– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «я уезжаю»? – спросил Джо.

Он стоял перед Жаннин на автостоянке мотеля. Это было в четверг утром, и Лукас уже съездил в город, где он планировал взять в аренду автомобиль. Затем он предполагал вернуться в мотель, чтобы забрать ее.

– Лукас должен вернуться сегодня…

– Так пусть он уезжает, – сказал Джо.

Она проигнорировала колкость.

– Я еду с ним, нужно купить некоторые лекарства, которые постоянно принимает Софи, чтобы, когда мы найдем ее, она могла принять их немедленно, – сказала она. – Мы вернемся завтра утром.

Она переговорила с Валери Бойкин, спросив ее, сможет ли врач «скорой помощи» ввести Софи Гербалину. Валери сказала, что им для этого потребуется рецепт от врача и, если у них таковой имеется, они без проблем сделают это. Однако, хотя ответ Валери был добрым, у Жаннин было чувство, что менеджер поисков не верила, что у Софи когда-либо будет шанс принять Гербалину или какой-нибудь другой препарат.

– Почему Лукасу нужно возвращаться? – спросил Джо. – Он же безработный.

– У него есть важные дела.

Она хотела защитить Лукаса, хотя сама с трудом понимала, почему он так настаивал на возвращении в Вену.

Донна спускалась по лестнице мотеля со второго этажа.

– Что происходит? – спросила она скорее у Джо, нежели у Жаннин.

У нее были круги под глазами, так же как и у всех остальных.

– Какие-нибудь новости?

– Лукасу нужно возвратиться в Вену, поэтому Жаннин едет вместе с ним, – сказал Джо.

– Надеюсь, он не спешит возвращаться на свою работу в Эйр-Крик, – сказала Донна. – Он понимает, что больше не работает там, не так ли?

– Да, мама, – ответила Жаннин, – он знает.

– Этот Лукас Трауэлл не может находиться на одном месте больше, чем несколько часов, – сказала Донна. – Он приходит на работу, а затем рано уходит. Почему ты едешь с ним, Жаннин? Ты следуешь за ним всюду, как щенок.

– Мама, Софи пропала, – сказала Жаннин. – Я совсем не расположена сейчас спорить об этом.

– Софи пропала здесь, в Западной Виргинии, а ты собираешься ехать домой, в Вену, чтобы быть вместе со своим кавалером, – сказала Донна. – Что ты за мать?

– Жаннин хочет взять немного лекарства, чтобы дать его Софи, если они найдут ее, – попытался защитить ее Джо.

Если он думает, что помогает ей таким образом, то ошибается, горько подумала Жаннин.

– Ей потребуется диализ, когда они найдут ее, а не травы, – с сарказмом произнесла Донна.

– Может быть, и так, – согласилась Жаннин, – но я хочу, чтобы на всякий случай у меня была Гербалина.

Она заметила, что Лукас въезжает на стоянку в белом «таурусе», и быстро пошла к машине, не попрощавшись ни с матерью, ни с Джо. Она села на пассажирское место, прежде чем он имел возможность открыть ей дверь.

– Увези меня отсюда, – сказала она, застегивая ремень безопасности. – Пожалуйста.

Спустя два часа она и Лукас въезжали на стоянку медицинского здания, в котором располагался офис доктора Шеффера.

– О Боже, – сказала Жаннин при выходе из машины.

– В чем дело? – спросил ее Лукас.

– Я только что вспомнила, что сегодня четверг. День Гербалины. Дети, проходящие это лечение, будут приходить в офис к Шефферу весь день, чтобы им поставили капельницы.

– И что, это создает проблемы?

– Просто… – Она закрыла дверцу автомобиля, но не двинулась в сторону здания. – Я увижу всех знакомых детей и их мам, с которыми мы с Софи встречались каждый понедельник и четверг, только на этот раз со мной не будет Софи.

Лукас обошел машину и нежно обнял Жаннин.

– Хочешь, я пойду туда и возьму Гербалину? – спросил он. – Ты можешь позвонить Шефферу по своему сотовому телефону и сказать, что не возражаешь, чтобы он отдал лекарство мне.

Она покачала головой и посмотрела в сторону здания.

– Может быть, это глупо, – заявила она, – но я уверена, что Валери Бойкин считает, что это безрассудно с моей стороны – беспокоиться о лекарствах для Софи. Я знаю, она не верит, что Софи жива. Боюсь, что каждый в поисковой группе считает, что она умерла.

– Нет, они не считают так, Жан. Ты слышала, как Валери сказала, что они занимаются поисками, предполагая, что она жива.

– У них больше собак, которые выискивают умерших людей, чем тех, которые находят живых, – сказала она.

– Что заставляет тебя так думать?

– Я посчитала.

– О, Жан! – Он снова обнял ее. – Не изводи себя понапрасну. Они по-прежнему вызывают все больше и больше поисковых команд. Они не делали бы это так интенсивно, если бы не считали, что есть большие шансы, что она жива.

– Она жива, Лукас. Я знаю это.

Он кивнул.

– Я верю твоей интуиции, – сказал он. – У вас с Софи очень тесная связь, и если ты чувствуешь, если что-то подсказывает тебе, что она жива, то мне хочется полагать, что так и есть на самом деле.

Он обнял ее и повел к зданию. В здании они вошли в лифт, чтобы подняться в офис Шеффера, который находился на четвертом этаже.

Когда Джина, медсестра доктора Шеффера, увидела Жаннин, она покинула свой регистрационный стол и вошла в пустую комнату ожидания.

– Есть какие-либо новости? – спросила она, держа руки Жаннин в своих руках.

– Пока нет, – проговорила Жаннин.

– Мы все молимся за нее, – сказала Джина.

У Джины, так же как и у Софи, были рыжие волосы, и Жаннин знала, что отношения между Джиной и Софи были не просто отношениями, которые бывают между медсестрой и пациенткой.

– Она стойкая маленькая девочка, – продолжила Джина. – Если кто-то из детей и может выжить в лесу, так это Софи.

– Спасибо, – положила Жаннин руку на плечо Джины. – Вы помните Лукаса Трауэлла?

Лукас был здесь с ней один раз, когда Софи впервые пришла в этот офис, за день до того, как начать лечение.

– О, конечно, – сказала Джина. – Парень с деревом мужества.

Лукас улыбнулся:

– Да, это я.

– Не присесть ли нам вон там? – спросила Жаннин.

Хотя комната ожидания и была пустой, она знала, что у доктора Шеффера много пациентов в большом лечебном кабинете в конце коридора. Родители привозили детей аж из Каролины, чтобы участвовать в исследовании.

– Нет, не садитесь, – сказала Джина. – Мамы хотят видеть вас. Они все знают. Все знают. Об этом сообщали в новостях каждые несколько минут.

Она повела Жаннин и Лукаса по коридору, прежде чем кто-то из них мог запротестовать.

– Хорошо уже, что сейчас лето, – сказала она, пока они шли. – Весной и осенью в горах становится так холодно.

Лечебная комната была огромной, но ее занимали восемь откидных кресел, расположенных в форме круга у стен. На шести откидных креслах сидели маленькие дети, а рядом с каждым из них родители – пять мам и один папа, и все взрослые вскочили, когда Жаннин и Лукас вошли в комнату. Жаннин немедленно окружили, и она приняла их объятия и сочувствие. В лечебном кабинете был утренний контингент детей. Семеро детей, включая Софи, получали свое лекарство по утрам, а восемь – после полудня.

Жаннин повернулась и готова была представить родителям Лукаса, но он отошел от нее. Он сидел рядом с одной маленькой девочкой и беседовал с ней.

Удивленная и растроганная при виде этой сцены, Жаннин вернулась к разговору с родителями.

– Я хочу взять немного Гербалины, чтобы они могли ввести лекарство, как только найдут ее, – сказала она им.

– Хорошая идея, – сказала Диана, одна из матерей.

– Им что-нибудь удалось узнать? – спросил Гари, единственный отец. – Есть какие-нибудь зацепки?

Она покачала головой.

– Только ее кроссовка, но она была довольно близко от места аварии.

– Нам стало намного легче, когда мы узнали, что девочка, оставшаяся в машине, не она, – сказала Лиза Питс. – Хотя мне так страшно за родителей другой девочки.

Жаннин кивнула, вспоминая гнев и горе Ребекки прошлым утром. Ей нужно было связаться с ней и узнать, как она там, но она не смогла заставить себя сделать это. В конце концов, Софи была еще жива. Была, и Жаннин больше не хотелось слышать дурные предсказания Ребекки.