-- Элитная тюрьма, — подвел итог парень. — Золотая клетка, из которой никогда не выбраться. У тебя есть квартира, семья и просто десятилетия свободного времени. 'Тишина и покой', как говорит Вадим. Тебе не кажется, что этот покой похож на кладбищенский?

Не скажу, что Артем меня напугал, но заставил забеспокоиться, это определенно.

-- И что теперь делать? — спросила я.

-- А ничего.

-- Как?

-- А что мы можем сделать? — Артем развел руками. — Хлопнем в ладоши, плюнем через плечо, оббежим три раза вокруг сосны, и все преобразиться? Тем более, это еще не самая большая проблема на настоящий момент.

-- По-моему, хуже уже быть не может, — хмыкнула я.

-- Сейчас я этот миф развею. В конце концов, нас может и не касаться все, что твориться в Пункте, даже если это самая настоящая тюрьма. Гораздо опаснее другое — в городе нет никакого транспорта. И это приводит ко второй из насущных проблем, а именно, мы не сможем самостоятельно выбраться отсюда, если что-то пойдет не так. И это гораздо неприятнее осознавать, чем то, что Пункт 11 — территория, на которой живут пожизненно заключенные.

-- А единственный автомобиль, на котором мы приехали…

--…уже давно на пути в Москву и явно вне зоны досягаемости, — закончил Артем. — Итак, это был второй пункт. А есть еще третий.

-- Что еще? — Простонала я.

-- Отсутствие средств связи с внешним миром. Телефоны здесь не работают: я сам всю дорогу проверял — сигнал не появился ни в одной точке города. Нас тут могут пытать каленым железом, а мы даже не сможем об этом никуда сообщить. Мало приятного, по-моему, разве нет?

-- Ты прав, — и как же я умудрилась надеть розовые очки, когда ситуация действительно, мягко скажем, щекотливая…

-- Но и это еще не все.

-- Ты смеешься?

-- Нисколько. — Артем потянул на себя прямоугольный пакет и не без труда вытащил книгу, о которой за завтраком говорил Вадим. — Есть еще один факт, пугающий меня куда больше всех предшествующих. Точнее, не факт, а личность.

-- Вадим? — Осторожно спросила я.

-- Именно. Нет, не спорю, сначала моя внимательность была слегка притуплена жизнерадостным радушием хозяина, так что я и сам потерял бдительность, но сегодня утром бизнесмен сам развеял все иллюзии с помощью вот этой книги. Еще раз только убеждаюсь, что посторонние люди никогда и ничего не делают просто так. Во всяком случае, не в нашем мире.

-- Я не вижу ничего плохого в том, что…

-- Открой и слегка пролистай ее, — Артем не дал мне договорить, протянув книгу, держа ее обеими руками.

Темно-коричневый старый фолиант весил не меньше десяти килограммов, я даже чуть не уронила его на пол. Весь корешок был исписан какими-то иероглифами, переливающимися всеми оттенками красного. На обложке бесчисленными тонкими, как паутина, нитями крепилась полусфера из отполированного обсиданово-черного камня. Всю остальную поверхность покрывали незнакомые символы, складывающиеся в странную сложную фигуру. Книга оказалась толщиной в три дюйма и закрывалась кожаными ремешками, богато украшенными непонятными письменами.

Опустив фолиант на стол, я отстегнула ремешки и открыла первую страницу. Как ни странно, слова были написаны по-русски, но язык был немного непривычен для обыденности и отдавал архаичностью.

'Читающему сие слова да откроется тайна великая и могущественная, увести способная разум от пути привычного и тропы проторенной. Пусть использованы будут сие знания во благо и справедливость в мирах ныне существующих и в Коридоре Времени теряющихся. Ибо тайное станет явным, а туман во землю сгинет пред взором мудрого и знающего тайну великую и могущественную. Да будет сие так'.

Огромные алые буквы отчетливо проступали на слегка пожелтевшей бумаге, выведенные трудолюбивой рукой. То, что строчки не были печатными, а писались чернилами, стало понятно сразу же.

Я аккуратно перевернула страницу. На следующем листе изображался уходящий вдаль коридор с рядами зеркал на стенах, расположенных параллельно друг другу.

