— Знаешь, кто были твои настоящие враги? — спросил он, наклоняясь ближе к принцу.

— Король Кристиан и Густав Шведский! — не задумываясь ответил Магнус.

— Англия и республика Соединенных Провинций. Им не нужна сильная Ганза, им не нужно государство Союза в Европе. Они боятся нашего возвышения. Именно они наняли тогда, в 1622 году, Густава Адольфа для реставрации Кристиана. Кстати, ты знаешь, что твой дядя сейчас здесь, в империи. Получив деньги из рук Англии, он разбил армию Католической лиги и взял Киль. И намеревается идти с войском к Бремену, чтобы осадить и его.

Было видно, как побледнел принц. Рука, державшая полупустой кубок, затряслась. Пришлось взять его второй, чтобы унять дрожь:

— Здесь? Осадить Бремен? — даже голос его был растерянным и полным страха.

— Ну, ну! Не стоит так пугаться! — второй звонко расхохотался, наслаждаясь ужасом принца. — Он не выполнит того, что обещал своим нанимателям. Надорвется!

И рассмеялся снова.

Затем, опираясь на подлокотники, встал из кресла:

— До следующей встречи, Магнус, принц датский, — человек направился к двери. — Возможно, скоро ты и станешь королем.

Когда он почти уже вышел из комнаты, принц окликнул его:

— Прикажи принести еще вина, мастер Дункель. И приведи какую-нибудь девку!

Человек кивнул и закрыл за собой дверь.

Часы на городской ратуше Бремена громкими ударами колокола отметили полдень. Фигуры людей, различимые даже с главной площади, совершили свой ежедневный танец, выйдя из левой дверцы и проскользив к правой.

Мастер Иероним Боль, глава Верховного Магистрата Ганзы, встал из-за стола и прошелся пару раз взад-вперед по своему кабинету чтобы размяться. Близилось время его встречи с Фридрихом. Старые друзья, они давно не виделись — маг уезжал в Пражский университет по своим чародейским делам. Служба делам Союза часто требовала от них обоих поездок по другим городам или даже странам.

Сейчас — когда Ганзе грозила опасность нового кризиса, опасность быть уничтоженной, пожранной молодыми торговыми компаниями — мастеру Болю как никогда требовалась поддержка друга.

Вошедший слуга доложил о прибытии мастера Штейнмана. Иероним жестом приказал: «Быстрее!». Поправил бумаги на столе, особенно важные документы прикрыл чистыми листами. Не то чтобы он не доверял своему другу — они ведь действительно были друзьями — но этого требовала безопасность Ганзы, которой он был предан превыше всего, больше самого себя. Союз был для него смыслом жизни, тем делом, ради которого он был готов пожертвовать чем угодно — своей жизнью, жизнью друзей, жизнью незнакомых ему людей.

Мастер Боль был головой Ганзы, его разумом. Он планировал почти все операции, которые впоследствии претворяли в жизнь его подчиненные, он заключал союзы и договоры с монархами Европы. Которые, кстати, обращались с ним — сыном писаря из Ростока — как с дворянином!

— Иероним! — голос сильно раздавшегося в ширину за последние два года мастера Штейнмана наводил на мысли о трубе Судного дня.

Они обнялись, приветствуя друг друга. Чародей был одет в бордовый бархатный камзол и черные штаны, которые носили в Речи Посполитой. Ремень его был покрыт подвешенными к нему маленькими карманами и суконными мешочками, набитыми принадлежностями для волшебства. Руки Фридриха сверкали от обилия перстней и колец.

Мастер Боль усадил мага в кресло.

— Ну вот, наконец-то мы и встретились, — грустно улыбнулся он. — Как твоя поездка?

— Успешно, — усмехнулся мастер Штейнман. Он был толст, но сохранил подвижность и ловкость, свойственную ему в юности. — Налей мне вина, в горле совсем пересохло.

Красное вино, которое покупалось в далекой Франции, наполнило два фужера из темно-зеленого стекла — предмет роскоши, недостижимой для многих дворян. Подавая вино другу, Иероним спросил:

— Надолго задержишься в Бремене? Ты мне нужен здесь, как и твоя магия, впрочем, — оба расхохотались. Чародей одним глотком опустошил свой фужер.

