Мисс Гарт едва кивнула в ответ и пошла через холл к себе. Странно, но я почти жалела ее, может быть, потому, что знала, как страдала бы я, если бы он так говорил со мной.

Джереми пугливо улыбнулся своему дяде и побежал в свою комнату.

— Теперь вы довольны мной? — спросил Брэндан. — Мальчик будет полностью на вашей ответственности.

Я ответила ему осторожно, не желая, чтобы он догадался, как я все еще потрясена. И не только тем, что случилось сейчас.

— Спасибо, мистер Рейд. Я постараюсь сделать для него все, что в моих силах.

Даже для меня эти слова звучали надменно и сухо, но я ничего не могла поделать.

— Вы так молоды, но как же тяжело с вами! — воскликнул он раздраженно. — Весь вечер я позволяю вам распоряжаться мной. Я предоставляю все, что вы пожелаете, а вы смотрите на меня так неодобрительно, что я невольно чувствую угрызения совести, как будто в чем-то виноват. Могу ли я спросить, против чего вы настроены сейчас?

Неодобрительно по отношению к нему? Значит, так это выглядит? Если так, то это даже удачно. Была уверена, что его слова заключали в себе какую-то долю насмешки. Брэндан Рейд всегда ведет себя только так, как он сам того захочет, и управляет своей совестью так, как сам считает нужным.

Я ответила ему уклончиво:

— Когда я слышу, как резко вы говорите с кем-нибудь, я не могу не думать о том, что вы можете обратить такие же резкие слова и ко мне.

Еще раз его действия удивили меня. Вытянув палец, он приподнял мой упирающийся подбородок так, чтобы мое лицо было видно ему в слабом газовом свете, и сказал:

— Я бы хотел никогда не обижать вас, Меган. Но лучше не верьте всяким легкомысленным обещаниям. Просто так, по своей прихоти, я могу нанести вам удар такой силы, который покажется вам беспощадным. Будет мудрее, если вы не будете ожидать от меня проявлений доброты. Предупредительность или соображения другого рода — возможно, но только не доброта.

— Меня волнует только мальчик, — поспешила сказать я. — Если вы будете добрее к нему, то я вам обещаю, что даже не поморщусь, если вы будете сердиться на меня.

— Заключаем соглашение, — ответил он. — По крайней мере, на настоящее время. Я не уверен, что могу обещать навсегда, но я буду поддерживать этот эксперимент так долго, как только смогу. Безусловно, вы добились великолепных результатов с Джереми. На этих условиях я буду в состоянии оставить его в ваших руках, когда отправлюсь в очередную экспедицию по Египту, которая начнется где-то в самом начале следующего года.

Джереми позвал меня, и я, молча кивнув, поспешила в его комнату. Я села на постели возле него. Все мои движения были машинальны и поэтому спокойны. Джереми потянулся ко мне и обхватил меня руками. Я прижала его к себе, но даже когда целовала в щеку, когда укрывала одеялами и когда шла выключить газовую лампу, все внутри меня было сковано мертвящим холодом.

Когда я вышла в холл, Тора Гарт уже поджидала меня. Коричневая фигура стояла в темноте перед моей дверью, так что у меня не было возможности проскользнуть, избежав разговора. Я почти задела ее в попытке пройти мимо, но как только я ухватилась за ручку двери, холодные пальцы мисс Гарт легли на мою оголенную руку, заставив меня остановиться и вздрогнуть от холодного прикосновения.

— Я все видела, — прошептала она. — Но не воображайте, что вы достигнете того, что задумали. Миссис Лесли скоро вернется домой, и она не позволит вам больше оставаться в этом доме, что бы он ни говорил.

Тут она презрительно качнула головой в сторону лестницы.

— Я не сделала ничего, в чем можно было бы раскаиваться, — возразила я. — Буду счастлива дать миссис Рейд подробный отчет о сегодняшнем вечере, если только она этого пожелает.

Мисс Гарт не ответила. Она сложила руки на груди и, повернувшись, удалилась. Она двигалась так тихо и мягко, что ее шаги были еле слышны. Я быстро проскользнула в дверь и плотно закрыла ее за собой.