'Труден путь ступившего в Коридор Времени. Ибо неверный шаг способен выбить жизнь из крепко сложенного тела и увести в просторы неизвестного на время, пока не будут искуплены ошибки прожитых минут.'

-- Это всего-навсего мистическая философия, — прокомментировала я. — Согласна, немного странная, но…

-- Аня, посмотри на меня внимательно. Вадим — сектант. Я не шучу.

-- Да брось, быть такого не может… Или… — я заколебалась.

-- Может, Аня, может. Я не знаю точно, что на уме у Вадима, но то, что ничего хорошего — в этом я абсолютно уверен.

-- Получается…

-- Да ничего нормального не получается, — Артем захлопнул книгу и спрятал ее в пакет. — Послушай, я сразу почувствовал, что во всей этой поездке скрыт огромный капкан. А знаешь, Рептилия молодец: еще ни один начальник так оригинально не избавлялся от своих подчиненных.

-- Может, все еще обойдется? — С надеждой спросила я.

-- Будем надеяться. Вся скверность ситуации в том, что выбора как такового у нас нет. А тебе завтра еще нужно идти к Вадиму и рисовать эту сектантскую символику на стенах. Я не могу пойти с тобой, так как если бизнесмен захочет, все равно заставит меня удалиться по каким-нибудь делам. Но я могу дать тебе пару советов: разговаривай с ним как можно меньше; как закончишь работу, не оставайся на чай, а возвращайся сюда; и самое главное — не подавай виду, что подозреваешь его. Еще не известно, что он может выкинуть, если испугается.

-- Уж не думаешь ли ты, что он…

-- Я пока ничего такого не думаю, но предупрежден — значит вооружен. Конечно, будет просто волшебно, если я ошибся хотя бы в чем-нибудь, но мне что-то подсказывает, что огромный капкан скоро захлопнется. И тогда будет уже поздно что-либо делать.

-- Неужели ты думаешь, что все так плохо? И разве можно с точностью утверждать, что все тобой перечисленное связано одной нитью?

-- А не слишком ли много ни с чем не связанных случайностей за неделю?

Да, с такими доводами не поспоришь.

-- Прости, — прошептала я.

-- За что? — Удивился Артем.

-- Это я тебя сюда привела и…

-- Ну вот, — друг с силой шлепнул ладонью по лбу. — Довел человека! Послушай, Аня, я говорил все это только по двум причинам. Во-первых, чтобы тебе были известны все факты в лицо, а знание в нашем случае — какая-никакая, но сила. А во-вторых, тебя нужно было вернуть к реальности, чтобы развеялось ощущение, что мы попали в сказку. Настоящие сказки почти всегда с плохим концом. А извиняться тебе вообще не за что. Ты меня сюда силком не притаскивала, я поехал добровольно. А представь, если бы ты была сейчас одна. Было бы еще хуже, поверь. Кроме того, я не исключаю тот вариант, что все обойдется, и мы сейчас беспокоимся на пустом месте.

-- Только что ты уверял меня в обратном, — заметила я.

-- Ну, переборщил немного. С кем не бывает? Зато честно.

-- Мда. Только теперь я от твоей честности спать не буду от беспокойства.

-- А вот этого я не допущу! Спать тебе нужно обязательно, — Артем поднялся со стула и подошел к газовой плите. — Опа, да тут даже посуда есть! Сейчас чай заварим с вареньем. Это лучше всякого успокоительного!

Я покосилась на книгу, спрятанную в пакет. То ли прочитанное пробудило во мне интерес, то ли природное любопытство тому виной, но сознание само собой потянулось к тяжелому фолианту. 'Надо бы пролистать пару сотен страниц, причем именно сегодня', - шептал голос в голове. 'Попью чай и отправлюсь к себе в комнату, якобы поспать. Это сработает, Артем будет только за'.

-- Ой, Артем, что-то меня так в сон потянуло. Ты не будешь против, если я после чая немного посплю?

-- Спрашиваешь? Нет, конечно. Завтра будет очень тяжелый день, в моральном плане. Я с вещами разберусь сам, а ты спи. Так, пойду застелю кровать, если таковая имеется. Нет, не волнуйся, я пошутил. Здесь должно быть все, что надо.