— Но точно не встану и не уйду, сказав, что не желаю тебя больше видеть.
Суна по-хозяйски положила голову эльфу на плечо. Мориан вздрогнул, но промолчал.
— Это если тиа пойдет, — пояснила Суна не очень убедительно. — Пусть видит, что тут такая идиллия, что не до приветствий.
— А у нас, оказывается, идиллия? — шутливым тоном спросил эльф, легонько щелкнув девушку по макушке.
Эльфийка не ответила, повернула голову, устраиваясь поудобнее, потом вздохнула, выпрямилась и облокотилась затылком о спинку скамейки.
— Я тебя не прогонял.
— Я сама прогналась. Ты знаешь, когда я была ребенком, родители, вернувшись из очередного путешествия вглубь земель, решили взять меня в Миарронт. По-моему, там был какой-то праздник, а родители всегда были достаточно широких взглядов, в том смысле, что они не считают, что эльф должен сидеть в границах своих земель, и делать вид, что другого мира не существует. Они и воинов Клана всегда уважали, а с Улиэнем — отец, когда был подростком, вместе играл, Улиэнь совсем маленьким был.
— Где они сейчас? — перебил Амарисуну эльф. Та пожала плечами.
— Последний раз они прислали шэт'та откуда-то из-за гор. Остановились в человеческом селении, очень довольные жизнью. Обещали, что вернутся, когда у нас холода пройдут, и навестят меня. Может быть, останутся на какое-то время.
— Так значит, Миарронт, — вернулся Мориан к предыдущей теме.
— Да. Солнце светило, было много музыки, стало жарко, мы устали от шума и зашли в корчеву.
Суна зябко повела плечами.
— Через стол от нас сидели несколько мужчин. Не помню, то ли им отец не понравился, то ли мама, наоборот, приглянулась. А может быть, просто скучно стало…
Амарисуна обхватила себя руками за плечи.
— Помню, как папа стоял и пытался что-то им вежливо объяснить, надеясь защитить нас. Как мама меня к себе прижимала, а они хохотали и выкрикивали что-то. А потом из-за другого стола встал сельт. И подошел к нам. Просто подошел, сказал что-то и положил отцу руку на плечо.
У него не было оружия, он не кричал, не угрожал, но мне вдруг показалось, что передо мной выросла каменная стена. И никто нас теперь не тронет.
— Не тронули? — тихо спросил эльф.
— Не тронули. Я не могла заснуть в ту ночь. Мне было очень стыдно, что на какой-то момент мне захотелось, чтобы моим папой был тот сельт. Чтобы никто никогда больше не смог оскорбить нас. Не знаю, что чувствовала мама.
— Меня больше интересует, что твой отец чувствовал, — пробормотал Мориан. Ему вдруг захотелось оказаться в той корчеве, только чтобы Суна была не ребенком, а такой, как сейчас. И чтобы перед ней, стеной, стоял он, а не оставшийся неизвестным сельт.
— Когда родители снова уехали, я попросила отца Улиэня взять меня в школу. Мне показалось, что так я смогу избавиться от чувства стыда и беспомощности. Быть ученицей в единственной школе, где наставник — эмъен. На территории эльфов. Да о них легенды ходили!
— Почему ходили? И сейчас ходят. Например, как пара воинов, арга, надувшего их при расчете, вернулись и повесили за ногу, прямо над лавкой. А на следующий день весь его клан пришел требовать сатисфакции. Так их вдоль аллеи за ноги и подвесили. А когда те немного остыли — сняли и устроили совместную попойку на всю ночь. Еще и скидку на тренировочне мечи выбили.
Суна слабо улыбнулась.
— Отец Улиэня меня не взял, но отправил к Улиэню. В группу молодых учеников. Я была не самой худшей ученицей, правда, — в голосе Суны появились нотки гордости.
— Мне тяжело было, не скрою. Но когда я впервые выиграла тренировочный поединок — я наконец-то почувствовала себя кем-то. И с кем-то. Под защитой.
Я очень гордилась нашей школой.
— А как же целительство? Или у тебя тогда еще не было дара? — полюбопытствовал эльф.
— Был. Но я как-то не обращала внимания. Ну, ранку залечу. Ну, вывих пройдет. Родители не сразу заметили, что у меня есть такие способности. А когда обнаружили — я уже загорелась идеей стать воином Клана и отказалсь идти в ученицы к Целительнице. Хотя та очень настаивала. Говорила, у меня редкий, очень редкий дар.
