Было видно, как по лицу гостя пробежал страх, мгновенно спрятавшись под кое-как восстановленной вопросительной улыбкой.

— А именно? — с голосом ему удалось справиться лучше.

— Вы обещали сообщать мне о всех известных вам планах мастера Боля, не так ли? — не дождавшись ответа от мастера, человек в черном продолжил говорить. Он был уверен в своей правоте. — И что же происходит? Две недели назад, во время совещания в Амстердаме, мне сообщают, что трое людей вашего Магистрата прибыли в город. Они убивают наших людей, посланных за ними, и исчезают. Вы можете мне это объяснить, мастер?

При последних словах в голосе человека в черном прорезались угрожающие нотки. Гость пожал плечами, смотря в сторону.

— Вы должны немедленно рассказать, откуда Магистрат знает о собрании в Амстердаме и что означало это предупреждение? — потребовал хозяин, вращая в руках пустой кубок.

Мастер вздохнул, поправляя рукой волосы.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Мастер Боль далеко не всегда обсуждает свои действия с нами, — произнес он намеренно четко, почти по слогам, словно объяснял что-то ребенку. — Единственно, я могу узнать этих людей, если вы опишите их мне. Вы ведь можете это сделать?

Видимые под капюшоном тонкие губы хозяина комнаты сжались в совсем незаметную линию. Спустя пару секунд он холодным, злым голосом ответил:

— Могу, господин выборный мастер. Их было трое и они прибыли на «Толстой Кэтти», корабле некоего Батиста Камбеа. Этот капитан долгое время работал на вас. Они представились людьми какого-то Родерика Виндорта, капитана наемной рейтарской роты, приехавшими в Соединенные Провинции для вербовки людей. Все трое — дворяне. Их предводитель был высоким, богато одетым светловолосым человеком. Второй был немногим пониже, но гораздо шире в плечах. Видевшие его утверждают, что он не иначе, как бывалый солдат или офицер. Третий — невысокий, черноволосый мужчина. По происхождению — лифляндец. Он был магом, как выяснилось позже. С его помощью эти трое убили четырех наших агентов и одного весьма уважаемого члена малой палаты городского магистрата и магистра алхимической науки. Вот и все, что мне известно. Мы будем выглядеть смешно перед Жозефом дю Трамбле, если не сможем найти трех ваших посланников, спокойно убивающих наших людей и…

По на мгновение дернувшемуся лицу гостя, человек в черном понял, что допустил ошибку, упомянув имя французского «серого кардинала».

— И обязаны показать ему вашу компетентность в подобных вопросах. Да? — усмехаясь подсказал хозяину мастер. Он знал, что пока еще нужен человеку в черном, а поэтому мог не боятся смерти. Какое-то время.

Левый уголок губ у его собеседника дернулся и усмешка мгновенно исчезла с лица гостя. Не стояло смеяться над человеком такой власти, как человек в черном.

— Ты знаешь их? — спросил хозяин, отбросив всю показную вежливость. Теперь он был зол из-за своей ошибки и из-за насмешки мастера.

— Нет, — покачал головой гость. — У мастера Боля много своих людей, выполняющих его задания и неизвестных мне. К тому же сейчас в город вернулся мастер Штейнман. И вся эта затея вполне может быть делом исключительно его рук.

— Фридрих Штейнман?! — человек в черном мгновенно напрягся, вцепившись руками в подлокотники кресла.

— Да, несколько дней тому назад он приехал из Кракова. Преподавал мистику в тамошнем университете.

Человек в черном встал из кресла, несколько раз прошелся по комнате из угла в угол. Затем, успокоившись, достал из шкафчика в углу комнаты четыре черные свечи. Расставив их квадратом на полу, вокруг кресел, зажег фитили, произнося каждый раз фразу на непонятном гостю языке. Покончив со свечами, он удовлетворенно осмотрел дело своих рук и вернулся в кресло.

— Теперь мы можем не опасаться вмешательства с его стороны, — сказал хозяин комнаты, имея в виду мастера Штейнмана. — Нам остается договориться о следующей встрече и о том, какую информацию ты тогда предоставишь мне.

