Казалось, он спит. Но Майя поцеловала его так, что я сразу понял: в ближайшее время он не проснется. У него была приятная внешность. Да что там, он был просто красавец! И Брюс был похож на него, если бы не его платиновая шевелюра. У мистера Лэнгли волосы были седыми, хоть он был слишком молод для этого. Пальцы у него были скрючены, словно лапки у птенца, выпавшего из гнезда.

– Папа, познакомься. Это Финн. – Майя присела на край кровати.

– Здравствуйте. – Я решил, что говорить «Приятно познакомиться» лучше не стоит. Сиделка отложила свой журнал.

– Ваша матушка и брат только ушли. Они довольно долго здесь пробыли. Я буду в коридоре, если вам что-то понадобится.

– Что с ним такое?

– Он уже три года находится в коме.

– Но как это произошло?

– Он упал… Садись. Он не стал бы возражать. – Майя подвинулась, чтобы дать мне место. Мне не хотелось этого делать, но я все-таки примостился рядом. – Я часто прихожу сюда, чтобы поговорить с ним. Раза два в неделю, не реже.

– Думаешь, он тебя слышит?

– Врачи говорят, что этого не может быть. Но мне нравится думать, что он знает, как у меня дела.

Я уже собирался сказать, что хочу спуститься вниз, чтобы встретить маму. Но тут Майя наклонилась ко мне и поцеловала прямо в губы. Это было не так, как с Джилли. Теперь уже ничто не могло отвлечь меня, даже живой труп, который был ее отцом. Она взяла мою руку и положила себе на грудь. Поверьте, это был волнительный и светлый момент, хотя это все и могло выглядеть смешным.

Как вы считаете, как должен поступить истинный джентльмен после того, как он приласкает девушку на глазах ее находящегося в коме отца, который лежит рядом, словно гигантский корнеплод? Я понятия не имел, что воспитанные люди делают в таких случаях. Спросить мне было некого. Это был волшебный момент, счастье, которое трудно описать словами, хоть случилось это в больничной палате, пусть и не похожей на палату. Свидетелем этой трогательной сцены был человек, который ничего не видел, и слушал, хотя ничего не слышал, потому что находился в бессознательном состоянии.

Ситуация была такой странной и небывалой, что у меня возникло такое чувство, что теперь, словно во сне, все возможно. Рукой я поддерживал ее грудь, оказавшуюся тяжелее, чем можно было подумать, и ощущал ладонью дразнящее прикосновение ее соска. Я приподнял ее футболку. Поцеловал грудь. Потом еще раз – так что ее соски затвердели и потемнели: их нежно-розовый цвет стал коралловым. Тут в дверь постучали. Вошла сиделка. Все произошло так быстро… Но мне казалось, я был полностью удовлетворен. Меня радовало ощущение того, что это всего лишь многообещающее начало. Все это было так странно… но здорово. У меня было такое чувство, что все это случилось не со мной, а с кем-то другим, кто больше этого заслуживает такого счастья больше, чем я. Наверное, именно это нравилось мне больше всего.

На следующий день, едва дождавшись, пока мама уедет к Осборну, я собрался позвонить Майе. Расследование меня больше не занимало. Я решил его отложить. Гораздо больше меня интересовала моя новая возлюбленная, а также моя нога – пальцы у меня распухли и стали темно-сливового цвета. Потом возникли проблемы. В справочнике не было телефонного номера Лэнгли! Я сразу же решил, что сейчас же поеду на нашем «Пежо» к их дому и оставлю там записку, но тут вернулась мама и уехала на занятия йоги. Кроме того, эту записку мог прочитать кто-то еще. И тогда все будут надо мной смеяться. А вдруг и Майя тоже? Этого мне не пережить. Поразмыслив минутку, я решил, что если тайком поеду туда на машине, мне придется постучать в дверь. Что, если дверь откроют миссис Лэнгли или Брюс? Я прямо съежился от отвращения, представляя, как говорю ему: «А твоя сестра дома?». Но даже если мне повезет, и дверь откроет Майя… Что мне ей сказать?

– Привет… Знаешь, мне понравилось с тобой целоваться… Спасибо, что разрешила мне себя потрогать, можно еще раз попробовать?… Я в тебя влюбился, кажется… И мне было очень приятно поговорить с твоим отцом…– Мысленно я уже видел, как трусливо отхожу от двери, не дойдя до нее двух шагов. А Майя, ее мать и брат смотрят из окна, как я суетливо ковыляю, опираясь на костыли, к машине, на которой мне не разрешают ездить. Кстати, эти чертовы костыли мне кожу до крови разодрали.

