– Но мы будем… еще слишком рано, слишком скоро.

– Ты сама сказала, что тебе уже лучше – и потом, речь идет всего об одном вечере в неделю. Какая альтернатива?

– Что мои дети будут расти в «Макдоналдсе» или со злой мачехой, которая их ненавидит, – неохотно признала Софи. – Может быть, ты права. Мы не обязаны делать так всякий раз, я полагаю, – может быть, правда, пригласить его на ближайшее воскресенье? Посмотрим, как пойдет. Я всегда могу спрятаться на кухне, если он начнет действовать мне на нервы.

– Может быть, он поймет, как много потерял, и захочет вернуться.

– Ну ладно, – сказала Софи. – Хочешь еще выпить?

Позже, когда Софи пропустила еще пару стаканчиков вина, она сказала:

– Знаешь, а ты по-настоящему нравишься Лео. Может, позвонишь ему как-нибудь, когда избавишься от своего… кстати, как его зовут?

– Э… Карло, – сказала Хелен. Ну все, приехали. – Не знаю, честно говоря, я не хочу об этом думать. Пока.

– А ты все-таки подумай. В самом деле. Между прочим, – продолжала Софи, – я убедила его, чтобы он заказал рекламную кампанию фирме Мэтью. Не знаю, почему мне нужно убедиться, что для Мэтью все оборачивается хорошо, – какое мне дело, разорвали они с Лео отношения или нет?

– Ты, вероятно, все еще любишь его.

– Нет!

– Нет, любишь, не могла же ты вот так взять и разлюбить.

– Хрен собачий, – страстно произнесла Софи.

Еще два бокала вина, и Софи перешла в фазу пьяной сентиментальности.

– Ты права, я еще люблю его. Я скучаю по нему. – На глазах у нее выступили слезы. – Не так сильно по тому, какой он сейчас, но я скучаю по тому, что мы были семьей и делили горе и радость. Мне горько от мысли, что у меня была превосходная жизнь, и я была счастлива. Вот что особенно противно – оказывается, меня много лет обманывали. Я думала, что мы счастливы, а оказалось, что все не так.

– Мне очень жаль.

Хелен слегка запнулась, подойдя к опасной черте. Ей неприятно было, что подруга в таком состоянии, и, все из-за нее – ну, и из-за Мэтью тоже. Но ведь именно Мэтью обещал любить и уважать Софи, а она оказалась «третьей стороной треугольника». Она, Хелен, ворвалась со стороны и разрушила их брак, хотя, наверное, Мэтью обошелся бы и без ее участия. Хелен не сомневалась: если бы она его отвергла, он связался бы еще с какой-нибудь симпатичной женщиной. На самом деле она знала, что не была первой женщиной, угрожавшей браку Мэтью и Софи. Еще до того, как они стали любовниками, Мэтью рассказывал, что, когда Софи ждала Сюзанну, у него была интрижка со случайной знакомой из местного тренажерного зала. Он изменил Софи потому, что не мог спокойно смотреть на ее огромный живот. Именно поэтому, пояснил он, его и привлекла накачанная женщина-инструктор. Однако, узнав о том, что у Мэтью имеется беременная жена, его новая подружка быстро дала ему отставку. Хелен помнила, что Мэтью был ошеломлен таким исходом. Теперь она со стыдом вспоминала, что тогда посмеялась над его историей. Тогда ей ненавистна была сама мысль о его жене, и ее забавляло, что он относится к ней абсолютно без всякого уважения. Вдруг она почувствовала настоятельную потребность во всем признаться Софи. Под воздействием спиртного она осмелела и решила, что так будет правильно. Когда Софи переживет первоначальный шок, Хелен сможет выразить свое раскаяние; Софи ее обязательно простит, и все будет хорошо.

– Мне действительно, действительно жаль, – начала, было, она снова.

К счастью, Софи была слишком погружена в себя, чтобы сделать паузу в собственном монологе.

– Я думала, он любит меня, но он меня не любил, – говорила она. Когда она, наконец, раскрыла душу, ей трудно было остановиться. – Я обычно смотрела на своих подруг и думала: я точно знаю, что ваши браки не так хороши, как мой, я знаю, вы обижаетесь на мужей, изменяете им или подумываете о том, чтобы уйти. Я была самодовольной…

– Погоди… – Хелен еще раз попыталась привлечь ее внимание.

– Я хотела, чтобы все шло, как идет. – Софи шмыгнула носом. – Я хочу вернуться к тому времени, когда мы, четверо, были семьей. Я не могу начать сначала в моем возрасте и с двоими детьми. Теперь мне суждено остаться одинокой до конца жизни.

