Справедливости ради надо сказать, что, проездив по Америке почти год, я однажды попал на такую дорогу, на которой меня сильно подкинуло, такая там была огромная неровность. И вообще дорога та была, не поверите, почти грунтовая, так мало осталось на ней асфальта… А по обочинам наблюдались даже такие небывалые вещи, как лужи. Наблюдал я это редчайшее явление в фермерской глуши штата Оклахома, где чуть ли не каждый час можно было встретить на дороге машину…

Из спортивного интереса можно перевести американский толл на русские траты и условия. Берем эти максимальные 7 долларов и сравниваем их с минимальной почасовой зарплатой, разрешенной законом, — 5 долларов. Выйдет 1 час 24 минуты. Русская минимальная зарплата, кажется, 83 рубля (1997 г. — Прим. ред.). 1 час 24 минуты ее будет, если я правильно посчитал, стоить 70 копеек.

Считай, даром.

А вы боялись — дорого, дорого.

Хотя нет, у нас все будет по-другому. Я уже вижу как.

Платить свой русский толл нас точно погонят в сберкассу, где, разумеется, будет очередь таких же хитрых ребят, которые тоже решили сэкономить время. В сберкассу надо будет идти, конечно, пешком. А машину заставят на это время ставить на стоянку. Стоянка, легко догадаться, будет платная. А кто просрочил (ну, задержался в очереди в сберкассе), того машину эвакуируют. Кстати, убытки от ликвидации последствий эвакуации в Нью-Йорке приблизительно такие же, как в Москве, — в районе 200 долларов. Только не по использованной нами методике сравнения с минимальной зарплатой (тогда б вышло 40 часов, т. е. 50 часовых копеек помножим на 40, выйдет 20 рублей, т. е. 3 доллара (1997 г. — Прим. ред.), а в абсолютном исчислении…

В общем, не знаю, чего мы больше сэкономим на платных дорогах — денег или времени…

Вы помните, у России две беды: дороги и дураки.

С платными дорогами у нас уже вроде решено; видно, законопроект о платных дураках ждать себя не заставит.

Весь этот мой автопробег, как известно, имел такую цель: побывать во всех американских городках с названием Moscow.

Сколько ж их? Сначала мне, со слов Ильфа и Петрова, была известна одна — в штате Огайо. Потом еще одна нашлась: в Айдахо, там в перестройку на стажировке был Егор Яковлев. Американцы, которые у нас работают в Библиотеке иностранной литературы, вспомнили про еще одну — в Пенсильвании.

Ну вот я и решил их объехать все без исключения, раз их всего-то три.

Пока я ездил, Москв обнаруживалось все больше и больше… К тому моменту, когда я приехал в Москву-8, я знал уже про 12. Когда я собрался в 9-ю Москву, то узнал, что их 22… На этом я сломался и бросил это занятие коллекционирование американских Москв… Хватит!

Так что отчет мой будет не про все Москвы, а только про избранные. В том порядке, в каком они мне доставались.

1. Мэн

От Нью-Йорка до Москвы, штат Мэн, будет 450 миль, то есть почти 800 километров. Это часов семь неторопливой, по правилам, езды на автомобиле.

Странное, удивительнное, радостное чувство посещает русского путешественника, когда он впервые в жизни останавливается у дорожного указателя со словом Moscow. Могучее, совершенно поэтическое, безумное совпадение! Москва и Москвичи. Дорогие мои Москвичи. Опять-таки — АЗЛК. Красная Москва — и последнее не зря, не случайно: штат Мэн часто называют Lobster State, а вареный лобстер, он ведь с красным знаменем цвета одного. А знак Moscow city limits — разве не ностальгическое напоминание о наших московских лимитчиках?..

Смешно представлять себе Москву, в которой нет ни Кремля, ни метро, ни действующей модели мавзолея, ни посольства США, ни жутких зверей Церетели, ни хищных корыстолюбивых гаишников…

Но все-таки несколько неожиданным оказался бодрый приветственный мне как участнику этого маленького скромного автопробега плакат:

Welcome to Moscow!

Плакат также доводил до моего сведения, что Москва была "incorporated 1816", а ее населения составляло 608 человек.

