— В следующем году, — напомнил мэтр Бальтазар Лодекин. — Или если в ближайшее время противник осадит Амстердам.

«Дай бог никогда, ублюдок!» — закралась паскудная мыслишка.

Они принялись за составление письменного договора.

— Зебальд, выгляни и проверь, в зале ли еще мастер Ансельм.

Себастьян разлил вино по кружкам, пока новоиспеченный сержант ганзейской Серой мушкетерской роты Зебальд Копп, бывший офицер Рекнагеля Пфальцского, спускался в главный зал гостиницы. Он был исполнительным парнем и мне казалось, что под моим руководством из него вырастет неплохой офицер. Конечно не чета мне, Георгию или Кристофу Менцу, но все же достойный серого плаща моей роты.

Мы сидели в одной из комнат таверны «Меч и радуга», что находится в Мюнстере. Конечно, чтобы не внушать подозрений больших, чем нужно, мы заплатили за три отдельных комнаты, но все вместе собрались в одной из них, ожидая своего часа.

Фон Вормсвирген развлекал нас историями из своей жизни, не знаю уж насколько правдивыми, но бесспорно смешными. Лейтенант моей Серой роты Конрад Люблер чувствовал себя уже своим в нашей компании и отваживался изредка на шутки, над которыми мы весело хохотали, заставив себя забыть о предстоящей схватке.

Я ежеминутно проверял состояние своей амуниции, особенно пистолетов — излюбленного оружия. Освященный в Риме клинок лежал у меня поперек колен, пока мы играли в карты. Альберт рассказал мне о заклятии мастера Штейнмана на его собственном мече. Эликсиры, сваренные нашим специалистом по магии, мы поделили между мной, Альбертом, Себастьяном и Конрадом. Фон Вормсвирген от своей доли отказался в пользу Зебальда, ссылаясь на расстройство желудка. Но любому было понятно, что фон Вормсвиргену не хотелось идти в первых рядах нашего отряда и вступать в противоборство с некромантом. Ему было достаточно нашей прошлой с встречи с колдуном, когда тот почти убил Себастьяна своим смертоносным заклинанием и нам с Альбертом пришлось тащить его до города несколько миль по непролазной грязи. И даже добравшись до пригорода Оснабрюка, еле удалось спасти благодаря помощи местного лекаря и стараниям Альберта, имеющего некоторое представление о воздействии некромантии на человеческое тело.

Мастер Ансельм Зольгер сейчас сидел в главном зале гостиницы, служа приманкой для таинственного чародея в черном, которого мы должны будем изловить для того, чтобы он предстал перед Верховным Магистратом Союза и выдал всю ту информацию, которую имеет. Судя по всему, он был влиятельной фигурой не только среди протестантов, но и в голландской Ост-Индской компании. И за многими интригами, имеющими своей целью падение Ганзы, виднелся след его черных одежд. Фигура этого некроманта была окутана таинственностью, даже Магистрат Союза со своей грандиозной сетью осведомителей не имел представления о том, кто он и откуда. Было лишь известно, что он могущественный чародей, почти ровня мастеру Штейнману, но только почти.

— Интересно, каково сейчас мастеру Зольгеру, — негромко сказал Альберт. — Сидеть, осознавая, что являешься мишенью, в которую каждый может выстрелить.

Я ничего не ответил. Мне было все равно, что чувствует выборной представитель Любека. За все то время, которое моя рота была расквартирована в этом городе, Ансельм так и не смог произвести на меня положительное впечатление. Он меня недолюбливал, я — его. Так что, какое мне до него сейчас дело?

Каждые десять-пятнадцать минут приходилось проверять — не ушел ли Зольгер из залы. Покинуть ее он мог только в одном случае: если появится объект нашей миссии. По какому-то странному стечению обстоятельств, мастер Ансельм был единственным человеком, знающим нашего противника в лицо. Зольгер даже знал то, что некромант появится именно в этой гостинице и именно сегодня.

Вина никто особо не пил — готовились к серьезной схватке с опасным противником. Себастьян был напряжен и шутил лишь изредка, предоставив свою роль остальным. Альберт о чем-то сосредоточенно размышлял, разглядывая свои оставшиеся талисманы и амулеты. Очевидно решал, что будет полезно и может пригодиться в бою, а что нет.

