что свет в лесу начал угасать. Она посмотрела на часы: пять часов. Ей придется вернуться к дороге, если она хочет выбраться из леса до наступления темноты. Просто пройду еще чуть-чуть дальше, сказала она себе.

Она прошла еще приблизительно десять ярдов, когда услышала что-то справа, в молодом кустарнике, и остановилась.

Тишина. Ничего не шевелилось. Затем опять послышался треск. Она слышала до этого, как множество белок, птиц, кроликов и других маленьких животных скреблись в подлеске в течение всего дня, который она провела в лесу, но это было нечто другое.