Это не густо даже при том, что, как известно, Москва не сразу строилась…

При продвижении в глубь Москвы путнику делается еще более одиноко. Маленькие скромные серенькие деревянные домики, мрачное северное небо, и ни одного прохожего на улицах… Ни ресторана, ни гостиницы, ни заправки ничего, никого… И только за школой — Moscow elemetary school — бегали маленькие московские первоклассники. При них были две учительницы, которые иногороднему гостю удивились, однако порассказать ему о своем городе со столь экзотическим названием не смогли. И отправили его к коренному москвичу, школьному учителю по фамилии Бин: если он чего не знает, то того не знает никто.

— Вы тут давно живете?

— Всю жизнь…

— Отчего ж, мистер Бин, так назван ваш город?

— Первые поселенцы в здешних местах очень переживали из-за того, что русская Москва сгорела в тысяча восемьсот двенадцатом году. И они решили построить новую Москву! И вот, построили…

Спасибо, конечно. Дорог не подарок, а внимание. Но заморские, заокеанские американские москвичи — при всей их доброте — несколько поторопились тогда с похоронами русской Москвы.

Однако даже Бин не смог рассказать большего. Ну, живут тут люди. Кроме учителей встречаются лесорубы. Валят сосну и тащат ее на лесопилку. По выходным ходят рыбачить на речку Каннабек, удят форель и лосося. Дышат свежим воздухом. Ведут также личную жизнь. А после помирают и упокаиваются на московском кладбище — тихом, чистом, просторном. Оттуда открывается панорама гор, поросших сосной…

Там старинные темные камни надгробий. Считываешь даты: люди жили тут подолгу, 90 лет для них был не возраст. Да почему бы и нет, здесь холмы, поросшие сосновыми лесами, прозрачный воздух самой первой свежести, неторопливость всего того немногого, что там движется. На самом старом надгробии, которое я разыскал, можно было разобрать: "30 ноября 1825-го, Бетси — жена Аарона Бина". Тут и там — красный гранит маленьких мавзолеев, семейных склепов.

Чужие по Москве не ходят. Их и не ждут: здесь точно нет ни гостиницы, ни ресторана: порядочные люди дома ночуют и закусывают. Учитель Бин рассказал про несколько хижин в паре миль от Москвы — кажется, их можно арендовать. Но только — зачем?..

2. Вермонт

Во второй раз указатель Moscow на американской дороге уже не шокирует и не вызывает ностальгической слезы — только забавляет. А езды от Нью-Йорка до здешней вермонтской Москвы чуть больше 300 миль. Ехать по Подмосковью хорошо: горы, пригорки, холмы, на склонах сосны и елки — зеленые, синие, сиреневые.

Поворот на Москву, въезжаешь — и пролетаешь мигом эти пару десятков домиков… Ну и где ж она, Москва?.. Пролетел! Разворачиваешься — и обратно.

Вот магазинчик, этакое сельпо за все про все: выпивка, закуска, майки, кошачьи консервы и скворечники, ржавая старинная мясорубка… И обыкновенные свечки под названием "аварийные". Название у заведения гордое — Moscow general store. Тут же в уголке и почта. Где почта, там и призывы идти в армию: дядя Сэм с картинки тычет в тебя пальцем и зовет на службу. Портреты беглых каторжников и тех, что в розыске, — здесь же. Например, полиция пытается поймать некоего человека по имени Кристофер Филип Фортхэм, который занимался перевозкой марихуаны. А с виду вроде приличный человек!

Обычный, как потом выяснилось, американский магазинчик, таких полно в глуши.

Хозяйкой тут Сара Левель. От руководства процессом торговли ее то и дело отвлекают охотники: она выходит и фотографирует их "Поляроидом" на фоне сложенных в пикапы трофеев — застреленных оленей. Карточку потом пришпиливает на стенд в углу своего сельпо: каждый второй житель — охотник, всем же интересно.

Сара рассказывает:

— Москв разных, знаю, много. Из некоторых мне иногда присылают открытки. Даже из русской Москвы! Но наша Москва — самая лучшая (the best)!

— Из настоящей Москвы кто-нибудь приезжал к вам?

— А как же! В прошлом году на Рождество сестра меня навещала.