Амарисуна тяжело вздохнула.
— А потом мы стали выезжать за пределы земли. С мелкими заданиями, первые пробы сил.
В мой пятый выезд мы отправились к Лемусу — нам прислали оттуда шэт'та
— Человеческое селение? — вспомнил карту Мориан.
— Да. Через озеро от них было небольшое поселение сельтенов. Те, кто в Лемусе жил, в ту сторону старались не ходить, а сельтены на их сторону не заходили. И вдруг — двое мертвецов-сельтенов за три ночи. Прямо у Лемуса. Тамошний староста решил по-тихому их закопать и велел всем молчать. Мало ли, какие дела у селтенов произошли. Не хватало еще с ними конфликта. А потом стали поговаривать, что у сельтенов какие-то темные вещи стали происходить. То ли учения какие, то ли еще нескольких мертвецов нашли… Люди испугались, после захода солнца за ограду никто носа не показывал, а утром — толпой выходили, искать, не остался ли очередной "подарочек".
— И никому не пришло в голову придти сюда за помощью, — удивился Мориан.
Суна посмотрела в темное небо. Бегущие по нему тучи с едва заметными контурами напоминали о том, что теплое время ушло — скоро начнут дуть холодные ветры, и по утрам снова будут мерзнуть руки и нос. Паршивая пора.
— Раньше бы пришло. Теперь же… Ну, живут неподалеку эльфы. Так много ли их, то есть нас, кто видел? В конце-концов, староста набрался смелости и отправил шэт'та в нашу школу. Улиэнь заручился поддержкой тиа и мы отправились к сельтенам.
Месяц выглянул из-за тучи, укоризненно посмотрел на парочку, которая вместо того, чтобы шептаться и целоваться сидит с задумчиво-серьезным видом, и скрылся, видимо, не вынеся такого варварского пренебрежения к пустой аллее и романтическому отблеску факелов, воткнутых в кольца — подставки вдоль дорожки.
— Мы не успели даже до Лемуса доехать — я отстала, подпругу проверяла, остальные уехали вперед, и вдруг слышу — Ранавэлл! Крик наш боевой. Не шутка, не задор — а настоящий призыв. Мне стало страшно, представить себе не можешь, как страшно, Мориан. Я поехала вперед и увидела…
— Ранавелл!
Не может этого быть. В чем дело?!
— Ранавэлл!
Суна вскочила на спину коня и коснулась пятками боков, посылая его вперед. Дорога тяжело пошла в горку и вдруг резко ушла вниз, стремительно убегая к горзиноту. Суна осадила коня и застыла на месте, не в силах шевельнуться. Зажатые с двух сторон лесом, и рекой позади, ее друзья отчаянно дрались с вдвое большим количеством неожиданных соперников. Двигающихся с поразительной ловкостью и грацией, взмахивающих мечами и силери с такой скоростью, что всех навыков отряда хватало лишь на оборону. И ветер — холодный, ощущаемый только Амарисуной ветер, как со дна могилы, как из пасти темноты, он окутывал дерущихся — сельтенов, дьеши и нескольких человек, заставляя не чувствовать боль, наполняя мышцы силой. Суна-Целительница это чувствовала, Суна — воин сидела в седле, парализованная охватившим ее ужасом.
"Бери меч, иди же к ним".
Но руки не слушались. Крылья мелькнули среди дерущихся — взмах, сдавленный стон, и левая рука эмъена повисла плетью. Как он будет держать силери одной рукой?
" Будь ты проклята, почему ты медлишь?!".
Шенэр скользнул глазами по Амарисуне. Меч противника чиркнул по щеке, а в следующий момент сам противник, дьеши, наклонился и упал. Меч одного из воинов Клана остался торчать у дьеши в спине.
Несколько селтенов заметили девушку и бросились к ней.
Оцепенение прошло.
Девушка развернула коня и бросилась прочь, подгоняемая заполнившим ее ужасом — липким, вязким, удушливым, забившим ноздри, застилающим глаза, сбивавшим дыхание.
Амарисуна опустила голову и подняла плечи, словно пытаясь спрятаться.
— А потом? — голос Мориана был спокоен, но Суне показалось, что она различила в нем презрение. Ей захотелось вскочить и убежать прочь, но она заставила себя выпрямить спину, посмотреть эльфу в глаза и продолжить рассказ.