— Я решил остаться здесь подольше. Помочь тебе в управлении Союзом. Вторжение Кристиана Датского и все остальные опасности, угрожающие Ганзе, наверное здорово мешают тебе…

— А еще решил опустошить все винные погреба Бремена, — проворчал мастер Боль, глядя как Фридрих сам налил себе очередной бокал.

Они помолчали вместе, вспоминая молодость, которую провели вместе. Иероним тогда добивался места выборного представителя от Ростока в Магистрат Ганзы, а Штейнман, чтобы заниматься своими исследованиями, хотел получить должность городского мага.

Каждый из них добился своего. Спустя пару лет Иероним переехал в Бремен, расставшись с другом на несколько лет. Стал главой Верховного Магистрата и пригласил Фридриха к себе. Товарищ его юности не замедлил с приездом. Уже тогда Штейнман был известным в Европе чародеем. Иероним — а теперь уже мастер Боль — назначил его главным ганзейским магом, о чем никогда не жалел. Мастерство и богатый жизненный опыт Фридриха действительно не раз помогали в управлении Союзом, выявляя шпионов, пряча секретную информацию или раскрывая планы конкурентов — Ост-Индских компаний, Венеции.

— Мой приезд — не простая случайность, — вполголоса заметил чародей.

— Да? — мастер Боль отогнал воспоминания и перевел взгляд на собеседника. — Что на этот раз?

— Один из моих фамильяров сообщил мне о присутствии некоего чародея на территории империи.

При слове «фамильяр» Иероним неодобрительно скривил рот.

— Ну, это может быть кто-нибудь из твоих прежних или нынешних учеников, а может какой бродячий фокусник, знающий пару ваших трюков.

— Нет, не может! Фамильяр чувствовал силу, исходящую от него. Не ровня мне, конечно. Но достаточно сильный, чтобы оказаться серьезной помехой, — слова Фридриха не были похвальбой. Толстяк действительно был могущественным магом.

— Он может быть нашим врагом?

— Он уже враг нам. Я послал этого фамильяра к этому чародею, и когда он вернулся, то принес мне некоторые очень интересные известия.

— Откуда? Вернулся откуда?

— Из Кельна.

— Кельн в руках Католической лиги, не помню кто сейчас распоряжается в городе…

— Не суть столь важно, Иероним! Маг под защитой людей мятежников, независимо от того, кто владеет городом, — Фридрих использовал слово «мятежник», потому как и все в Ганзе считал вполне справедливыми притязания Фердинанда II на безраздельную власть в империи. — Но не более того. Он служит иностранцам. Определенным способом я узнал, кто его наниматели. В общих чертах, конечно, не зная конкретных лиц. Могу сказать лишь, что это снова Ост-Индские компании.

— Республика Соединенных Провинций и Англия?

— Да. И ты знаешь, деятельность этого мага уже серьезно повредила Ганзе.

— ???

Мысли мастера Боля лихорадочно метались вокруг событий последних дней. Что?! Что пошло прахом? Какой из его планов попал под удар противника?

— Корабль, что ты направил неделю назад во Францию, никогда не попадет туда.

— Валентин Аллейтнер?!

— Погиб, — качнул головой Фридрих, наливая себе еще вина. Посмотрев на свет сквозь оказавшуюся пустой бутылку, он тяжело вздохнул и кинул ее в угол. Иероним нервно дернул уголком губ.

— «Император Максимилиан» затонул в открытом море, — договорил чародей. Лицо мастера Боля недоуменно вытянулось.

— Затонул? — голос главы Верховного Магистрата был полон удивления.

— Корабль напоролся на камни, — пояснил Фридрих. — И исчез под водой где-то неподалеку от берегов Соединенных Провинций. Никаких подробностей не знаю, но дело откровенно нечистое.

Иероним не стал спрашивать, откуда его другу это известно. Он верил его словам. Вместо этого мастер Боль поинтересовался:

— А сведения о происходящем в других странах? У тебя они есть?

— Мало, и я в них не уверен. Они получены обычным способом и у меня не было еще времени убедиться в их достоверности. Я думаю, ты и так их знаешь.

— А все-таки? — мастер Боль достал из шкафчика у кровати новую бутыль.