– Нет. Нет, этого не должно случиться… – Хелен глубоко вздохнула. – Софи…

Софи перебила ее:

– Поганая шлюха! Тупая корова! Честно говоря, если я когда-нибудь с ней встречусь, я ее убью. Правда-правда. Жду не дождусь того дня… Проклятая жаба! Дрянная вонючка! – Софи перевела дух и заметила, что Хелен как-то затихла. – Ну и напилась же я… Перешла все границы дозволенного, разве не так? Я затыкаюсь. Умолкаю. Прости.

Позже, когда они обе говорили заплетающимися языками и выпили больше чем по полторы бутылки на каждую, Софи сказала:

– Знаешь, есть еще одна причина, почему я хочу, чтобы Лео воспользовался услугами «Глобал». Я ведь не просто стремлюсь ему угодить.

– Да? – удивилась Хелен.

– Он познакомится с той сукой Хелен и расскажет мне, что она собой представляет. Я попросила его внимательно к ней присмотреться. Сука!

– Чертова сука, – согласилась Хелен, слишком пьяная, чтобы беспокоиться.

И еще позже:

– Я хочу, чтобы он вернулся, – рыдала Софи, когда они прощались. – Я действительно этого хочу. Я хочу, чтобы он вернулся домой.

Хелен проснулась в три часа ночи. Голова гудела, как котел; она прекрасно помнила слова Софи: «Я хочу, чтобы он вернулся». Вот он – превосходный план. Она знала, что ее подруга ни за что не призналась бы в своем желании, будучи трезвой, но понимала: Софи говорила серьезно. Если Мэтью и Софи сойдутся снова, она вернет себе свою жизнь. Мэтью не будет испытывать унижения оттого, что его бросила женщина, ради которой он отказался от всего… Наоборот, пусть думает, что сам бросил Хелен, – а Софи вернет мужа.

«Превосходно, – подумала Хелен. – Я просто гений».

Но все нужно продумать так, чтобы Софи и Мэтью не догадались, как она намерена поступить.

Хелен выглянула из-под одеяла в девять часов, через полчаса после того, как прозвонил будильник. Мэтью стоял в изножье кровати с чашкой в руках, Норман мяукал, требуя завтрака.

– Я принес тебе чаю, – сказал Мэтью.

Она хотела ответить: «Спасибо», но вышло: «Спсс…» Голова Хелен раскалывалась; кроме того, она сразу поняла, что не смыла на ночь макияж. Она с тревогой осознала, что не может вспомнить, как вчера добралась до дому. Вроде бы после того, как они с Софи распрощались, она села в такси, но после этого в памяти был полный провал. Интересно, что она наговорила Мэтью? Впрочем, он был вполне доволен и благосклонно улыбался, наблюдая за тем, как она пытается встать. Он все еще не верил своему счастью после завершения вчерашней ссоры; Хелен боялась задохнуться от его признательности.

– М-меня тошнит, – с трудом выговорила она.

– Я дам тебе «Алка-Зельцер».

Благодарение Богу, Мэтью вышел из комнаты, и Хелен умудрилась добраться до двери, а оттуда – ощупью, как слепая, дошлепала до ванной. Посмотревшись в зеркало и увидев собственное перекошенное, измазанное потеками туши лицо, она содрогнулась и немедленно залезла под душ. У нее даже не было сил намылить голову шампунем. Больше всего на свете ей сейчас хотелось вернуться в постель и проспать целый день, но она понимала: именно сегодня она никак не может отпроситься с работы. Сегодня устраивали предварительное совещание по поводу ресторана Лео; Лора решит, что она не вышла на работу именно поэтому. О чем только она думала? Нельзя было терять голову вчера с Софи. Подумать только, она чуть было не проболталась! Софи ей нравилась, в том-то и проблема; с ней приятно было сидеть в пабе и выпивать. Хелен осознала: она искренне хочет, чтобы Софи была счастлива. Мысль о том, что через несколько недель их дружбе придет конец, ужасала ее. Да, у нее еще есть Рейчел, но Рейчел сейчас не до нее; у нее другие заботы и тревоги. На работе абсолютно не с кем пообщаться; Рейчел все больше привязывается к Нилу. Хелен стало горько и одиноко. Совершенно не с кем поговорить! Как ей нужна сейчас близкая подруга… Если бы не известные обстоятельства, на роль близкой подруги вполне подошла бы Софи. Хелен затошнило; она склонилась над унитазом. Мэтью постучал в дверь: