Зои думала об этом. Она хотела сказать правду. На этот раз она будет исключительно честной с Марти.

– Да, я знала об этом и чувствовала себя виноватой, – сказала она. – Но дело в том, что, даже если бы я могла уделить тебе тогда время, я не знала, как быть тебе матерью. Поэтому я наняла для тебя нянек.

– Тебя никогда не было дома, – сказала Марти.

Она скрывала свою горечь, но ей это плохо удавалось.

И она была права. Практически все детство Марти Зои была в дороге, и, когда она все-таки была дома с дочерью, честно говоря, она чувствовала себя неловко с ней. Марти казалась ей тогда незнакомкой. Зои действительно совсем не знала ее.

– Вот почему я хотела сделать это для тебя, Марти, – сказала она. – Я хотела помочь тебе доказать свою невиновность, но адвокаты, которых я наняла, упустили такую возможность.

– Это уж точно, – закатила Марти глаза.

– Итак, я стала разрабатывать этот план. Я подумала тогда, что ни тебе, ни мне особо нечего терять. Я решила помочь тебе выкрутиться из этой ситуации. – Она улыбнулась, употребив такое выражение. – И если нам это удалось – замечательно. Если же нет, то мы можем оказаться там, откуда начинали.

– Мам… – Марти наклонилась вперед. Она взяла руку Зои в свои, и ее глаза опять наполнились слезами. – Я ни в коем случае не должна туда вернуться, мам. Пожалуйста, не допусти этого.

– Я не допущу, дорогая, – пообещала она, обняв свою дочку, свою собственную малышку.

И она поняла, что Софи самой придется как-то позаботиться о себе. Зои отказывалась от нее, отдавая ее судьбу силе значительно превосходящей. Она больше ничего не могла сделать для этого ребенка.

– Эй, посмотрите! – воскликнула Марти.

Она указала в сторону края поляны. Зои и Софи оторвались от своей фасоли и сосисок, чтобы посмотреть на то, что привлекло ее внимание. Огромная черепаха неуклюже выползла из леса и медленно, но уверенно двигалась по поляне.

– Это морская черепаха или сухопутная? – спросила Марти и пересекла поляну, чтобы получше рассмотреть.

– Какая разница? – спросила Зои.

– Понятия не имею, – сказала Марти.

– Это кусающаяся черепаха, – произнесла Софи важно.

– Откуда ты это знаешь? – удивилась Зои.

Софи пожала плечами. Она была несчастливым маленьким туристом этим вечером.

– Просто знаю, – сказала она.

Она использовала перочинный ножик, чтобы размазать арахисовое масло по тонкому ломтику гренка.

– Интересно, – сказала Марти, приближаясь к черепахе. – Она кусается?

– Она может моментально откусить твой палец, – сказала Софи.

– О, неужели? – спросила Марти.

Она подобрала какую-то палку и держала ее перед черепахой. Зои увидела, как она медленно достала из кармана шорт раскладной ножик.

– О, не причиняй ей вреда, Марти, – попросила Зои, но опоздала.

Черепаха вытянула свою длинную шею, чтобы укусить палку, и Марти одним быстрым ударом обезглавила ее.

– Суп из черепахи на сегодняшний ужин! – ликовала она.

– О, Марти!..

Зои почувствовала дрожь и тошноту. Она обнаружила, что не может смотреть на черепаху, и отвела глаза. Но ведь она убивала до этого здесь животных. Почему же это казалось совершенно другим? Она взглянула через поляну на Софи, на лице которой читались страх и ужас.

– Зачем ты это сделала? – спросила Софи Марти. – Она бы тебе не причинила вреда, если бы ты оставила ее в покое.

Марти бросила нож на землю и снова села на один из камней.

– Потому что суп из черепахи очень вкусный, – сказала она. – Вот зачем.

– А как ты собираешься готовить суп из черепахи без костра? – спросила Софи.

Она положила свой перочинный ножик и встала с камня. Держа гренок в руке, она проскакала на одной ноге через поляну к хижине.

Марти смотрела, как она уходит.

– Чувствительная малышка, не правда ли? – сказала она, повернувшись к матери.

Зои прочистила горло.