Я не стала зажигать свет, а стояла в темноте, борясь с почти осязаемой атмосферой зла, которая, казалось, исходила от этой женщины. Она вполне может причинить несчастье. Она постарается поставить под угрозу само мое пребывание в этом доме. Но все же не она должна занимать главное место в моих размышлениях в эту минуту прозрения. Главное то, что в ее обвинениях заключалась какая-то доля правды.

Я стояла у окна, не замечая холода, и смотрела на ясную звездную ночь. Какое множество молчаливых звезд! И как незначительна моя смертная сущность. Но боль внутри меня казалась такой огромной и поглощающей, как сама Вселенная.

Я отвернулась от окна и начала раздеваться, почти машинально, не задумываясь о том, что делали мои пальцы или что я делала со своей одеждой. Мой ум был ясен, как никогда, а мысли беспощадны.

Я, которая никогда еще по-настоящему не любила, отчаянно и глупо влюбилась в Брэндана Рейда. Его нахмуренный взгляд бросал меня в дрожь. Когда он улыбался мне, я тянулась к нему, как цветок к солнцу. Когда он, танцуя, держал меня в своих руках, мне хотелось, чтобы это длилось вечно. А когда он сообщил мне, что скоро уедет в путешествие в дальние страны, я почувствовала острую боль от надвигающейся пустоты, от одиночества, которое ожидало меня без него. И к тому же, этот мужчина был женат на другой женщине. Женат на матери мальчика, который только и удерживал меня в этом доме.

Я почти не спала в эту ночь и не могла избавиться от мыслей, которые терзали меня. Я все время вспоминала глаза Брэндана, когда он смотрел на меня — не всегда насмешливо. Вспоминала тот момент, когда он так горячо прижал меня к себе. И как бы глупо я ни выглядела, как же я могла не влюбиться?

Я смогла заснуть, только сдавшись и перестав бороться с собой, готовая впустить в сердце все то, что более всего ранило меня.

Утром я проснулась в необыкновенно нежном и мечтательном настроении влюбленной женщины, которое уже не поддавалось никакому разуму. В этом неразумном очаровании меня удерживали и воспоминания обо всем том, что казалось мне таким милым и привлекательным. Мне так хотелось увидеть лицо моего любимого, что я моментально нашла причину, чтобы сбегать вниз в библиотеку. Но Брэндан уже ушел: он встал раньше меня и отправился по делам, связанным, как сообщила мне Кейт, с новой экспедицией, которую он финансировал.

Я даже немножко обрадовалась этому. Словно внутри меня стоял на страже какой-то строгий часовой, который знал, что мое настроение в это утро делало меня слишком нежной и слишком беззащитной. Чувство влюбленности, которое я осознала, было ново для меня, и лучше, если Брэндан с его сардоническим взглядом не увидит меня. Я еще никогда не испытывала ничего подобного, и мое стремление к этому чувству было так чудесно само до себе, что я не хотела, чтобы его коснулся яркий и беспощадный свет реальности. Мужчина был частицей этой реальности, и хотя я так стремилась увидеть его, я все же боялась этого.

И еще я почувствовала облегчение, когда мисс Гарт, а не Джереми, как она предсказывала, осталась в постели, куда ей заботливо отнесли и нюхательные соли, и лекарства, и мятный чай. В это утро я совсем не хотела думать о том, что может наступить день, когда придет моя очередь выслушивать жестокие и обидные слова. Я была молода, и впервые влюблена и полностью отдалась этому всепоглощающему чувству. Я не смотрела вперед и не думала о будущей беде, а просто позволила себе жить сегодня.

Пока Джереми был занят своими уроками в это утро, я сидела в классной комнате с книгой в руках, с усилием переворачивая время от времени страницы, хотя то, что рисовало мне мое воображение, гораздо больше увлекало меня, нежели тот рассказ, за которым я пыталась укрыться. Только иногда я замечала, что Эндрю и Джереми находились рядом, в том же реальном мире, что и я. Машинально я отметила, что Эндрю занят рисованием, а Джереми кажется за уроком беспокойным и невнимательным. Но я не могла заставить себя сделать замечание мальчику или даже просто уделить внимание таким прозаическим вещам.