Могу вам еще сообщить, какая у мэра зарплата: 800 долларов. В год. На скрепки вполне хватает! Он и не сетует, поскольку осознает, что мэрская служба его — не что иное, как общественная работа, в хорошем смысле слова. И все члены разных советов и комитетов при моссовете тоже общественники. Но все равно старательно трудятся на благо родного города и мэру во всем помогают. Да и рядовые граждане народ законопослушный, сознательный и на субботники ходят почти поголовно, стройными рядами подметая улицы.

А на что ж мэр живет? На зарплату и доходы от акций керамической мастерской Sunshine, где он — директор и совладелец. Такое совмещение госслужбы и частного бизнеса за рамки американских законов, разумеется, не выходит. Кроме того, совокупный доход мэра отличается скромностью — жизнь он ведет очень простую.

Бизнес этот состоит из мастерской, где изготавливают из глины разные фигурки: кисок, ангелочков, дядю Сэма, птичек разных — у нас такое было в ходу лет сорок назад, помните? Вы такие фигуры — кроме дяди Сэма — видели на базарах где-нибудь в глубокой русской провинции… Да и тут, скажем прямо, не столица. Покупают! Бизнес идет хорошо, мэр вполне собой доволен.

Что касается эстетики керамических сентиментальных фигурок, то за нее мэр никакой ответственности нести не может: ему дают готовые заказы, чего и сколько вылепить, и все.

И вот наработавшись, навкалывавшись, — а у них давно уже настоящий капитализм, и вся халява с нефтью, пирамидами, бандитскими мордами, невыплатой налогов напрочь позабыта, то есть не сачканешь, — идет человек и до поздней ночи заседает и другими способами служит обществу, не считаясь с личным временем и не требуя материального поощрения (кроме расходов на скрепки). Это, конечно, странно: ведь у нас тоже хотели такую систему внедрить, чтоб люди переживали за общественное благо, и почему ж не вышло? Почему же мы так неуважительно отзывались об общественной работе и так легкомысленно ее посылали? Не исключено, что дело тут в разных подходах к алкоголю. Средний американец к нему относится равнодушно и времени ему, и душевного внимания уделяет совсем чуть. И выходит, что если человек не пьет, на что-то же должен он тратить свободное время. А здесь как раз и подвертывается общественная работа… Не подумайте, я очень уважительно отношусь к Дэни Эдвардсу, но тем не менее приведу такой факт: сколько раз, бывало, завлекал его выпивать, так он выпьет кружку пива, и ему уже скучно, сколько ж, говорит, можно так сидеть и пить, его так и подмывает меня бросить и пойти заняться общественной работой. Или на худой конец почитать книжку. А до книг наш мэр, надо сказать, большой охотник. Обязательно одну книжку в неделю "проглатывает" — такое у него расписание.

Половина книг им прочитанных — бумажные, половина — на кассетах. В дороге обязательно у него в машине пара книг-кассет, а радио он не слушает, как некоторые: некогда! Лучше поработать над собой, повысить общеобразовательный уровень.

Особенно любит книжки про президентов. Нет, на себя не примеряет — миру не известен ни один случай, чтоб мэр какой бы то ни было Москвы публично вызвался податься в президенты…

— Хочешь там найти полезные сведения для работы или для политической деятельности?

— Нет… Просто интересно.

— А каковы, Дэни, твои творческие планы? На ближайшее время?

— На ближайшие четыре года, до выборов — быть мэром Москвы. Мне нравится быть мэром! Я люблю эту работу. Приятно помогать людям, решать их проблемы.

Ну вот, вы сами теперь видите, какой хороший парень этот наш московский мэр.

Этот визит таки был нанесен. Он был, откуда ни глянь и куда ни кинь, нереален. Ибо это далеко! И опасно! А он же все-таки отец двоих детей! А детям-то в школу! Их взять с собой нельзя. А жена, с которой Дэни идет по жизни еще со школы, страшно волнуется, оттого что придется с мужем расстаться аж на неделю — им не случалось порознь провести больше двух дней… И дальше Филадельфии Дэни не отъезжал в своей жизни никуда и никогда. Да что говорить в той Москве у меня полно знакомых, которые и в Нью-Йорке-то ни разу не бывали (до Нью-Йорка от них два часа сонной, неторопливой езды!).

