Впервые за всю историю американской Москвы посетитель бара расплатился за выпитое русскими деньгами. И ему ничего за это не было!

Историческое событие имело место в баре под названием Doc's Hard Rock Cafe. Деньги — 50 тысяч рублей (старыми, до деноминации) одной бумажкой, без сдачи — в виде платы за обед принял у меня лично владелец бара Джим Кеноски. Эксперты объясняют это явление окончанием "холодной войны" и нехваткой наличных рублей в Москве.

А дело было так. Зашел я как-то в бар к Джиму, проголодавшись, и употребил стакан красного с порцией равиолей.

— С тебя семь пятьдесят, — сказал Джим.

Поскольку я как раз вернулся в Moscow, PA (сокращенное название штата Пенсильвания), с побывки из Moscow, RU (пусть, чтоб их не путать, будет и такое сокращение от слова Russia), деньги обеих Москв у меня в кармане были перемешаны. Чтоб их рассортировать, я стал выкладывать бумажки на стойку. Пятидесятитысячная рублевка с русским триколором привлекла внимание Джимми. Он рассматривал ее со всех сторон и явно не хотел с ней расставаться. (И то сказать, наши деньги такие веселые, такие яркие, а у них тут, в Америке, чтоб вы знали, все банкноты с виду почти одинаковые, бледные, скучные.)

— А что? Это, кстати, девять долларов! Можешь взять. Это тебе за обед. Сдачи не надо, пусть будет на чай…

— Пятьдесят тысяч! Я таких денег сроду в руках не держал…

— Пятьдесят тысяч! — загалдели посетители. Бумажка пошла по рукам. 50 тысяч; да боюсь, одной бумажкой Америка нас не догонит и не перегонит.

Бар этот — самое центральное, самое центровое место Москвы, потому что в доме напротив располагается моссовет и мосполиция. А в 20 метрах от бара пересекаются два шоссе, по которым только и можно попасть в этот город, 435-е и 690-е. Через дорогу, ну, чуть в сторону от бара, — единственная городская библиотека. До универсама три минуты ходьбы. А другой ближайший бар — на окраине Москвы. На Market Street, и соответственно называется — Market Street Inn. До него от центрального бара пилить и пилить — целых семь минут пешком.

Вокруг Москвы много еще всяких баров раскидано. Перемещение из одного в другой на автомобиле, с краткими заходами, собственно, и является главным развлечением москвичей активного возраста. Но Doc's — все-таки особая, центральная достопримечательность Москвы. Кроме всего прочего, это самое древнее здание в городе — ему сто двадцать лет. И приезжие все — обязательно сюда, различные иногородние и лимитчики…

На этот бар я возлагал большие надежды. Вот, думал, злачное место, центр ночной жизни, лучшее место для разборок. Мы же смотрим иногда кино: бубух! И звон — это стулом швырнули в батарею бутылок, и она звонко осыпалась. Грох! это люстру оторвали и уронили. Шмяк! — ковбой упал со стойки. Да каждый второй фильм про это.

Надежды мои питались в частности и многообещающим объявлением над стойкой: "Кто будет в баре драться, тот будет отсюда изгнан навсегда и более никогда, никогда (подчеркнуто) сюда не допущен". Я уже совсем было открыл рот, чтоб расспросить про "крышу", узнать, какая ж команда держит этот лакомый кусочек, под кем Джимми ходит и сколько платит, какие тут бывали разборки… но вовремя спохватился.

И точно, было тут одно событие… Четыре года назад проездом в Москве, а значит, автоматически и в центральный бар наехали дикие рокеры откуда-то из большого города! Они ввалились с ножами, с бейсбольными битами, орали и советовали Джимми не лезть их утихомиривать. По наглости и бесцеремонности они вполне тянули на нью-йоркских, про которых московские провинциалы любят рассказывать такой анекдот:

— Good morning, sir! — говорит москвич приезжему.

— Fuck you! — отвечает тот.

— А, вы, наверно, из Нью-Йорка!

Джимми такое видел только в кино и поступил в точности как киногерой: достал из-под стойки два пистолета (38-й калибр и 45-й), наставил на рокеров и выгнал гостей Москвы на улицу.

Это было самое громкое событие в этих стенах за последние сто двадцать лет…

— Ну, это приезжие; а местных — было, чтобы выгнали кого-то за драку, как в объявлении? И больше потом всю жизнь не пускали?

— Ты что! Москвичи, они же смирные все.