Я опять позвонил в справочную, чтобы проверить, не соврал ли мне оператор. Нет. Тогда я попросил позвать к телефону их начальницу, представился мистером Финном Эрлом и гневно сказал этой старой перечнице, что мне немедленно нужно позвонить семье Лэнгли. Вопрос жизни и смерти. Но мистеру Финну Эрлу номер тоже не дали.

Майя сделала первый шаг, и теперь была моя очередь показать, что я заинтересован в продолжении. Но как дать понять человеку, что ты умираешь от желания его видеть, и при этом не выглядеть жалко? Я хотел, чтобы она знала, что нравится мне, но боялся показаться назойливым. Что ж, можно было бы позвонить кому-нибудь, кто знает ее номер. Например, Леффлеру. Но он наверняка намекнет миссис Лэнгли, что один молодой человек, кажется, увлекся ее дочерью. Джилли? Она точно знает номер Брюса, учитывая то, чем они занимались в лесном домике. С другой стороны, она обязательно ему скажет. Сто процентов. Воображаю, как Брюс начнет глумиться над моим щенячьим восторгом. Если даже он будет дразнить не меня, а Майю, то все равно это малоприятно. Вообще-то, полицию в это дело вмешивать не следует. Это вроде бы не подсудное дело. По крайней мере, пока. Но он обязан докладывать обо всем Осборну. Тот, естественно, скажет моей матери, а уж она поднимет такой шум… Я не хотел, чтобы кто-то знал, как это для меня важно. Особенно Майя.

Тут мой взгляд упал на книжную полку, справа от камина. Там стоял толстенный черный том «Светского календаря» – название было написано алыми буквами. Понятия не имею, почему я решил его открыть. Судьба? Божеское провидение? Странное чувство удовлетворения, возникающее, когда ты видишь, что твоей фамилии в справочнике нет? Эта библия снобов стала ответом на мои молитвы. Семье Лэнгли там было посвящено полстраницы. Еще там была хренова туча других людей, до которых мне не было ровным счетом никакого дела. Из книги я узнал о прозвищах членов их семьи (хотите верьте, хотите нет, но дочь Осборна дразнили «Бульдозером»), их возрасте (Майя была на несколько недель старше меня), клубах, чьими членами они являлись («Рэкет», «Юнион», «Джупитер Айленд», «Мэдстоун», «Бэт энд Теннис», «Флейвалль Хант»), учебных заведениях, которые они посещали: отец – колледж Сейнт-Марк и Йель, мама – школу Вассар и мисс Портер. Майя тоже воспитывалась в заведении мисс Портер, а Брюс – в школе Хотчкисс. Сейчас он учился на первом курсе Гарвардского университета. Но, самое главное, там были телефоны их владений. А их было немало: шикарная квартира в Нью-Йорке, ранчо «Голубые просторы» близ городка Ист-Гемптон и «Большая сосна» у курорта Джексон Хоул (штат Вайоминг), дом «Петит Кюль да Сак» на острове Сент-Бертелеми в Карибском море, и – ура! – усадьба «Холодный ручей», г. Флейвалль (штат Нью-Джерси). Я был вне себя от счастья!

Наверное, стоило сперва отрепетировать свою речь, но я слишком нервничал и жаждал услышать ее голос. Мне было страшно ей звонить, и в то же время я с ума сходил от нетерпения. Потом хладнокровно набрал ее номер. Раздались гудки. Трубку сняла горничная. Могло быть и хуже.

– Усадьба Лэнгли.

– Майя дома?

– Позвольте узнать, с кем я говорю?

– Это Финн Эрл. Э-э… Вы меня не знаете, но… – Я говорил так робко, будто пытался продать ей страховку. – Это тот самый парень, который свалился с дерева. – Сказав последнее предложение, я поморщился.

– Ах, вот как. – В ее голосе мне почудилась ирония. Потом служанка вежливо сказала:

– К сожалению, в данный момент ее нет дома. Хотите оставить для нее сообщение?

– Нет. То есть да.

Что же ей сказать? Я открыл рот, но не мог произнести ни звука. Надо было раньше об этом подумать. Мне даже дышать стало тяжело.