Люблер смеялся над рассказами Себастьяна, которые изредка прорывались сквозь маску серьезности, овладевшую лицом графа. Из экипировки у мушкетера был с собой лишь меч, да кираса, скрытая под истертым, старым дорожным бесцветным плащом. Зебальд Копп, которому придется оставить свой мушкет в нашей комнате, шел на встречу с некромантом вооруженный лишь длинным узким саксонским клинком, которым пользовались простые пехотинцы.

Эти двое не выглядели обеспокоенными. У Конрада Люблера сказывался многолетний жизненный опыт, он все-таки был постарше меня и мало что могло напугать моего лейтенанта. А Зебальд просто не мог представить себе всех сил, находящихся в распоряжении нашего противника.

Я ему жутко завидовал. Имея представление о могуществе некроманта, трудно было унять дрожь в коленках. А ведь я был и постарше теперешнего моего подчиненного и поопытней. Судьба пока берегла меня от смерти, но кто знает, какое театральное действие она разыгрывает сейчас?

— Как мастер Штейнман сообщит нам о том, что настал наше время? — спросил я у Альберта. До этого данная сторона вопроса не представлялась мне важной, ложась целиком на плечи ливонца.

— Я почувствую его сигнал и скажу вам. Что-то вроде горна, только неслышимого ни для кого, кроме меня.

Я покачал головой, выражая свое отношение к такой магии, и в очередной раз — наверное, сотый — проверил пистолеты. Это занятие успокаивало меня, заставляло собраться, быть готовым действовать в любой момент.

— Зебальд, проверь мастера Зольгера, — сказал Себастьян, в очередной раз забирая все наши ставки. Ему удивительно везло в карты и притом абсолютно честно, без шулерства.

Сержант решил было возмутиться, но потом прикинул, что из нас он самый младший и по возрасту, и по званию. Он покорно поднялся и вышел за дверь, в коридор, который вел к лестнице на первый этаж.

— Долго еще ждать? — спросил Люблер, раздавая карты. — Уже и день на исходе.

В распахнутое узкое оконце падали последние лучи заходящего солнца. Видимый нам участок неба был окрашен закатом в багровые цвета. Наверное каждый посчитал это дурным предзнаменованием, но поостерегся сказать об этом вслух, не желая прослыть трусом.

На городских улицах было тихо, изредка доносился шум играющей в свои забавы детворы или проходящего патруля ночной стражи, готовящегося к исполнению своих обязанностей. Когда часы на городской ратуше пробьют девять часов, горожанам будет запрещено появляться на улицах и каждого преступившего этот приказ ждут долгие разбирательства с городской стражей.

Скрип двери заставил всех нас вздрогнуть. В комнату ввалился обеспокоенный Зебальд:

— Вставайте, мастера Зольгера нет в зале!

Мы немедленно вскочили со своих мест, оставив недоигранным карточный кон. Каждый потянулся за своей амуницией — проверить, одеть, прикрепить к поясу, зарядить или сунуть в ножны.

Начинался предварительный этап нашей операции. В течение него мы должны будем узнать у хозяина гостиницы номер комнаты, в которой расположился некромант, и собраться у двери в нее. Потом мастер Штейнман протрубит в свой горн в голове у Альберта и мы ворвемся в комнату, чтобы надрать задницу некроманту.

Зал гостиницы был почти пуст, лишь несколько горожан сидели за столом, негромко переговариваясь. Мы заняли свои места у лестницы, Себастьян подошел к хозяину таверны.

— Вторая слева комната, — сказал фон Вормсвирген, возвращаясь к нам. — Будем надеяться, что он не слышал, как наше стадо прогромыхало доспехами и оружием мимо его комнаты и вниз по лестнице.

Несмотря на то, что мы спускались в зал как можно тише, Себастьян не мог оставить наши действия без своего комментария.

— Ждем сигнала, — сказал Альберт, и мы расселись за столом.

Прошло четверть часа, обеспокоенный чародей потирал руками виски. Сигнала не поступало или он не мог его услышать. Впрочем, и то, и то не предвешало нам ничего хорошего.