И Изольда Ильинична повела гостью по широкой лестнице на второй этаж, где располагалась просторная гостиная.
— Владимир Александрович скоро должен подъехать. А из гостей никого больше не будет, только его брат, Анатолий Александрович, да ты его знаешь. Я, знаешь ли, терпеть не могу свой день рождения. Вот дни рождения Валерика и Владимира Александровича для меня настоящие праздники, а свой собственный терпеть не могу. Для меня это не праздник, а сущее наказание. Особенно, если много гостей. Как будто каждый из них пришел сообщить мне, что я постарела еще на один год: вот и еще один год ты потеряла, Изольда Ильинична, еще на целый год приблизила собственный конец…
— Ну не надо о грустном, тетя Зольдочка! Не думайте вы об этом годе, принимайте этот день, как данность. Просто пришли друзья, которых вы не так уж часто видите, просто желают вам всяких благ.
— Спасибо, детка, спасибо, — перебила ее Изольда Ильинична. — Да я все же предпочитаю в этот день видеть только родных, только самых близких людей. Никого, кроме семьи. У меня ведь уже никого не осталось, родители мои умерли давно, а братьев-сестер никогда и не было. У Владимира Александровича тоже только брат остался, он вообще один, никогда женат не был. Да ты — вот и вся моя семья…
— Но я… — возразила было Лариса.
— Не спорь, — прервала ее хозяйка. — Если я говорю — семья, значит, считаю тебя членом нашей семьи. Ах, Ларочка, родная моя! Знала бы ты, как я хотела родить дочь! Ничего не получилось, после Валерика ничего не получилось… А тут нам тебя просто сама судьба послала. Ты была такая хорошенькая, как куколка! И такая послушная! И я как-то сразу полюбила тебя, как свою дочь. Поэтому, детка, не спорь. Сделай мне такой подарок на день рождения, ладно? Ты можешь считать как угодно, но не сможешь запретить мне считать тебя дочерью.
Лариса стушевалась. Она-то, конечно, тоже считала тетю Зольду довольно близким человеком, но роднёй? И лгать не хотелось, но и расстраивать именинницу жестокой правдой не было никаких сил.
— Тетя Зольдочка, я вас тоже очень люблю, правда-правда! Вы ведь мне почти как мама. Вы ведь в меня вложили не меньше сил и трудов, чем родная мать!
Изольда Ильинична бесхитростно улыбнулась, а про себя подумала: 'Милая моя! Да родной матери до тебя и дела-то никогда не было! Уж если кто в тебя что и вложил, так благодарить за это ты должна только меня, а уж никак не родную мамашу, кукушку несчастную!'
Тем временем дамы подошли к скучающему в одиночестве Валерику.
— Ну что, дети мои, — сказала Изольда Ильинична. — Предлагаю пока выпить аперитивчику. Как насчет мартини? Или лучше 'Чинзано'? А там и Владимир Александрович подъедет с Анатолием. А то неудобно как-то без них за стол садиться. Согласны?
Десертный столик с напитками и маленькими канапе для особо проголодавшихся стоял тут же, под рукой. Валера быстренько приготовил напитки, протянул бокалы сначала матери, потом Ларочке.
— Ну что ж, дорогие мои, за встречу, — опередила всех Изольда Ильинична. — Я очень рада видеть вас обоих в полном здравии. Совсем забыли обо мне, бросили в лесной, можно сказать, глуши.
Пригубила немножко, и продолжила:
— Ларочка, детка. Помнится, ты обещала мне исправить собственную ошибку в ближайшее время. Ну-ка, давай проверим твою исполнительность. Как у тебя обстоят дела с заграничным паспортом?
— Нормально, тетя Зольда. Вы же знаете, я послушная девочка. Вот только…
— Никаких 'только', - перебила ее Изольда Ильинична. — Больше никаких 'только'! Ты привези мне его в ближайшие дни, ну, или хотя бы с Валериком передай. Жаль, конечно, что не получилось съездить на Новый Год, но я все-таки не отказалась от своего плана. У тебя когда летняя сессия заканчивается? Я бы пока начала оформлять Шенгенскую визу. Ну, а потом, как я и планировала: Рим, Венеция, Верона, Париж.
Лариса бесхитростно улыбнулась:
— Ах, тетя Зольдочка! Какая же вы коварная соблазнительница! Рим, Венеция, Париж! Мучительница! Нет, тетя Зольдочка, нет. У меня опять ничего не получится!