Они точно смирные… Сидят, медленно-медленно похлебывают кислое американское пиво. Кислое, но ведь дешевое: 1 доллар 25 центов за 0,33 литра. Есть и "Хейнекен", но для москвичей он дороговат: 1 доллар 75 центов.

Смотрят телевизор. Включают время от времени музыкальный ящик. Ведут скупые беседы о тихой московской жизни, лишенной происшествий…

Вот московский экскаваторный бизнесмен Рассел Линдси. В бар он приходит за человеческим теплом, потому что человек он в свои сорок холостой. Не женится, потому что еще не заработал секретную сумму, которую определил себе лично для семейного старта. Впрочем, его стали иногда встречать с одной молоденькой незнакомкой…

Вот один на всю Москву алкоголик Ральф. Он единственный человек, кто выходит отсюда качаясь, — серьезно относится к отдыху… Вот этнический поляк Ричард, пенсионер. Он по-соседски, мы ж вроде европейцы, жалуется мне на недальновидность поляков:

— Ну почему они опять Валенсу не выбрали?

— Я откуда знаю?

— Валенса в тюрьме сидел за свободу! Он развалил Берлинскую стену!

— Привет, а Горбачев?

— Горби делал, что ему из Варшавы велели. Выполнял указания… Поэтому только Валенса имеет право быть президентом!

— Ну так пусть его выберут…

— А я говорю, что только Валенса!..

— Что? Свобода? Америка — самая свободная страна в мире! — Кажется, этого зовут Боб.

— А ты где еще был, в каких странах?

— Нигде… Но все равно Америка — самая-самая. Мы… несем свободу по всему миру, от Вьетнама до Ирака!

— Что, и Вьетнам тоже засчитывается?..

— Да, и Вьетнам! Мы все умрем за свободу!

— Да вы лучше живите…

— Нет, мы все готовы за свободу — умереть!

— Гражданская война — да я все про нее знаю, про все сражения, про генералов. — Это уже сам Джимми, хозяин бара, рассказывает. — Историю своей страны знать и уважать надо! А то вот возле Геттисберга, где было знаменитое сражение той войны, надумали построить диснейленд. Прямо на бывшем поле боя! Так граждане не дали, одолели власть своими протестами. И правильно сделали!

— Нет, беспокоит меня состояние экономики нашей страны, — снова поднимает свою больную тему Пол Демут, местный миллионер; он заскочил на полчаса и велел бармену всем знакомым наливать за его счет. — Ведь мы, американцы, ничего не производим! Весь товар — привозной! Китай, Тайвань, Корея, Япония, Мексика, Колумбия, ну что там еще… Американские машины? Там комплектующие в основном завозятся… Если так и дальше пойдет, американская экономика рухнет, вот что я вам скажу! А американские бюрократы и волокитчики? А какие у нас налоги кошмарные? Да они вовсе погубят страну! С этим надо что-то делать…

Ну какие темы, а? Чем не московские кухонные беседы косых "шестидесятников"?.. А ведь тут в основном пролетариат: лесорубы, механик, шоферы-дальнобойщики, ну еще мелкие бизнесмены. Если б этим ребятам в свое время из всего телевидения оставили две нуднейшие программы да "сухие законы" Андропова и Горбачева ввели, они б тогда вынуждены были б книги читать и начитались бы до состояния "шестидесятников".

Между тем Джимми рожает афоризм:

— У меня лучшая работа в мире — болтать с друзьями и получать за это деньги, причем каждый день и наличными!

Это он так себя успокаивает. В четыре часа дня с видимой радостью сдает вахту наемной работнице Сэнди Питер, в девичестве Какарека. И переходит на нашу сторону баррикады, то бишь стойки. И начинает наконец выпивать! Он на работе не пьет!

Вот и он выпил, вот и он начинает о вечных проблемах:

— Все лезут менять и переделывать! А не надо! Консерватизм — вот что является ценностью…

Я вдруг осознаю, почему кабатчики всех времен и народов не любили революций. Потому что, пока передовые дивергруппы по ленинскому плану берут вокзалы, телеграф и Останкино, восставший народ первым делом устремляется не в банк, где пустые бесплотные акции, не на фабрику, где надоевшие железные станки, но бежит он разбить витрину эксплуататора, выпить у бесхозной стойки на халяву и отсыпать себе мелочи из кассового аппарата. Потому Джимми не уважает революций — за исключением американской, да и то бывшей, давнишней, случившейся задолго до того, как он в 1982 году купил этот бар. За, смешно сказать, 175 тысяч! С тех пор немало воды и настоящих напитков утекло…