– У меня есть кое-какие книги в хижине, в которых ты прочитаешь, как почистить черепаху.

– Мы не можем сварить черепаховый суп, – сказала Марти. – Софи права. Для этого нужен костер.

– Так что ты убила эту черепаху просто так, – гнев бурлил внутри Зои, и она делала все возможное, чтобы он не проявился в ее голосе.

– Не доставай меня по пустякам, ладно?

Марти встала и направилась к хижине.

– Ты и Софи – хорошая команда, – прокричала она через плечо. – Это была всего лишь черепаха.

После того как Марти вошла в хижину, Зои еще долго сидела неподвижно на своем камне с банкой фасоли в руке, отвернувшись от убитой черепахи. Она раздражала саму себя. «Значит, тебе можно убивать животных, а Марти нет?» – спросила она себя. Но потом она вдруг поняла, почему ее руки дрожат, а сердце неистово бьется.

Она вспомнила котенка – белый пушистый комочек, – которого подарили Марти на ее седьмой или, может быть, восьмой день рождения. Она была в восторге от котенка, или, по крайней мере, так казалось. Но однажды котенок исчез. Няня нашла его через несколько дней со сломанной шеей под кроватью Марти. Марти заявила, что ничего не знает о смерти котенка, и Зои поверила ей тогда.

По крайней мере, она сделала вид, что поверила. Зои была актрисой. У нее очень хорошо получалось делать вид.

В доме Лукаса было темно. Джо припарковался в квартале от него, но не был уверен, что ему делать дальше. Машина Лукаса стояла в открытом гараже, и лучшая версия Джо заключалась в том, что Лукас сейчас с другой женщиной в домике на дереве. Иначе почему бы он оставил Жаннин одну в такое время?

На Вену опустилась ночь, и под покровом темноты Джо вылез из своей машины. Он услышал музыку, доносящуюся из амфитеатра в Национальном заповеднике Вулф Трэп, за музыкой послышались шумные аплодисменты и свист, который прорезался сквозь неподвижный воздух, и ему стало интересно, кто там сегодня выступал. Уж точно не симфонический оркестр.

Передвигаясь бесшумно, он проник в заросли на краю частной собственности Лукаса. До этого он никогда не был в домике на дереве, но знал примерно, где он находится, поскольку видел его с дороги зимой, когда на деревьях не было листвы. Спустя мгновение или два он очутился в темноте зарослей и немного растерялся. Именно так чувствовала себя Софи в лесу, ночь за ночью? Это было необъяснимо. Он, тридцатипятилетний мужчина в безопасных пределах Вены, всего лишь в нескольких кварталах от уличного движения, с цивилизованным звуком музыки, доносящейся сквозь деревья, и все равно ему было не по себе. Как Софи могла пережить все это?

Реальность была такова, что Софи, вероятно, не пережила. Когда Джо был честен с собой, он подозревал, что именно так все и было. Даже если бы она смогла вынести моральную боль из-за того, что потерялась, даже если бы она нашла в себе мужество провести в одиночестве четыре ночи в лесу и даже если ей каким-то образом удалось найти пищу, она не могла бы выжить. Ее почки не позволили бы ей. И если Гербалина все-таки была волшебным лекарством, как думала Жаннин – а он в это ни на секунду не верил, – ей все равно к этому времени нужен был бы диализ. О, Софи, какая жестокая смерть. Никто не заслуживал смерти в страхе и одиночестве, не говоря уже о его малышке.

Впереди него сквозь деревья мерцал свет. Он шел к нему насколько мог тихо и с облегчением увидел, что этот свет шел из домика на дереве. В двухэтажном домике было темно, за исключением одной ярко освещенной комнаты, и с того места, где он стоял, Джо отчетливо видел Лукаса, сидящего за столом перед монитором компьютера. Только садовник и компьютер, никаких признаков другой женщины. И ради этого Лукас отказался от ночи с Жаннин? Может быть, он интернетоман и нуждается в лечении?

Джо наклонился немного влево, попытавшись увидеть экран монитора более четко, и, когда он поменял позу, его нога наступила на упавшую ветку. Она сломалась с таким шумом, что Лукас повернул голову к окну.