— Как же так, — возмутилась Изольда Ильинична. — Почему же не получится? Я же еще не запланировала конкретную дату, значит, мы можем удачненько вписать поездку в твои планы. Говорю же — после сессии, когда ты уже…
— Нет, тетя Зольдочка, — перебила Лариса. — Вы не поняли. Я теперь уже вряд ли впишусь в вашу теплую компанию. Просто… Видимо, к тому времени я уже буду замужней дамой, а потому мою поездку с вами смогут расценить весьма двусмысленно…
Лариса даже не пыталась скрыть счастливую улыбку, и совсем не замечала, что ее собеседники отнюдь не обрадованы услышанным. Изольда Ильинична еще как-то пыталась скрыть негодование за растерянностью, Валерий же, крякнув от неожиданности, отвернулся к столику с напитками, словно размышляя, что бы ему выбрать.
— Замужем?.. — наконец, прервала затянувшуюся паузу хозяйка. — Замужем? Милая, объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду?
Лариса упивалась произведенным эффектом.
— Тетя Зольдочка, я вам первым сказала, этого даже еще моя мама не знает. Она уже спала, когда я вчера пришла, а сегодня, когда я проснулась, ее уже не было дома. А по телефону сообщать такую новость не хочется. Так что вы с Валериком первые. Мы с Геной только вчера вечером все решили. В среду пойдем подавать заявление.
В гостиной повисла тишина. Лариса не чувствовала ее напряженности, приписала все эффекту неожиданности и по-прежнему счастливо улыбалась, ожидая, когда же за нее начнут радоваться. Изольда Ильинична с трудом взяла себя в руки и улыбнулась через силу:
— Ах, милая, какая неожиданность! Поздравляю! А что так скоро? Ты, случайно, не…
Договаривать не стала, понадеявшись на понятливость гостьи. Та слегка покраснела:
— Ну что вы, тетя Зольдочка! Конечно нет! Просто мы с Геной… В общем, мы решили, если нам плохо друг без друга — зачем ждать, зачем тянуть? Валер, ты, между прочим, свидетелем будешь. Со свидетельницей я еще не определилась — не Сливку же брать, правда? С другой стороны — более близкой подруги у меня никогда не было. Как ты думаешь, а? Тебе Сливка подойдет в роли свидетельницы? Или мне лучше кого-нибудь из группы пригласить?
Дидковский не успел ответить. Словно по заказу, в этот момент в гостиную поднялись Владимир Александрович с братом Анатолием, и внимание присутствующих обратилось на них. Изольда Ильинична засуетилась, приглашая всех к столу, призывая Люсю поспешить с подачей закусок. И про Ларочкино скорое замужество как-то вдруг забылось. Гулко хлопнула пробкой бутылка шампанского, зазвенели фужеры, застучали ложки о салатницы, а вилки о тарелки. Веселье только начиналось.
Ужин получился скомканным. Недаром именинница предупреждала, что не любит свой день рождения — Изольда Ильинична и в самом деле выглядела за столом задумчивой и даже несколько подавленной. Владимир Александрович тихонько обсуждал с братом какие-то банковские проблемы, то и дело за столом раздавались специфические термины, самыми знакомыми из которых для Ларисы были 'фонды', 'активы', 'кредиторская задолженность'и 'процентная ставка'. Лариса пыталась разговорить Валеру, то и дело заводя беседу на тему предстоящего празднования свадьбы, но и Валерик, к ее удивлению, был в этот вечер каким-то вялым и скучным собеседником.
Едва был попробован заказной торт, как застолье плавненько закруглилось. Так как было уже довольно поздно, никто не стал уезжать в город. Ларисе, как представительнице слабого пола, предложили занять розовую спальню. Валера же с дядюшкой собирались мирно разделить гостевую спальню, так как там специально на такой случай вместо одной широкой кровати стояли две односпальные.
Старшие мужчины сразу после ужина отправились по своим комнатам, явно не намереваясь продолжать веселье. Лариса предложила было Изольде Ильиничне помочь прибрать со стола, да та окатила ее ледяным взглядом:
— Бог с тобой, деточка! Для этого у нас есть Люся! Иди-ка ты лучше приляг, отдохни. Ты не представляешь, как здесь здорово спится! Свежий воздух, тишина — очень, знаешь ли, способствуют. Никакой бессонницы, уверяю тебя! Иди, деточка, иди. А мы с Валериком еще посидим немного, поговорим. Мы ведь с ним так редко видимся.