— Полагаю, через неделю вы вернетесь в Бремен, тогда я буду более осведомлен о делах мастера Боля, — гость по-прежнему был вынужден обращаться с человеком в черном на «вы». Судьба мастера напрямую зависела от хозяина этой комнаты и они оба это хорошо знали.

— Нет! — отрезал собеседник. — Штейнман в городе. Я не хочу лишний раз подвергаться опасности встречи с Фридрихом. Мне не нравится идея вступить с ним в поединок, хотя он и уступает мне в искусстве.

Гость незаметно пожал плечами, подвергая про себя сомнению последнее высказывание хозяина.

— Ты приедешь в Мюнстер через полторы недели, — заявил человек в черном. — Там я найду тебя сам. Ты должен привезти мне всю информацию о посланцах Ганзы в Амстердам, о планах Магистрата относительно союза Ост-Индских компаний.

— Я вынужден еще раз напомнить о том, что от нашего с вами союза пользу пока извлекаете лишь вы.

В голосе ответившего ему хозяина комнаты прозвучало неприкрытое раздражение:

— Я уже обещал отдать тебе Любек в полное владение, помочь получить дворянский титул. У тебя будет своя маленькая Ганза после моей победы.

Гость удовлетворенно кивнул, соглашаясь со словами хозяина. Он не верил ему ни в чем, но что могло помешать ему использовать этого закутанного во все черное человека для осуществления своих собственных планов.

Утро для Франца Ринглера начиналось весьма и весьма удачно. Несмотря на духоту, в его таверне «Мракобес» собралась толпа народу. Солдаты графа Лейгебе, наемники капитана Виндорта, обычные бюргеры праздновали вчерашнюю победу. Было шумно и весело. Служанки не успевали разносить вино и пиво, а сам хозяин, жутко ругаясь, пытался одновременно угодить посетителям и приготовить жаркое.

Потом произошло то, за что Франц не переставал себя винить еще долгое время после описываемого происшествия. Не меньше года.

В таверну вошли трое. Один высокий, широкий в плечах здоровяк, с мечом и пистолетами на поясе, одетый в чистую белую рубашку и черные кожаные штаны. Двое других, невысоких — гораздо ниже своего спутника — были одеты в черное и тоже были при оружии. Оружием Франц не интересовался — это дело городской стражи. В одном из этих двоих можно было признать иностранца, скорее всего англичанина.

Троица заняла край стола и англичанин — как бог свят, англичанин — потребовал темного пива. Говорил он с акцентом. Франц заметил, как сжимаются кулаки у излишне горячих голов при виде иностранца, да еще и из страны, где живут одни еретики.

Наблюдая за залом, трактирщик едва не пропустил того момента, когда вошли еще трое посетителей. Разнаряженные молодые парни, не иначе сынки богатых родителей, уселись напротив первой троицы и начали о чем-то переговариваться, не спеша делать заказ. У этих тоже были при себе мечи. Франц с сомнением взглянул на двух своих племянников-вышибал.

Бюргер, заказавший жаркое, кинул требовательный взгляд на хозяина и тот прогнал из головы всякие посторонние мысли, думая только о готовке и о выручке, которую получит за сегодня.

— Хозяин! — раздалось громко по всему залу. Франц приподнял голову, стараясь понять, кто его звал. Так и есть, коротышка, который не англичанин, из первой троицы, махал рукой, настойчиво подзывая его к себе.

Отирая руки о фартук, Франц подошел к нему.

— Ну? — спросил он. — Чего изволите?

Коротышка бросил пригоршню дукатов на стол:

— Комнату и принесешь туда вина, да чего-нибудь пожрать.

— Третья справа, ваши милости, — трактирщик показал, куда идти и взял монеты, стараясь приветливо улыбаться благородным господам. Как же он сразу не понял, что они — «их милости». Кинулся бы тогда на встречу, фартук бы по полу перед ними стелил. Может дукатом больше и досталось бы. Мог бы, мог бы сразу догадаться, как только чистую, белую рубашку увидел.

Жаркое он решил отдать этим троим, а не заказавшему его толстому бюргеру, который чуть ли не со слезами отдает каждый грош. Надо будет туда еще перца положить. Благородные господа это оценят. Перец-то дорогой, не каждому по карману. У него на донышке банки горсточка есть, купленная за бешенные деньги.