Россия оказалась невероятно, фантастически далекой от пенсильванской Москвы, затерянной в лесистых горах (идеальных для партизанских действий). Даже мэр Эдвардс, начитанный, малопьющий человек в очках, русских писателей не знает ни одного. Это ведь надо суметь! Словом, пропасть между нашими двумя Москвами глубочайшая.

Мэр долго не мог решить: так ехать или что? Нельзя сказать, чтоб он сразу кинулся заказывать визу и билет. А когда наконец к горлу подступил момент и надо было брать билет (а то мест не будет!), оставался уже только первый класс. От него мэр открещивался изо всех сил, в силу природной скромности требуя авиабилет в экономический класс. Но такие демократические билеты уже все расхватали, когда он решился. И пришлось ему, наступив на горло собственной скромности, лететь первым классом! Впервые в жизни.

Впрочем, много чего ему пришлось на моих глазах делать в жизни первый раз. Эта была, вообразите, первая его зарубежная поездка! Именно для нее он впервые в жизни, как русский тинэйджер, получил паспорт. А то ведь обходился всю жизнь и так, в случае надобности предъявляя автомобильные права.

— Не может быть, чтоб вот так полжизни без паспорта просуществовать! сказал ему я еще в Америке.

— Да ладно тебе, у нас полно таких людей, которые без паспорта.

— Ну а если, допустим, у них автоправ нет?

— Ладно врать, не бывает таких.

— Ну а вдруг? Как им тогда жить? Им даже счет в банке не открыть тогда!

— А точно… Ну значит, никак им нельзя жить.

Тут в наш спор вмешалась жена мэра Памела и предъявила старушку, которая дожила до преклонных лет без каких бы то ни было бумаг.

— А счет, счет кто ж открыл ей? Без счета ей бы и свет отключили, и "Санта-Барбару"…

— Да я и открыла! Я же все-таки в банке работаю. Я перед девочками поручилась, что это есть моя натуральная родная тетя.

Короче, вы понимаете, поездка Эдвардса в русскую Москву — это как если бы наш Лужков полетел… Но куда? Он везде был уже… Ну, например, с неофициальным визитом на Луну. Тогда супруга Юрия Михалыча рыдала бы на космодроме точно так же, как это делала миссис Эдвардс в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди. И точно так же она не ожидала бы звонка от него из такого страшного далека — кто ж все бросит и начнет звонить с Луны среди ночи, когда у нормальных людей как раз обед?

Не одна жена, конечно, переживала — вообще вся семья. Например, сын Эндрю, четырнадцати лет от роду. Он очень удивлялся, осмысливая сведения из нашей удивительной истории.

— Эх, вот бы мне живого коммуниста повидать! — мечтательно вздыхал он.

— Да на кой они тебе? С ума сошел? Уж я на них насмотрелся. Ничего хорошего, — беседовал я с мальчиком.

— Да мне поговорить только! В коммунизме ведь что главное? Они же как придумали-то, а?! Придумали все взять и поделить поровну. Но даже ребенку ясно, что лентяи обязательно этим воспользуются, устроятся на халяву и сядут на шею трудовому народу. А?

Послушай, далекий американский мальчик! Послушай, как я молчу… Не знаю я, что тебе сказать на это.

Вот еще одна вещь, которая в процессе подготовки к визиту случилась в жизни мэра впервые. Чтобы официально ему передать приглашение в русскую Москву, я звонком вызвал его для беседы в московский центр общественной жизни — бар Doc's Hard Rock Cafe. И вдруг выяснилось, что порог этого заведения Эдвардс переступил впервые! При том что вся мужская Москва там культурно отдыхает! Нет, нам Америку умом не понять тоже, как видите.

И вот мэр Москвы — впервые в Москве. Визит, конечно, неофициальный, что не мешало Эдвардсу жить в волнующей близости от Кремля на пятом этаже "Метрополя". Визит протекал в теплой, дружественной обстановке. Стороны сразу обменялись мнениями по поводу международной политики, причем мэр убежден в неизбежности процветания России на фоне крепнущих на наших глазах moscowско-московских отношений. Стороны также единым курсом в едином порыве совершили ряд неизбежных экскурсий по Москве. Они (то есть мы, собственно) сходили в мавзолей с Лениным, и свое впечатление об увиденном наш гость выразил в очень сдержанных тонах: